Жертвенный престол

Было раннее утро. Небо светлело, и ало-золотые лучи солнца так и норовили прорваться к земле сквозь плотную лиственную завесу исполинских деревьев. Внизу же, у подножья зеленых гигантов, все еще царил сонный полумрак, разбавленный легкой дымкой освежающего одним своим видом тумана. Это прекрасное время было выбрано язычниками для атаки не случайно. Нововеры еще преспокойно спят в своих новеньких домах, и только редкая сонная псина охраняет покой хозяев. Сейчас можно одолеть нежданных гостей без особого труда, легкой кровью.

Зоократы выжидали подходящего момента три дня. В поход выступило войско, достаточно многочисленное, чтобы гарантировать себе победу в случае открытого сражения за новые селения. Но сражаться на равных язычники не планировали. Трапезустий, еще ни разу не возглавлявший союзное войско, не хотел рисковать. Как ни крути, а численное превосходство далеко не всегда является залогом победы. Вдобавок битва грозит потерями, и, возможно, немалыми. А терять воинов в условиях, когда есть угроза гражданской войны, очень неразумно. Поэтому было решено напасть неожиданно, чтобы одержать победу без сопротивления противника.

Два дня стояла ветреная погода, что было не на руку союзному войску. Язычники разбили лагерь глубоко в лесу, на расстоянии дневного перехода от поселений нововеров с западной стороны. Зоократы живут по законам джунглей, и потому в военном искусстве они многое переняли у животных, наблюдая за повадоками хищников. Последователи духов хотели подойти к деревням на рассвете, пока все тихо и мирно спали, и быстро всех повязать. Вот только к людям подойти незаметно – это не проблема, а вот сделать так, чтобы собаки не подняли лай и не разбудили хозяев, это уже более сложная задача. Язычники во время охоты и войны часто используют алхимический состав из молотых сушеных трав, который перебивает запахи, но это действует только для небольших групп воинов и охотников, а сделать так, чтобы целое войско перестало пахнуть, невозможно. Собственно, поэтому зоократы и ждали, когда ветер изменится и им удастся подойти к жилищам непрошеных гостей с подветренной стороны.

На третий день ветер ослаб, но направления не изменил и только к вечеру подул в обратную сторону, на запад. Зоократы сразу же сорвались с места и направились в сторону вражеского стана. За ночь они добрались до нововеров и теперь ловко и предельно аккуратно, волнообразно, перебежками, подбирались к домам колонистов все ближе и ближе.

Куаутемок и Кун переглянулись и выскочили из-за бревна. Они бежали пригнувшись, чтобы их не было видно из-за высоких зарослей кустарников и папоротников. Преодолев двадцать метров, брахманы спрятались за толстым стволом многовекового дерева, растущего прямо на краю деревни колонистов. Справа и слева от жрецов другие воины также короткими перебежками перемещались от дерева к дереву, от поросшего густой травой валуна до полуистлевшей коряги. Наверху, в кронах деревьев, ловко карабкались лучники и стрелки с духовыми трубами, стремящиеся занять максимально выгодную позицию. Язычники занимали свои места.

Воины Союза замерли в ожидании сигнала. Еще дремлющие джунгли не издавали ни единого звука. Лесные звери, почуяв угрозу, благоразумно решили ретироваться с без пяти минут поля боя. Язычники, казалось, старались даже не дышать, чтобы не выдать свое присутствие противнику. Бойцы украдкой поглядывали на деревню, прикидывая, кто в какой дом, как и с какой стороны будет вламываться, когда начнется нападение. Зоократы жестами распределялись по направлениям атаки.

Люди Куаутемока должны были напасть на группу деревень к северу от укрепленного городища, атаку на который возглавит сам наилучший. Но для того, чтобы нововеры не смогли организовать оборону, нападать нужно было только тогда, когда остальные силы Союза тоже займут свои позиции.

Сквозь хрупкую тишину хрустально чистого воздуха прозвучали три одиноких свистка. Они были достаточно громкими, чтобы их могли услышать и нововеры, если кто-то из них уже не спит, но в джунглях так много разнообразных птиц, что этот свист можно легко перепутать с пением какой-нибудь ранней пташки. Это сигнал к готовности, значит, остальные силы зоократов тоже уже на позициях. Куаутемок кивнул Куну, и тот просвистел в ответ. Чуть южнее, со стороны другой деревеньки, кто-то подхватил свист, передавая сигнал дальше, обратно к верховному командованию. А затем все снова стихло.

Язычники приготовили оружие. Воины ближнего боя были вооружены маканами, деревянными мечами с обсидиановыми лезвиями, и дубинами, а стрелки – духовыми трубами и луками, а их стрелы были смазаны парализующим ядом. У зоократов, конечно, было оружие из стали, но сейчас они пришли на бой с оружием из дерева и камня, ибо их цель – взять в плен как можно больше нововеров.

Обычаи язычников суровы и жестоки. Их леса – это закрытые для внешнего мира владения. Судьба всякого, кто в них заявится, в руках зоократов. Это их добыча. А духи так жаждут крови… Брахманы приносили в жертву духам пленников, а потому во время войн язычники, как правило, стремились не убивать врагов, а брать в плен. Противников оглушали дубинами и чарами, усыпляли стрелами, смазанными парализующим ядом или сонным зельем. И только в самых критических ситуациях в ход шло стальное оружие, когда поступала команда сражаться насмерть.

В последнее время, так как в связи с внутренними проблемами Союза никто отловом пришельцев особо не занимался, крупных жертвоприношений не было. И на этом фоне многие истолковывали убийство Тарапы и Акинока и вторжение нововеров как гнев духов, недовольных тем, что им не приносят положенную дань. Само собой, это в очередной раз подрывало авторитет Трапезустия в глазах набожных язычников. Но теперь все должно измениться. Зоократы должны взять много пленников и провести грандиозные жертвоприношения. В преддверии новых союзных переговоров в совокупности с грядущей военной победой это должно укрепить авторитет наилучшего и упрочить его власть.

Куаутемок нервничал, сильно нервничал. Он впервые будет сражаться в реальном бою, а не в тренировочном спарринге. Да, он профессиональный воин и боевой маг, да, на стороне язычников внезапность и численное превосходство, да, они будут биться деревянным оружием, чтобы набрать пленных, но вот нововеры, когда поймут, что к чему, будут биться с язычниками насмерть, и кто-то наверняка в этом бою погибнет.

Дети брахманов с самого раннего возраста не принадлежали самим себе, у них не было времени играть и веселиться. Их утро начиналось с изнурительных физических упражнений, плавно перетекающих в тренировки по воинскому искусству и боевой магии, после которых начинались долгие уроки богословия, права, математики, высокой магии, этикета и управления. А завершался день мальцов-брахманов астрономией в полночных обсерваториях. Каждый аспект жреческого мастерства, начиная от богослужения и заканчивая владением боевыми искусствами, был отточен до автоматизма и доведен до совершенства.

Вообще Куаутемок был уже совсем другим человеком, чем прежде. Эти полгода, что он возглавляет храм пса, сильно его изменили. Он больше не был тем беззаботным мальчишкой. Каждый день приходится держать ответ за судьбу десятков тысяч подданных своего храма, каждый день кто-то хочет его убить или свергнуть. Взвешивать приходится не то что каждое слово, но каждый взгляд, движение каждого мускула. Все улыбаются ему, но при этом готовы обвинить его во всех смертных грехах и отправить на плаху. Никто не поможет, не скажет, кто плохой, а кто хороший, никто не даст совет. Он один, один за себя и своих людей. Если возникает проблема, ее приходится решать самому, а если возникает угроза, то ее нужно устранять собственными руками, как сейчас придется… И никто не поможет… И то, что у Куаутемока появились седые волосы, мелочь по сравнению со всеми его проблемами.

Брахмана вырвал из пучины мыслей, навеваемых нервозным ожиданием, протяжный свист, за которым последовал второй и еще три коротких. Это сигнал к атаке!

«Ора, любимая, надеюсь, я к тебе вернусь!» – прошептал себе под нос Куаутемок и кинулся в деревню.

Он вождь своих людей, верховный брахман храма пса, он должен быть впереди, он должен быть примером для своих подданных. Он слышал, как зашелестели заросли за его спиной, как сзади нарастал топот ног множества воинов. Сам верховный брахман не бежал, он несся, словно ветер. Ему казалось, что ноги не касаются земли, что он летит. Он не видел ничего, кроме двери дома, к которой он так стремился.

Возле входа лежала тощая полусонная дворняга, сразу же переполошившаяся, увидев непрошеного гостя. Едва псина разинула пасть, чтобы залаять, Куаутемок пнул ее по морде, отбросив в сторону. Собака заскулила, хотела было вскочить и убежать прочь от слишком сильного для нее противника, но получила очередной удар, теперь уже маканом. Нельзя, чтобы она подняла лай.

Пока Куаутемок расправлялся с собакой, он слышал, как за его спиной Кун с грохотом выбил дверь в хижину. Койот и двое воинов кинулись внутрь, еще один боец прыгнул в окно.

Из-за угла появился дремлющий на ходу стражник. Куаутемок в мгновение ока подскочил к бедолаге, который даже удивиться не успел. Молниеносно, без колебаний, недрогнувшей рукой Куаутемок ударил нововера маканом в левый бок, затем в правое плечо, чтобы гад не вздумал взяться за меч. Лампа, которую дозорный держал в руках, упала на землю и разбилась. Третий удар, по голове, был финальным, после которого стражник без чувств грохнулся на мокрую от росы траву.

Всюду раздавались грохот выламываемых дверей и звон выбиваемых окон. Зоократы бесцеремонно врывались в жилища еще спящих нововеров. Толпы язычнков колоннами по одному разбегались по деревне, попутно расправляясь с одинокими стражниками и дворовыми псами. Засвистели стрелы.

Куаутемок заприметил еще одного стражника. Без лишних раздумий брахман бросился на своего противника, но в этот раз тот вовремя заметил угрозу и успел достать свой клинок. Меч и макан сошлись.

Он брахман. Его тело – идеальный инструмент. Его движения точны, плавны, молниеносны и безошибочны. Серия ударов – и этот дозорный тоже грузной бессознательной тушей рухнул не землю.

Из домов начали раздаваться глухие удары, крики жителей деревни, в некоторых местах слышались стоны, треск ломаемой мебели, звон битой посуды. Язычники расправлялись с колонистами, посмевшими вломиться в их лес.

Колонисты, разбуженные вероломным нападением, начали хвататься за оружие и выбегать из домов. Но в ошарашенных людей тут же летели стрелы, на них накидывались воины Союза, не давая толком ничего сделать.

Куаутемок расправился еще с одним нововером, другого оглушил чарами.

Его разум – орудие. Оно управляет магией и силами природы. Его этому учили с детства, для этого он и был рожден. Сам он – это всего лишь временное единство тела и духа, не больше, не меньше.

Толпы нововеров вываливали на улицу, колонисты с воплями разбегались кто куда, некоторые пытались оказать сопротивление. Из чащи раздался топот – копытные турины шли на подмогу. Их отряды специально оставили позади остальных частей язычников, чтобы быки не разбудили топотом копыт колонистов. Но теперь, когда люди начали разбегаться во все стороны, скорость туринов как никогда кстати. Никто не уйдет!

Его предназначение – хранить языческую веру и языческий Союз. Это его миссия, все остальное – ерунда и не имеет значения. Все, кроме его любви к Оре.

Крики, стоны и плач правили бал тем утром. Бедных нововеров нещадно били, не давая прийти в себя. Тех, кто успевал вскочить с кровати и покинуть свое жилище, догоняли и хватали. Всюду метались язычники, выискивая новых жертв. Несчастные люди в жалкой попытке спастись бежали в лес, но их настигали и там. Небольшой группе нововеров даже удалось добраться до зарослей незамеченными.

– Не дать им уйти! – приказал Куаутемок, приметив беглецов, и бросился в погоню. Никто не уйдет, никто не должен уйти!

Брахман видел только спины улепетывающих нововеров. Они бежали быстро, страх подгонял их нестись, не жалея сил, но Куаутемок все равно был быстрее. Он слышал топот ног позади него. Его верные люди и псы преследовали беглецов.

Первого Куаутемок уложил точным ударом по голове, вот только брахман перестарался и тяжелым маканом пробил бедолаге затылок. Горячая кровь брызнула Куаутемоку в лицо и попала в глаза. Он сразу же остановился, словно его кипятком ошпарили. До этого он лишь оглушал и обезвреживал людей, но убил впервые… Раньше он видел жертвоприношения, но оборвал чужую жизнь собственным руками только сейчас.

Люди Куаутемока мигом пронеслись мимо своего господина и стремительно скрылись в чаще, дабы нагнать спасающихся колонистов. А Куаутемок так и остался стоять. Его ноги вдруг начали подкашиваться, а руки задрожали. Его затошнило, и он бросил макан и закрыл рот руками.

И в этот момент что-то сильно ударило его по голове, да так, что он сразу потерял сознание и со всего маху рухнул лицом в грязь.

Рисунок 4. Ударная бизонья пехота.

ХХХ

Куаутемок очнулся, когда его тащили сквозь густые заросли джунглей. Листья кустарника, папоротник и ветки бесцеремонно щекотали и царапали его лицо, закрывали весь обзор, не давали увидеть, где он, что с ним и куда его несут.

– Ставь его, он очнулся, – прозвенел чей-то грубый голос.

Куаутемока сразу же вскинули, переведя в вертикальное положение, и кинули на землю. От всего этого действия ушибленная голова закружилась и отозвалась глухой болью, причем такой сильной, что брахман не смог удержаться на ногах.

– Вставай, скотина! – рявкнул некто и хорошенько пнул пленника.

Куаутемок хотел встать, вяло попытался оттолкнуться от земли руками, но только тогда понял, что они связаны за спиной. Его резко подняли на ноги, голова снова закружилась, но в этот раз равновесия он не потерял. Только теперь брахман смог рассмотреть своих обидчиков. И, к превеликому безмолвному изумлению жреца, ими были вовсе не нововеры. Перед Куаутемоком стояли трое язычников, еще как минимум один был у него за спиной и держал за руки. Двое из тех, кого пленник видел перед собой, были ящерами из касты кшатриев-сипаев, потомственных воинов. Другой был брахманом-ягуаром из храма кота. Конечно! Это все объясняет, храм кота решил под шумок расправиться с конкурентом. Вот только, если их преступление раскроется, гадким кошакам не избежать гнева наилучшего и храма пса.

– Эй, да я ж свой! – Куаутемок попытался изобразить наивно-безобидную улыбку, словно он не понимает, что к чему и почему.

– Заткнись и топай, пока можешь! – рявкнул ягуар, отвесив пленнику увесистую пощечину, после которой желание разговаривать действительно отпало. – И не вздумай колдовать, сразу же прикончу! – добавил кот после небольшой паузы.

Его пнули еще разок, несильно, для профилактики, и повели дальше.

Шли достаточно долго. Куаутемок затруднялся определить, сколько времени его уже эскортируют в неизвестность. С учетом того, что жреца какое-то время тащили в бессознательном состоянии, любые попытки сориентироваться во времени были тщетны. Кроны деревьев не давали определить положение солнца.

Куаутемока однозначно вели куда-то в глубину чащи, подальше от остальных язычников, ведь иначе гнусным планам злоумышленников точно было бы не суждено сбыться. Густые заросли джунглей скрывали деявшееся в тот момент преступление. Скорее всего, все союзное войско уже далеко позади, так что пленнику никто не сможет помочь. Нужно срочно что-нибудь придумать, пока еще не поздно. Куаутемок с радостью что-нибудь наколдовал бы, но впереди него шел маг-ягуар, а сзади за ним пристально следил кшатрий. Одно неловкое движение, и его голова полетит с плеч. Черт, что же делать?!

Куаутемок пытался сосредоточиться, что-нибудь придумать. Он украдкой внимательно следил за похитителями, поглядывал по сторонам, но ничего толкового придумать так и не мог. Одно хорошо – голова постепенно успокаивалась, а мысли прояснялись. Он брахман, его тело и дух – идеальное оружие, идеальный инструмент, и он вооружен не хуже ягуара и его подельников кшатриев.

Наконец отряд вышел на небольшую полянку. От ее вида бесстрашные кшатрии и могучий брахман невольно застыли на месте. Небольшая прогалина между густыми зарослями непроходимых джунглей являла собой квинтэссенцию боли, ужаса и отчаяния. Она была завалена трупами – трупами нововеров. Их сплошной покров скрывал землю. Тела были свалены в кучи, образовывая неровные холмы.

– Что с ними случилось? – спросил один из ящеров, испуганно разглядывая исхудавшие тела несчастных людей.