Загадка школьного подвала

– Из директорского, что ли? – решил уточнить Пашков.

– А у нас, по-твоему, еще есть Петровичи? – ответила вопросом на вопрос Екатерина Тимофеевна. – Я подкралась на цыпочках, а тут дверь в канцелярию прямо передо мной тихонечко открывается. С таким, знаете, тоненьким скрипом. Тут я и сомлела.

Глава 2

Ботинки с быком

– Сомлели? Почему сомлели? Зачем сомлели? – одновременно воскликнули Пашков, Катя и Таня.

– Что значит – сомлели? – выкрикнул Женька.

– Чувств я лишилась. Вот что это значит, – пояснила Екатерина Тимофеевна. – Не приведи вам бог никому испытать такое.

– Значит, вы ничего не видели? – разочарованно произнес Олег.

– Если бы, – вздохнула женщина-сторож. – Сомлела-то я ненадолго. А потом открываю глаза – и прямо ужас. Навис надо мной такой огромный… На лице маска. И к горлу мне нож приставил. «Молчи, – шепчет, – бабка, иначе конец тебе». Но у меня и без его слов со страху все отнялось.

– Еще бы, – посочувствовала Таня.

– Ну и чего потом? – пожирал взглядом сторожиху Женька.

– Я-то лежала в канцелярии, – продолжала та. – Прямо возле двери. И парень этот от меня ни на шаг не отходил. И, главное, нож свой так и держит. Того и гляди пырнет. А в директорском кабинете еще двое в таких же масках орудовали.

– Как же вы их заметили, если говорите, что лежали возле двери канцелярии? – поинтересовался дотошный Темыч.

– Я их после заметила, когда они уже вышли, – откликнулась Екатерина Тимофеевна. – Ну вот, значит, они появились, а парень, который с ножом, мне скомандовал: «Открывай, бабка, дверь, если жить хочешь». А мне что делать? – посмотрела на ребят сторожиха. – Я же не камикадзе какая-нибудь. А потом я еще вот что подумала. Ладно, жизнью, к примеру, пожертвую и не открою. Но они все равно ведь как-то сюда пробрались. Значит, тем же путем и уйдут.

– Правильно, – поддержал Темыч. – Человеческая жизнь дороже любых призов.

– Это смотря какие призы и чья жизнь, – заспорила Школьникова.

– Значит, ты намекаешь, что те призы дороже, чем моя жизнь? – обиделась Екатерина Тимофеевна.

– Нет, нет, что вы! – торопливо вмешалась Катя. – Это она просто теоретически рассуждает.

– Если теоретически, то ладно, – смягчилась Екатерина Тимофеевна. – Но мне нынче ночью было не до теории. У меня, можно сказать, самая практика шла. В общем, открыла я дверь. И они тут же меня связали. Верней, отвели к Михаилу Петровичу в кабинет и привязали к его рабочему креслу. Гляжу, а у них уже все готово. Посреди кабинета две раскладные тележки стоят, а к ним все призы привязаны. Мне еще этот, который с ножом, напоследок сказал: «Извини, бабка, за беспокойство». Ну и ушли они вместе с призами. А чуть погодя я услыхала машину. Видно, бандиты на ней и отъехали.

– А потом что? – спросил Пашков.

– Потом – хуже некуда, – с грустью произнесла Екатерина Тимофеевна. – Я за столом нахожусь. Телефон у меня прямо под носом. Но как им воспользуешься? Эти парни так крепко связать меня постарались, что даже дышать было тяжело. А главное, дверь-то в школу стоит нараспашку. На дворе – ночь. Кто угодно может войти.

– Ситуация, – буркнул Темыч.

– Что же вы, так до утра и сидели привязанная? – полюбопытствовала Моя Длина.

– Если бы не каникулы, то, может, и просидела, – невесело усмехнулась Екатерина Тимофеевна. – Утром бы все равно и учителя, и школьники пожаловали. Но сегодня день-то еще выходной. Вот я поняла: сама себя не спасу, так до понедельника прокукую в директорском кресле.

– В таких случаях надо кричать, – заметила Моя Длина.

– Тут кричи не кричи, – отмахнулась сторожиха. – Никто ночью меня не услышал бы. Или кто-нибудь совсем не тот бы откликнулся. Мало ли по ночам всякого сброда шатается. Поэтому, вместо того чтобы кричать, я стала вертеться. Долго вертелась, – тяжело вздохнула от неприятного воспоминания Екатерина Тимофеевна.

– Если грамотно привязать, вертеться тоже бесполезно, – с большим знанием дела изрек Лешка Пашков.

– Значит, видать, эти парни были по части веревок не слишком грамотные, – продолжала Екатерина Тимофеевна. – Через некоторое время мне удалось подвинуться вместе с креслом поближе к столу. Ну, я зубами и дотянулась до трубки. А носом на кнопках ноль-два набрала.

– Молодец, тетя Катя! – похвалил Пашков. – С вами не пропадешь.

– Какое не пропадешь, – покачала головой сторожиха. – Вот ведь не уберегла имущества. Милиция приехала, а парней этих и след давно простыл.

– Совсем ничего не обнаружили? – обратился к сторожихе Олег.

– Нет, не совсем, – внесла ясность та. – Они обнаружили, что из кабинета все украдено.

– Как это все? – решила уточнить Моя Длина.

– Ну, все ценное, – продолжала Екатерина Тимофеевна. – Конечно, наши школьные документы не тронули. И личные вещи Михаила Петровича – тоже. А вот спонсорские призы пропали все до единого. И сейф в кабинете вычистили.

– Сейф? – уставился на сторожиху Женька. – Нам Машка ничего не говорила про сейф.

– Откуда ж ей знать, – посмотрела Екатерина Тимофеевна на Машку. – Она ведь все от вашего Андрея Станиславовича проведала. А ему и другим учителям про сейф распространяться категорически воспрещено. Эх, – хлопнула себя по лбу пожилая женщина. – И зачем я вам проболталась!

– Да вы не волнуйтесь. Мы – могила! – снова заверил Женька.

– Мы правда никому не скажем! – со всей искренностью, на какую только были способны, заверили остальные.

– Надеюсь, – ответила Екатерина Тимофеевна.

Тут Олег пошел на хитрость. Было совершенно ясно: если начать допытываться впрямую, что взяли в сейфе грабители, сторожиха наверняка не скажет. Поэтому Олег словно бы невзначай произнес:

– А говорили, что преступников не интересовали школьные документы.

– Да зачем они сдались им, – подтвердила сторожиха.

– Наверное, зачем-то все-таки сдались, если грабители в сейф полезли, – гнул свое Олег.

– Держи карман шире. Нужны им наши документы, – прошептала Екатерина Тимофеевна. – Все они там на месте лежат. Целехонькие. А вот деньги – тю-тю.

– Деньги? – разинули рты ребята.

– Фу ты. Опять проболталась. Ах я, дура старая, – растерянно пролепетала сторожиха.

Олег едва сдерживал ликование. Кажется, ему удалось вытянуть из собеседницы самое главное. Такого ни он, ни его друзья даже предположить не могли.

– Много денег? – решил он не дожидаться, пока сторожиха окончательно придет в себя.

– Не скажу, – заупрямилась та.

– Да уж и так почти все сказали! – вмешался Пашков.