Семь отмычек Всевластия

– Фокусники… Вообще-то май на дворе.

– Семь Ключей Всевластия, – повторил Добродеев, не спуская глаз с уважаемого Вотана Боровича.

3

Реакция Вотана, как обычно, была такой же непредсказуемой, как у пьяного слесаря, уронившего себе на ногу тяжелый гаечный ключ.

Он единым широким движением переместился прямо к круглому Добродееву и, схватив того своими большими костлявыми руками за горло, поднял к самой люстре. И затряс, приговаривая:

– Подлый лазутчик, лиса и сын лисы! Как смел ты совать свой нечистый нос в дела тех, кто были и будут богами?!

– Ну вот, – прохрипел явно озадаченный Добродеев, чьи ноги, обутые в дорогие замшевые туфли, болтались в метре от пола, – стоит содеять благо, как тут же и благодарность!

Эллер и Альдаир, бросившись с двух сторон, оттащили Вотана Боровича от сильно помятого гражданина Добродеева. Тот сидел на полу, вращал желтоватыми глазами и моргал. Придя в себя, он помассировал короткими пальцами свое покрасневшее горло и проговорил:

– Понимаю. Понимаю ваш гнев, Вотан Борович. Однако же я при исполнении, зачем на меня нападать? Тем более что я хочу сыграть на вашей стороне. Считаю, что чему быть, того не миновать. Э-эх! Вот он, список семи Ключей, которыми нужно обладать, чтобы овладеть этим миром. Скачал из головного компьютера самого доктора сатанинских наук! Рисковал, принес вам – и вот, понимаете ли, благодарность!

– Доктора сатанинских наук? – быстро переспросил Женя Афанасьев. – Это кого, Люци…

– Тссс! – Добродеев приложил палец к губам. – Не надо называть ни одного имени из всего легиона его имен. Иначе он нас услышит, и тогда меня, так сказать, спишут в утиль. Видите, скольким я рискую? А он – рукоприкладствовать.

Обиженный гражданин Добродеев начал медленно подниматься. Потом вынул из кармана аккуратно сложенный вчетверо лист и нарочито виноватым тоном проговорил:

– Не в папочке, конечно, и не в файле. Но мы все тут разумные существа, должны понимать, что содержимое ценнее содержащего. Конечно, сакральный свиток должен выглядеть по-иному, а вовсе не как обычная компьютерная распечатка – но инновации, батенька, инновации!!

Альдаир взял лист из рук Добродеева и прочитал:

– «…верхушка посоха пророка Моисея». Что за чушь и нелепица? «Кинжал из бока Гая Юлия Цезаря, со свежей кровью…» Ничего не понимаю. Ну ты, Добродеев, объясни!

– А драться не будете?

Альдаир смерил взглядом мрачного Вотана, тот раскрыл свое единственное око, и в нем что-то тускло сверкнуло. Альдаир кивнул и, повернувшись к Добродееву, произнес:

– Не будем. Скажи спасибо, любезный, что тебя вообще не раскрошили на кусочки.

– На кусочки, на молекулы, на атомы, – пробурчал Добродеев, становясь совершенно лысым. По его словно бы отполированному черепу пробежали веселые солнечные зайчики. Впрочем, подобные метаморфозы кандидата сатанинских наук уже никого не удивляли, даже Коляна Ковалева, уже решившего, что с завтрашнего дня завязывает с бухлом.

– Это очень важные сведения, – продолжал Астарот Вельзевулович несколько более выдержанно, – мне удалось скопировать их из базы данных самого Хозяина. Наверное, перечень из семи предметов, имеющийся здесь, он составил не так давно. Я думаю, что ваше прибытие заставило его поспешить и… немного раскрыться, что ли. Я сумел стянуть информацию из-под его носа. Вы спросите: зачем я играю против него? – опережая события, резво тараторил гражданин Добродеев. – А вот так! Тирания никогда и нигде не поощрялась, даже в мире инферно. Тем более что я тесно взаимодействую и с людьми и вижу, что тирания – это отмирающая форма правления. Да-а-с! Босс, доктор сатанинских наук и прочая, устарел. Да-а-с, он устарел! Он возглавляет инферналов вот уже много тысячелетий, а ведь и мы не вечные. Вот мне, например, двести тридцать лет, и до печального исхода мне осталось каких-то триста лет. Ну, может, с хвостиком, – добавил он, почему-то оглядываясь на собственный зад.

– Короче, ты слил своего босса, – неожиданно для себя самого сказал Колян Ковалев. – Типа перекинулся к конкурентам, которые, значится, перспективнее. И больше забашлять могут.

– Совершенно верно выразиться изволили, Николай Алексеевич, – вежливо закивал Добродеев. – Я подумал, что мне с вами по пути. Так вот, о списке моего босса. Ему удалось найти семь Ключей от этого мира, которые, будучи уложены в определенном месте, дадут власть огромную. Осталось только добыть эти Ключи, однако же, как я понял, Хозяин еще не успел этого сделать. И нужно опередить его. Ах да! Совсем забыл! – И он щелкнул пальцами.

Альдаир некоторое время тупо таращился на список, извлеченный ловким Добродеевым из своего кармана, а потом сунул лист Афанасьеву со словами:

– А ну прочти, тут на каком-то черт знает… на другом языке стало. Не понимаю. Опять твои штучки? – зыркнул он на Добродеева.

– Да, – потупился тот. – Когда я щелкнул пальцами, текст из русского стал латинским. На латыни было у босса, я было перевел на русский. А теперь, во избежание разночтений, вернулся к оригиналу.

– Не беда! – энергично сказал Афанасьев, думая, что сегодня он неминуемо напьется. – Латынь я учил… В университете. Переведем. А если что, уважаемый Астарот Вельзевулович поможет.

– Да, да, – закивал переменчивый инфернал, – помогу.

Чувствуя, как в пальцах пульсирует, покалывая, кровь, Афанасьев развернул бумагу и стал читать, переводя прямо с листа. Нельзя сказать, что это получилось у него блестяще, однако же общими усилиями удалось обнародовать следующий примечательный перечень:

1. Верхушка посоха пророка Моисея.

2. Кинжал из бока Гая Юлия Цезаря, со свежей кровью.

3. Прядь волос Наполеона Бонапарта.

4. Трубка товарища Сталина, только что из употребления.

5. Фрагмент крайней плоти Нострадамуса.

6. Топор Авраама Линкольна.

7. Хвост коня хана Батыя.

Прочитав все это, Афанасьев медленно поднял голову и обвел взглядом всех присутствующих. Недоумение на лицах дионов можно было понять, поскольку такие персоналии, как Моисей, Наполеон, Сталин и прочие, были им совершенно неизвестны по понятным причинам: «сами мы не местные, здешних обычаев не ведаем». Впрочем, Колян Ковалев выглядел тоже диковато. Последний вынул из сейфа бутылку коньяка, налил себе полстакана и, подумав, что завязывает с выпивкой все равно с завтрашнего дня, заглотил коньяк и оглушительно крякнул.

– Нострадамус, блин, – провозгласил этот невежественный индивид. – Хреновня, едри меня в кадык! Ключи от мира… Какие же это ключи, это – отмычки какие-то, ежкин кот!

Эллер хмыкнул. Альдаир одарил Коляна тем взглядом, с каким его покойный родитель Зеурс, более известный на Земле как Зевс, метал молнии в перепуганных греческих язычников.

– Что значат сии словеса? – спросила Галлена.

– Очень просто, – засуетился Добродеев, – все очень просто. Тут дальше рукою самого босса было приписано: «Сложить в Сферу, которая воссияет на месте приземления первого человека, познавшего космос. Сфера та появится при приближении всех семи Ключей. И когда семь и одна…» Сфера, надо полагать, – быстро пояснил Добродеев. – «И когда семь и одна станут единым целым, то смирятся люди и власть над миром упадет в руки владыки».

– Бред, сущий бред, – сказал Афанасьев. – Какие отмычки, какая сфера, к чертям собачьим!

– А вот не надо сопрягать мой народ с собачьим племенем, – обиделся Добродеев. – Я же не скрещиваю людей ну, например, со свиньями.

– А как же, если принять на веру этот документ, можно достать все эти вещи? – поинтересовался Афанасьев. – Если, скажем, с топором Линкольна, трубкой Сталина и с волосами Наполеона еще куда ни шло – можно достать в музее или в частных коллекциях, – то кинжал в крови Цезаря и тем паче хвост кобылы хана Батыя!.. С этим как?

– Мне другое непонятно и не вызывает доверия, – произнес Эллер, – неужели люди научились летать в мировой эфир, как сказано в этом документе? В таком случае они должны уподобиться богам.

– Ну почему же, – возразил Колян Ковалев, медленно оттаивающий от явления инфернала Добродеева народу, – вот ваш козел Тангриснир прилетел же из космоса, но ведь он же не бог, верно? Бог не стал бы жрать бампер от моего джипа. Его взяли, всунули в космический корабль, или как это у вас там называется, и напутствовали: лети, мол, козел. Вот и у нас примерно то же самое сказали Гагарину, когда запихали его в «Восток».

Все дионы воззрились на Коляна Ковалева. Единственный глаз почтенного Вотана Боровича подернулся дымкой и заалел, как предутреннее зарево. Ушлый Добродеев, обнаружив паузу в общении, тотчас же вклинился в нее. Конечно, не обошлось без пространного комментария:

– Уважаемые кандидаты в боги! Конечно, они вышли в космос. Я бы даже сказал – вылетели! Они теперь туда как на прогулку ходят, даже за деньги уже начали кататься. Был у меня один знакомый человек, он, правда, на четверть черт… бабка его согрешила в свое время с инферналом почтенного рода. Так вот, фамилия его была Белкин, по кличке Белка. Так этот Белка предлагал двадцать миллионов баксов, чтобы забить на орбите стрелку с конкурентами.

Дионы, незнакомые с историей покорения космоса, смолчали. Они не оценили шутки Добродеева.

Вотан угрюмо прокашлялся и завел занудным тягучим басом:

– Я не поверил бы тебе, черный человек, если бы не сегодняшний мой сон, в коем я узрел дорогу к истине. Я прошел эту дорогу, и вот что я обрел!