Русский Север. Автостопом на Соловки в 1994 году

Там, где кромка поля обрамлена деревьями, там решили мы уснуть. Но спали мы недолго, – комары разбудили нас. Спали только Денис и Иван, имея спальные мешки; у нас остальных не было таких приспособлений. Комаров было много, они входили нам во все щели одежды и там делали свои чёрные дела. По счастью, рядом был какой-то двор, и мы похитили несколько дров из поленницы и разожгли костёр. Таня уснула около костра, через что чуть не уподобилась Жанне д'Арк. Денис, подремав, уступил место в спальном мешке Жене, которая тоже благополучно уснула. Так мы дожили до утра, когда на трассе появились первые машины.

Было около 6 часов. Мы договорились встретиться в 10.00 у ворот Кириллова монастыря, не тех ворот, что обращены на озеро, а у других; если же кто-то не поспеет, то встретиться ещё раз в 12.00. Потом мы разбились на пары и вышли на трассу.

Первыми были Дима с Андреем. Они вышли на трассу и скрылись из виду. Спустя час Денис и Иван тоже пошли туда. Следующими пошли Женя и Максим. Все уходящие проходили дальше по шоссе и становились нам невидимы.

И наконец, рассчитав, что все уже уехали, последними вышли на трассу мы с Таней.

Каково же было наше удивление! Вот стоят Андрей с Димой, постигая премудрость автостопа, а вот поодаль, метров за двести, Денис с Иваном, уже постигнув эту премудрость, а далече, метров за пятьсот, ушли Женя с Максом, и все пытаются уехать уже длительное время. Мы тоже присоединились и стали голосовать, точнее, голосовать стал я, а Таня уснула, сидючи на своём рюкзаке.

Трасса на Кириллов, всего 124 километра, – не самая лучшая для автостопщиков, а особенно для таких непросветлённых, какими мы тогда являлись. Так мы стояли, и к каждой проходящей машине протягивали руки, а они не останавливались. Женя с Максом так далеко ушли из поля видимости, как будто отправились в Кириллов пешком. Целый час с лихвой стояли мы на трассе, и решили уже – если за полтора часа ничего не поймаем – ехать гулять по Вологде. Но вот нас подвёз какой-то полуавтобус с надписью «вахта» (он развозит пролетариев) до поселка Молочное. По пути мы увидели голосующих Диму и Андрея – они проехали на одной машине уже около километра. После Молочного уже ни в одном месте мы не стояли и десяти минут, и, уже на четвёртой машине (с надписью «вахта») мы подъезжали к середине пути. Останавливаясь, водитель сказал нам:

– Выходите, я вам остановил «Икарус».

Недоумевая, что могут означать сии слова, мы вышли, и вот видим большой красный ящик на колёсах – это был большой междугородний автобус на Кириллов. Почему-то он стоял, и мы робко зашли в дверь его.

– Простите, к Кириллову не подвезёте?

– Садитесь, – сказал водитель.

– Только у нас денег нету, мы бедные студенты. Мы, вот, добираемся монастырь посмотреть, Кирилло-Белозерский,… – так говоря, мы прошли дальше в салон, и дверь закрыли за нами, и мы поехали быстро и весело.

Наша трасса идёт 100 километров прямо, до села Никольский Торжок, где находится полуразрушенное, в абсолютном запустении, здание автостанции. От Никольского дорога поворачивает под прямым углом на Кириллов – ещё 25 км. Тут-то автобус остановился, и в него зашли, к нашему удивлению, Женя с Максом. Оказалось, что они быстро, только уйдя из поля видимости, начали автостопить, и, ничуть не ожидая, доехали до Никольского Торжка, где и стояли уже часа полтора, причём на Кириллов прошло меньше десятка машин (и никто не остановился). И вот, на этот раз заплатив водителю, они уселись в автобус и вместе с нами достигли Кириллова в 10.20 утра.

Кириллов монастырь на Сиверском озере потряс меня своей архитектурной огромностью. Стены имели высоту необычайную, метров по двадцать, а в окружности превышали 2 километра – вдвое больше, чем у современной ему Троице-Сергиевой лавры. Башни были невероятно толстыми и высокими, метров сорок высоты или больше. Сей монастырь, основанный в 1397 святым Кириллом Белозерским, впоследствии обстроившись, представлял собой великую крепость. Половина длины стен стоит по берегу озера, которое тоже весьма огромно и чисто. Рыбы в нём было так много, что даже у самого берега, – на глубине 10 сантиметров, – плавали сотни рыбёшек размером в палец и более. Местные ребята без труда их вылавливали. Внутри же сей колоссальный монастырь как бы разделён на три части маленькой низенькой стеною.

И вот, мы сидим вчетвером у ворот монастыря. Рядом проходили различные туристы, и наконец, в 12 часов, к нам присоединились Денис и Иван. Они только что достигли сего города, даже не пользуясь автобусом.

Мы сели и обсудили нашего странного попутчика Лёшу, который, как оказалось, тоже бродил по городу Кириллову, но к нам не подходил, а сторонился нас. Тогда я отошёл и встретился с ним.

Лёша сказал, что, во-первых, он приехал в Кириллов ещё раньше нас, но, вместо того, чтобы продолжать с нами путь на Русский Север, поедет сначала на границу с Эстонией поклониться могиле своего деда, а потом отправится в Карелию, – на озеро Монастырское, где на карте обозначены развалины, и останется там жить навсегда.

Я был удивлён его неожиданным намерением уехать пожизненно в сей нежилой, болотный край, не имея ни тёплой одежды, ни топора, ни другого снаряжения.

Но он, как казалось тогда, приобрёл очень твёрдое намерение. «В общем, будешь в Москве, заходи ко мне», – предложил я. «Нет, в Москве я уж точно не появлюсь!» – отвечал он. «Ну, не сейчас, может, лет через пятьдесят, шестьдесят…» – «Ну, разве что тогда», – сказал странный Лёша, и на этом мы попрощались и разошлись.

Мы же, оставшиеся, искупавшись в Сиверском озере, осмотрев музей, в 16 часов дня отправились обратно в Вологду. На этой дороге нас ждал полнейший облом (т.е. неудача). Попутки не брали вообще. Вот, мы выходим с Таней из города, и на шоссе стоит пара, пожилые автостопщики, лет по 50. «Долго ли стоите?» – «Три с половиной часа!»

Недалеко за ними на шоссе стояла пара молодых автостопщиков. «Долго ли стоите?» – «Полтора часа», – отвечали они. Пройдя ещё какое-то расстояние, стали на пыльной дороге и мы.

Как уже было известно, в вечернее время скорость движения автостопом резко падает, особенно на глухих трассах, как Кирилловская. Долго ждали мы, пока какая-то легковая машина не довезла нас до Никольского Торжка, где мы и встретили Женю с Максом, опередивших нас. И, встав на трассе за ними, мы ловили машины свыше часа, и никто не остановился, да и машины ходили редко – раз в несколько минут. И вот, я уже насобирал дров, обломав ветки многих сухих дерев, и подготовился к ночёвке на трассе.

Ночевать на трассе совершенно не хотелось, так как была «забита стрелка» (т.е. назначена встреча) в Вологде в полночь, и если бы я тогда не появился, в людях возник бы разброд, типа: «куда-то завёл нас Иван Сусанин, а сам смылся», а я бы потерял народ, столь долго собираемый. Зная, что в 18.20 от Кириллова отправляется рейсовый автобус, мы пошли встречать его на автобусную остановку (кстати, исчезновение Жени с Максом с трассы нас порадовало, т.е. они всё же уехали автостопом), и вот, заплатив водителю некоторую сумму, мы залезли в «Икарус», в каковом уже находились Денис и Иван, проезжающие от Кириллова.

Опять Вологда и новый раскол

Мы достигли Вологды в вечерний час. На вокзале мы узнали три новости. Первое. Общий вагон в 218-м поезде на Архангельск уже не существует, поэтому метод одной остановки от Вологды до Архангельска неприменим. Второе. С 7 июля резко в два раза подорожал комиссионный сбор, и страховой сбор вырос с 5 до 600 рублей, так что билет на одну остановку отныне стоил 2000 рублей (в ценах 1994 г, т.е. целый $1). Третье. Лёша, с некоторой надеждой ожидаемый на вокзале Вологды в полночь (ему было известно, что мы здесь встречаемся по возвращении из Кириллова), так и не появился.

В связи с этим у нас произошёл раскол. Денис и Иван решили приступить к столь любимому ими методу автостопа, желая покорить трассу Вологда – Архангельск. Женя и Макс решили возвращаться в Ярославль первой электричкой (электричкой там называют любой пригородный поезд, а это был поезд с тётками-билетёршами). Мы же, Дима из Истры, Андрей из Щёлково, Таня из Белоруссии и я, решили ехать в Петербург методом одной остановки, тем паче, что никто из нас, кроме меня, Петербург ещё не посещал. И вот, купив билет до ближней станции Чебсары, мы скрылись в общем вагоне поезда. Никто нас не выгнал, мы ехали 12 часов и достигли нашей северной столицы.

Петербург. Кротов – «позор для всех стран»

В Питер прибыли вечером. Искупавшись на Неве, мы отправились ночевать к Кате (Кэт) на Московский проспект. С ней я познакомился когда-то по переписке, и я уже ночевал у неё. Квартира её по предыдущим посещениям была известна наличием в ней десяти кошек, каковых на этот раз почти не оказалось. Однако, оказались другие чудеса. Почему-то, как только мы легли, так сразу начали чесаться. Я подумал: «что-то давно не мылся», – и пошёл в душ. А там душ устроен очень интересно, т.к. в одной комнатушке помещён унитаз, душ и кран, и вода из обоих последних приборов вытекает прямо на пол, откуда уходит через большое круглое отверстие в полу.

Встав под душ, и стараясь при этом не упасть ни в унитаз, ни в сливное отверстие, я помылся. Но и потом у нас у всех что-то начало чесаться, пока мы не уснули. Как утром оказалось, это просто нас кусали маленькие чёрные блошки или клопики. Ибо родители Кати очень гостеприимные и не прогоняют кошек, тараканов, комаров, блох, клопов, гостей из Москвы и прочую живность, появляющуюся у них. Утром, отряхнувшись, мы позавтракали овсяной кашей и вышли.

14 июля 1994 как раз был день рождения Тани Харук, и мы гуляли по Петербургу.

В Питере произошло два смешных случая. Во-первых, в Петропавловской крепости, как известно, стоит необычный памятник Петру I, лысому, худому, с длинными тонкими пальцами, с совершенно покатыми плечами, переходящими в шею, – словом, совершенно не похожему на того многоволосого жизнерадостного гиганта, коего мы часто видим на картинах. Причём этот памятник, утверждалось, точная копия Петра, и даже лицо слеплено с его посмертной маски. Рядом же, в десяти метрах от этого памятника, стоял «настоящий» Пётр, т.е. актёр, его изображающий, – высокий, с кудрями до плеч, в сапогах по пояс и то ли с палкой, то ли со шпагой. Этот актёр был наряжен в костюм тех времён. Рядом стоял человек пониже, тоже в костюме XVIII в., возможно, изображающий Меньшикова. Эти два человека зазывали проходящих мимо туристов сфотографироваться с ними:

– Не желаете с Петром Первым сфотографироваться?

Люди же испуганно отстранялись. Но я сказал ему, что он – не настоящий Пётр! Ведь Пётр был такой тощий, лысый, с треугольными плечами, с длинными тонкими пальцами, как мы и видим на памятнике. И действительно, тут же рядом стоял, обличая его, этот позорный памятник! Проходящие мимо люди стали смеяться, а тот ложный Пётр, ошарашеный, открывая рот, не знал, что и ответить. Видимо, никогда ещё подобных слов правды он не слышал. Так мы и оставили его, удивлённого, и пошли в Петропавловский собор.

Кстати, этот собор, который содержит гробницы похороненных здесь Императоров Всероссийских, внутри сделан на манер католического, западного. В православном, традиционном соборе все стены и потолок изрисованы изнутри фресками-иконами, а резных изображений, как правило, нет. Иконостас же обычно доходит до самого пололка. В католическом же соборе на стенах нарисованы разве что ангелы, и бывают ещё резные изображения. В этом же Петропавловском соборе, фресок на стенах не было, только несколько ангелочков в виде маленьких детей. Мы прицепились к какому-то болтливому экскурсоводу, который провёл свою группу и нас ещё по тюрьме, знаменитой тюрьме Петропавловской крепости «Алексеевский равелин», откуда никто не убегал вовек. Пройдя сии казематы, мы вышли на волю, и экскурсовод сказал: