1000 лекций о путешествиях

– Если человек патологически склонен всегда и за всё платить (последствия воспитания): есть ли у него шанс стать автостопщиком? Поддаётся ли тренировке способность напрашиваться на бесплатный ночлег и проезд, если деньги на момент напрашивания есть?

– Есть ли среди автостопщиков болельщики «Спартака», которые выезжают на игру любимой команды в города России?

– Скажите мне, пожалуйста, чем отличается автостоп самолётами от трассы? И как вообще начать летать бесплатно?

– Приходилось ли вам пугать местных жителей?

– Знакомы ли вы с Андреем Макаревичем?

– Случались ли у вас в поездках контакты с представителями внеземных цивилизаций?

– А как же без пенсии? Всё человечество ждёт пенсии!

Вот вопрос от жителя села:

– Кстати, твоя книжка настолько меня задела, что я решил сам попробовать, для начала – в Москву. Но меня сдерживает необходимость периодически доить корову и кормить всех остальных животных…

Небольшие города и посёлки порождают самые странные, неожиданные вопросы.

В городе Микунь местная активистка, работающая со школьниками, Светлана Бобина, однажды собрала больше 120 человек, полный актовый зал, молодёжь всех последних классов – шумные и активные. Больше всех вопросы задавали юные дети – класса восьмого, с виду. Из смешных вопросов:

– А где вы научились блатной лексике?

(Хотя я никаких «блатных» слов не использовал, просто свои разные словечки, которые микуньским детям оказались неизвестными.)

Светлана Бобина очень энергичная женщина. Уже раза четыре она организовывала встречи со мной в своём маленьком таёжном северном городке, в котором нет и десяти тысяч жителей. В категории «города 10.000 жителей и ниже» Бобина несомненно является чемпионом по организации встреч, вовлекая туда и взрослых, и многих подростков детей. Микуни и тамошним подросткам сильно повезло, что Бобина там живёт, не уехала в другой город побольше.

Мне всегда приятно там выступать, хотя конечно, «по кассе», в плане продажи книг, заезд и даже остановка в Микуни коммерчески убыточна. «Практику вольных путешествий» я там обычно продаю по свободной цене, и что там ребята накидают – монеты одни. С удивлением однажды узналось, что пара старших школьников, начинавшись моих книг в этой таёжной глухомани, совершили путешествие из Микуни куда-то в Саратов и другие города центральной России, а потом благополучно вернулись домой.

…На лекции АВП в городе Семёнов (Нижегородская область) присутствовало примерно полсотни человек, большая часть из которых оказались старушками, а остальные – женщинами средних лет. Было и около пяти мужчин. Один из них и задал мне (почему-то в письменном виде, вероятно, постеснялся озвучить)…

Шофёру было очень удивительно узнать, что тридцать лет моих путешествий никто целенаправленнно не финансирует, и единственный доход, который я потом трачу на путешествия, возникает из книг, которые я продаю, в том числе на лекциях, в том числе этому шофёру. Этот вопрос иногда звучит в другой форме:

– А как вы зарабатываете деньги?

– Подождите минут пятнадцать, и вы это увидите, – отвечаю я в таком случае, и потом, как обычно, перехожу к продаже книг.

…В Семёнове было две лекции, с интервалом примерно пять лет. В городке 24 тысячи жителей. Всё зависит от организатора, конечно; в Микуни собираются в основном дети, в Семёнове – почти одни пенсионеры. С детьми, конечно, веселее. А в плане коммерции, среди пенсионеров тоже не много покупателей книг – им мои буквы не нравятся. «Ой, какой мелкий шрифт!» – жалуются они.

Я и так уже, с годами, вырастил свой средний шрифт книг, начав с кегля 7, сперва до кегля 8, потом до кегля 9 (в этой книге – девятый). «Вольная энциклопедия» вообще печаталась шестым кеглем, «Все электрички России» – пятым. Чем больше шрифт, тем дороже книга получается. Печатать десятым шрифтом я пока не готов – хотя книги крупными буквами будут иметь больший спрос среди возрастной публики, но и перевозить их будет тяжелее, и печатать – дороже. Может быть, издать одну специальную книгу, небольшим тиражом, но с крупным шрифтом, для граждан в очках.

…4 апреля 2014 года на лекции в Иркутске прозвучал неожиданный «вопрос года», который мне раньше не задавали ни в одном городе.

Я всё рассказал сперва про вольные путешествия, потом про Африку вкратце и про Мадагаскар. Теперь, говорю, вы можете задать свои вопросы! Раскинулась тишина, и из первого слоя людей справа, тянет руку небольшая девочка лет восьми. Я показываю на неё, и в расширенной тишине раздаётся такой вопрос мне:

– Дядя, а почему вы такой смешной?

…После этого вопроса весь зал стал громко хохотать, хлопать и смеяться. Так что я имел полминуты на придумывание ответа, но ничего ценного не придумал, ответил как-то, но ответ уже никто не услышал за шумом!

…Я и сам часто задаю пару-тройку вопросов публике. Обычно спрашиваю, кто уже меня видел раньше? Кто видит меня в первый раз? Интересно, что обычно сумма поднявших руки на первый и на второй вопрос не равна численности людей в зале, и это странно. Иногда, напоминая людям о полезности загранпаспорта, спрашиваю, кто уже имеет загранпаспорт – таковых бывает, в среднем, порядка половины, но бывают такие городки, что загранпаспорт есть только у нескольких граждан.

Проверяя, насколько люди интересуются путешествиями, спрашиваю, кто из них уже был в соседних городах. Например, жителей Усть-Кута можно спросить, кто побывал в Братске? В Иркутске? В Киренске? И хотя Киренск ближе всех, но его посетило наименьшее число слушателей, обычно уроженцы самого Киренска, которые потом переехали в Усть-Кут.

Иногда я спрашиваю в провинции, ездил ли кто-либо из слушателей на поезде, и когда большая часть людей поднимает руки, я показываю фотографии поездов Бангладеш с наружными пассажирами и объясняю, что на поезде ездят обычно только в таких странах, а у нас люди обычно ездят не на поезде, а в поезде. При уточнении оказывается, что именно на поезде не ездил никто из присутсвующих, кроме меня, конечно.

Индонезийцев я спрашиваю, кто из них побыавал в крайних точках Индонезии – в Бандар-Ачехе? В Джаяпуре? В Мерауке? И если в Ачехе или Джаяпуре бывал хоть кто-то, то в Мерауке за все мои индонезийские лекции побывало всего два-три местных человека. Ну и я, конечно.

Жителей портовых городов России интересно спрашивать, плавали ли они на грузовых судах, а жителей отдалённых железнодорожных станций – ездили ли они на товарняках или в локомотивах. На удивление, таких людей оказывается немного. Порой ответят, что «не берут». Отлично, а кто из вас когда-либо ходил по порту своего города, спрашивал хоть на нескольких судах, возьмут ли они вас? Кто ходил по товарной станции, спросил хоть троих машинистов, возьмут ли? Удивитедьно, но люди довольно пассивны и даже хоть и приходят на лекцию о путешествиях, но пройти по своему порту или ж.д.станции им даже в голову не приходило раньше. Ну вот на то и встречи, чтобы люди подумали немного о неизведанном ими и пошевелились в новую сторону.

Расклейка афиш в 2000-е годы

В своей жизни я наклеил немало объявлений про себя и свои лекции и встречи, печатая эти афишки обычно на ризографе. Местные организаторы тоже вешали, вплоть до 2007—08 годов, бумажные объявления в своих городах, только количество было скромное, от ста до трёхсот штук. Сам я тоже, если приезжал в город заранее, доклеивал объявы по маршруту своих прогулок. Обычно они были у меня формата А4, чёрно-белые или сине-белые, в зависимости от того, был ли в городе ризограф с какой-нибудь нечёрной краской или только чёрный. Ксероксами я пользовался реже, из-за высокой стоимости ксерокопирования[5 - Интересно было бы сейчас посмотреть свои старые объявления. Но я их тогда не архивировал; самые старые мои афиши, замеченные на стенах моей квариры, относятся к 2004 году. Рекламки 2001—2003 годов уже скрылись под многочисленными слоями других фотографий и афиш, которыми покрыты стены моего жилища.].

Летом объявления вешались на крахмальный клейстер, зимой в холодных городах – на воду: такой интересный способ я открыл. Набрав в бутылку воды и проделав дырочку, я обливал водой металлические и бетонные поверхности, и объявления к ним примораживались моментально. А вот на дерево – не примораживается. Способ работал в холодных городах, где зимние температуры достигали -30°С и ниже: в Сургуте, Архангельске, Чите… Весной объявления сами отпадали, оставив стены и столбы чистейшими.

В Москве и других западнороссийских городах метод наклеивания на воду не применялся: слишком там тепло зимой, вода не успевает схватить объявление.

Когда я жил в Иркутске в 2006 году, создав там «Дом АВП», за четыре месяца существования Дома я повесил 2500 объявлений о тусовках и мероприятиях в нашей избушке. Архангельский зимний домик тоже рекламировался бумажно (зима 2009—2010 года), также мы клеили объявления о наших тусовках и встречах во Владивостоке, и даже в киргизском Оше (100 сом потратили на объявления, 110 сом выручили на книгах по итогам лекции). Красноярский «Дом Для Всех» в 2012 году также оставил след на стенах и заборах города, а после этого эпоха бумажной расклейки практически сошла на нет.

Хлопот в те времена было немало. Если в городе не было активиста, готового сделать всё (договориться о помещении, и расклеить объявления), то всё это приходилось мне делать самостоятельно (или засылать специализированного гонца), в три приёма. Сперва я приезжал в город, обходил библиотеку, турклуб, музей, находил место, дарил свои книги, договаривался. Потом мне нужно было напечатать объявления на ризографе или ксероксе – сотня, двести объявлений или больше, в зависимости от размера города, где-то и триста или пятьсот. В некоторых случаях я привозил уже готовые объявления из Москвы, с пробелом посередине для того, чтобы там указать (вписать) место лекции. Всё это расклеить, и потом приехать в очередной день и провести саму лекцию. Если город был сильно удалён, то всё это я делал подряд в течение нескольких дней, так я действовал в Петропавловске-Камчатском, Южно-Сахалинске и других городах Дальнего Востока.

Такие были трудности в старое время. Сейчас всё уже просто: Интернет, Контакт, Фейсбук… При определённой активности можно набрать пятьдесят или даже сто человек на встречу, вообще не выходя из-за письменного стола. Но вот организовать встречу на триста, пятьсот или тысячу человек – тут уже простым нажиманием кнопок не обойдёшься. Так что эпоха больших лекций, по-видимому, прошла, и собирать стадионы или огромные кинозалы на лекции АВП сейчас вряд ли получится. Многие люди стали постоянными жителями Интернета, их не только путешествовать, из дома-то не вытащишь, ведь в Интернете есть всё, любые лекции, тусовки, концерты, всё в сети уже есть.

После расклейки объявлений, кстати, мне нередко звонили возмущённые дворники, владельцы рекламных стендов и другие озлобленные товарищи, угрожая штрафами за незаконную (самовольную) расклейку объявлений. Я обычно извинялся, выдвигая мягкую версию, как именно моё объявление появилось у них на стенде (например: извините, как-то оно приклеилось… или: извините, раздал своим друзьям объявления, и кто-то случайно наверное приклеил…) Наличие таких звонков было хорошим признаком – значит, объявления видны. Наиболее суетно и нервно было клеить в метро – работники московского метрополитена наиболее строги в этом отношении, хотя все 1990-е и начало 2000-х годов в метро встречались разные самодельные стикеры и рекламки.

Пару раз были и очень злобные звонки (я там всегда оставляю свой телефон, на этих объявлениях). Во Владивостоке в 2009 году однажды приклеил объявление на табличку «Адвокат: посажу, отсужу» (текст приблизительный). Не прошло и двух часов, как мне позвонил сам этот разъярённый юрист! Я извинился и пообещал быть осторожнее. Час работы адвоката, видимо, стоил дорого, так что дополнительного зла не проявилось. А в Подольске, который мы активно проклеили когда-то целой выездной бригадой (кажется, более тысячи объявлений) – прицепили объявления на забор, свежеокрашенный, перед майскими праздниками. Позвонили дворники и ругались бурно. Но все эти сигналы мне говорили о хорошем: о том, что объявления висят и видны. Даже если 90% сдерут сразу, остальные дадут свой эффект.

Кстати, я ж не только наклеивал свои полезные объявления, но и сдирал порой вредные, с рекламой алкоголя, табака. В метро они часто висели. Я сдирал их, под удивлённые взгляды пассажиров, а через несколько лет и правители запретили эти вредные рекламы веществ в метро.

Электронные афиши

Сейчас уже пора бумажных объявлений закончилась, так что дворники теперь ругаются не на меня, а на других людей, вешающих новые объявления: «Кредиты!», «Деньги всем!», «Работа для каждого», «Помощь бездомным», «Избавим от долгов» и проч. Сейчас если и увидишь бумажные афишки, то на входе в библиотеку или клуб, где происходит встреча – напечатали три или пять копий на цветном принтере. Редко, когда сделают 30 экземпляров и расклеят в ВУЗах или других библиотеках. Иногда жалеют даже времени и усилий на то, чтобы сделать хотя бы одно бумажное объявление. Приходишь на свою лекцию – и вообще объявление не висит, никакое. Спрашиваешь – где же анонс? А там: так мы ж Интернете повесили афишу.

Я вообще не думаю, что какая-то красота электронной или бумажно афиши важна. Куда больше значит количество расклееных объяв, или количество просмотров электронной новости. Но, нужно признать, что и изготовление электронных афиш – тоже своеобразное интересное искусство, и развлечение для дизайнера. Вот примеры:

..

.

..

..

* * *

После хорошей расклейки объявлений, или же после активной рекламы в Интернете, люди, конечно же, приходили на мои лекции. Я уже писал, что иногда, помимо меня, на вечерах выступали другие путешественники – Григорий Кубатьян, Валерий Шанин, Владимир Динец, Сергей Браславский (Книжник), Илья Алигожин, кто-то ещё из друзей и знакомых тех лет. Но были случаи, когда лекцию вовсе не удавалось провести – почти все они относятся к началу 2000-х.

В Москве однажды здание кинотеатра «Марс», которое было уже мной оплачено, заняла (по словам директора) партия «Единая Россия» для своего районного собрания. Узнали мы об этом уже тогда, когда пришли этим зимним вечером к зданию кинотеатра готовить лекцию. Объявления уже были проклеены хорошенько. Директор вернул деньги за аренду, но что ж было делать с публикой? я разложился со своими картами, фотографиями и книгами на заснеженных ступеньках и лавках парка напротив кинотеатра. Долго проповедовать вольные путешествия мне не удалось – приехал микроавтобус полиции, разгонять самочинный зимний митинг. Кто его вызвал? Сами работники кино? Я согласился свернуть мероприятие и предложил гражданам-слушателям поехать ко мне домой. Пока ехали ко мне, потеряли 90% публики (было 50 человек, осталось пятеро).