Хозяйка Изумрудного города

– Мне нужны деньги, они у вас есть. Я не хочу оставлять свидетелей, дамочки, уж извините. Настали другие времена, теперь все дозволено. Я всю жизнь получал гроши, а теперь отберу у буржуев то, что по праву принадлежит мне. А эта бабенка, – он ткнул грязным пальцем в Надежду, – совсем даже ничего.

– В сейфе есть еще драгоценности, – спокойно произнесла Надежда. – Вы их тоже заберете?

– Ну а как же, – ответил увлеченный блеском украшений бандит. – Давай их сюда, да поживее. А потом, милашка, мы с тобой поиграем в кошки-мышки…

– Разумеется, – ответила Надежда и подошла к сейфу. Через мгновение в ее руке сверкала вороненая сталь револьвера. Она направила оружие на вторгшегося в их особняк незваного гостя.

– Эй! – закричал совсем иным тоном бандит. – Что ты делаешь, я же просто пошутил…

Договорить он не успел, грянул выстрел. Евгения, взвизгнув, упала на софу. Матрос, пошатнувшись, осел на паркетный пол. Надежда, ничуть не изменившись в лице, подошла к нему. Он тяжело дышал, в груди образовалось кровавое отверстие.

– Ты его убила, – запричитала Евгения. – Боже мой, Надя, что ты наделала!

– Иначе бы он убил нас всех, в том числе и твоего сына, – сказала та.

Грабитель скончался спустя минуту. Надежда, отобрав несколько пачек денег и драгоценностей, опустила это к себе в ридикюль.

– Мне пора. Прощай, дорогая сестра, думаю, больше мы с тобой не увидимся.

– Что мне делать с ним? – в ужасе произнесла Евгения, стараясь не глядеть на труп бандита.

Надежда рассмеялась:

– Сергей что-нибудь придумает. Передавай ему от меня пламенный привет.

У подножия лестницы Евгения обнаружила Ляшу. Та была без сознания, с окровавленной головой, но дышала. Надежда помогла перенести верную служанку на диван, а затем отправилась собирать чемоданы.

Через час с небольшим раздался нетерпеливый гудок автомобиля. Надежда, собравшая два чемодана и небольшой крокодиловый кофр, в котором она хранила самые ценные вещи и документы, направилась к выходу. Евгения обхаживала Ляшу, которая, придя в себя, тихо стонала.

– Всего хорошего, – сказала Надежда. – И не поминай лихом. Я знаю, Женя, что ты не простишь мне интрижки с Сергеем. Могу тебя уверить, совратить его оказалось сложным делом. Но запомни – мужчины умным всегда предпочтут красивых.

И, рассмеявшись, она исчезла в мартовской тьме.

Сергей, вернувшись домой и обнаружив труп грабителя, несказанно удивился. Не ставя в известность никакие органы временной власти, они следующей ночью оттащили тело на набережную и спихнули его в Фонтанку.

– Так нужно поступать со всеми, кто думает, что имеет право вторгаться в мой дом и подвергать смертельному риску мою жену и сына, – заметил Сергей, брезгливо стаскивая грязные перчатки и бросая их в пламя камина.

Полгода относительного спокойствия пролетели совершенно незаметно. Сергей заседал в разного рода комитетах и собирался занять достаточно важный пост во Временном правительстве, как вдруг грянула новая революция, полностью уничтожившая привычные порядки.

– Нужно что-то делать… – сказал Сергей хмурым ноябрьским утром 1917 года. Уже две недели власть в Петрограде принадлежала непонятным Советам рабочих, предводителем которых был Владимир Ленин.

– Это напоминает мне революцию во Франции, к власти сейчас пришли террористы и самоубийцы. Они уничтожат мою любимую державу, и я желаю воспрепятствовать этому всеми силами.

Сергей принял решение не бежать из страны, как это делали многие, а вести борьбу с новой властью, которая, как он полагал, развалится под ударами союзнических сил.

– Нам сочувствует весь мир, Франция, Англия и Америка окажут нам помощь. Лучшая амуниция, современная техника, блестящие стратеги. Что могут противопоставить нам голытьба и боевики? Мы разобьем их за несколько месяцев.

Евгения смутно припоминала, что такое же настроение царило среди ее сограждан в самом начале войны, однако все обернулось совершенно иным образом. Она отказалась уехать за границу и решила следовать за мужем.

Вместе с Павлушей они подались на юг, в области, подконтрольные приверженным старым порядкам силам. Началась гражданская война. Ее муж оказался востребованным, он всеми фибрами души ненавидел большевиков и прилагал все усилия, чтобы обрушить их власть.

Шли месяцы, которые плавно перетекали в годы. Прошел 1918 год, заканчивался 1919-й. Упоение от первых легких побед сменилось разочарованием. Один вождь в белом движении сменялся другим, в войсках царили разброд и шатания, многие офицеры заботились только о себе, занимаясь бессмысленными жестокостями и мародерством.

Евгения и Павлуша кочевали вслед за Сергеем по югу России. Терпинин фанатически верил в то, что следует немного потерпеть, и советский режим падет. У Евгении давно не было такой уверенности.

Она старалась не высказывать вслух свои мысли, боясь, что муж, который в последнее время стал излишне нервным, воспримет это всерьез, что неминуемо приведет к крупной ссоре.

В самом конце 1919 года Евгения снова повстречалась с Надеждой. Она часто думала, что произошло с ней, полагая, что сестра давно обитает на берегах Темзы. Но, как показала жизнь, Надежда так и не выбралась за границу.

Они столкнулись в небольшом южном городке, который на время стал ареной кровопролитных боев между войсками барона Врангеля и Красной Армии. Городок являлся важным железнодорожным узлом, и владеть им означало получить под контроль стратегически ценный отрезок железной дороги.

Евгения с Сергеем жили в небольшом особняке, где им радушно предоставил кров предводитель местного дворянства. По утрам она прогуливалась с Павлушей по парку, являвшему собой провинциально-бледное подобие Летнего сада в Петербурге.

Тот ноябрьский день не был исключением, стояла великолепная погода, Евгения вместе с Павлушей наслаждалась осенним солнцем. Достаточно большое число горожан тоже совершали моцион, словно война, длящаяся уже который год, и не громыхала под боком, всего в каких-то десяти километрах.

Внимание Евгении привлекла пролетка, которая остановилась около входа в парк. Оттуда вышла женщина, сидевший в пролетке мужчина, громко ругаясь, выбросил ей вслед чемодан. Явно разгорался нешуточный скандал, который привлек внимание зевак. Произнеся несколько вовсе не лестных слов в адрес дамы, мужчина грубым тоном приказал кучеру ехать дальше.

Дама, подобрав чемодан, осталась стоять на булыжной мостовой. Евгения пожала плечами. Мало ли людей, в чьи судьбы вторглась революция и гражданская война и которые путешествуют по окраинам некогда великой империи. Женщина, покинувшая пролетку, обернулась. У Евгении сперло дыхание. Это была Надежда.

Повзрослевшая, вытянувшаяся, ставшая еще более красивой и какой-то удивительно соблазнительной, Надежда стояла около чемодана и равнодушно смотрела на глазеющую публику. Евгения не могла поверить своим глазам. Что сестра, которая, по ее расчетам, давно должна была переехать в Европу, делает здесь?

Она подошла к Надежде. Та вначале даже и не узнала Евгению, которая за эти годы тоже изменилась – потолстела, обрюзгла, стала носить вместо тонкого пенсне очки с толстыми стеклами.

– Евгения? – удивленным тоном протянула Надежда.

В ее глазах сверкнула радость, моментально сменившаяся презрением. Все же в Петрограде они расстались не лучшим образом.

– Надюша, как же я рада тебя видеть, – прошептала Евгения и прижала к себе сестру. Та не сопротивлялась.

– Какими судьбами? – продолжила Евгения.

Надежда неопределенно пожала худыми плечами, ей явно не хотелось распространяться на эту тему.

– Все мужчины, как я убедилась, негодяи и обманщики. Тот, который обещал мне Лондон, обокрал меня, а затем бросил. Мне пришлось путешествовать, я многое повидала, – сказала она сестре. – И вот оказалась здесь. Отсюда можно выбраться в Крым, я хочу как можно скорее бежать из России. Мне все это ужасно надоело.

Евгения и сама не раз задумывалась о том, что оставаться в России, которую она любила очень сильно, становится небезопасно. Однако Сергей и слышать не желал об эмиграции.

– Это мой племянник. – Надежда склонилась над выросшим Павлушей. – Надо же, какой ангелочек. А Сергей тоже здесь?

У нее же был с Сергеем роман, мелькнула у Евгении шальная мысль. Но это было в далеком прошлом, которое осталось за тысячи километров к северу, в столице, находящейся давно во власти большевиков. Они вели себя тогда как глупые девчонки.

– Да, и Сережа тоже здесь, – сказала просто Евгения. – Я думаю, он будет рад видеть тебя.

– Я тоже буду рада увидеть его, – томно произнесла Надежда. – В этом захолустье найдется гостиница или хотя бы хлев, в котором я могу переночевать? Этот жадный мерзавец, который выбросил меня посредине улицы, обещал довезти меня до Крыма, но изменил свои планы. Я не хочу ночевать на улице, все же ноябрь…

– Надюша, о чем ты говоришь, – поразилась Евгения. – Мы живем в великолепном особняке, конечно, не в таком, который был в Петербурге, но комната для моей единственной сестры, разумеется, найдется.

– Значит, вражда между нами кончена? – спросила с легким недоверием Надежда.