Закат созвездия Близнецов

Бедрова напряглась. В чем же дело? Обычно, когда разговор ведется о выплате деканессе процента с крупных взяток, это не обставляется такой секретностью.

– Алла Александровна, – отчеканила Римма. – Вы знаете, что через полгода, в начале осени, предстоят выборы нового заведующего кафедрой немецкой лингвистики. Той самой кафедрой, где вы работаете и которую на данный момент возглавляет профессор Куракин.

Алла поддакнула. О выборах она, конечно, знала, но разве это что-то меняет? Разумеется, переизберут Куракина. Профессор, доктор наук, известный ученый, он был единственной достойной кандидатурой.

– Руководство факультета недовольно работой Куракина, – продолжила Римма. – Кафедре требуется новый руководитель. Тот, кто сумеет поставить локомотив кафедры на рельсы современного развития лингвистики. Куракин уже стар для этого. Он на это неспособен. Нужны новые силы!

Алла опять поддакнула. Еще бы, она тоже часто думала об этом. Но свалить Куракина сложно, почти невозможно. Хотя если Римма собирается его убрать... Но кто займет его место?

– То, что Валентин Григорьевич не будет выдвигаться в заведующие кафедрой этой осенью, вопрос уже решенный, – принял эстафету Николай Леопольдович. – Он еще ничего не знает, но Римма Васильевна скоро ему об этом сообщит. Он, наивный чудак, надеется на то, что его переизберут! Куда там! Время Куракина прошло. И настало ваше время, Алла Александровна!

– Да, да, вы не ослышались, – произнесла Римма. – Я... руководство факультета и университета решило, что именно вы должны стать следующим заведующим кафедрой. Вы компетентный специалист, кандидат наук, доцент, молодая умная женщина, которая разбирается в современных веяниях лингвистики. Вы станете достойной заменой старику Куракину. Вы, надеюсь, согласны, Алла Александровна?

Бедрова, которая, не веря своим ушам, маково рдела от неожиданно свалившегося на ее голову счастья, пискнула:

– Я готова принять бремя ответственности, которое возлагает на меня руководство.

– Отлично, Алла Александровна, – сказала Шаманова. – Но вы понимаете, что, кроме вас, есть еще несколько потенциальных кандидатов. Например, Ирина Семеновна Зализняк. Или Наталья Борисовна Бульдожкина, так сказать, восходящая звезда кафедры. Тоже весьма и весьма перспективная молодая дама, защищалась, как вы знаете, в Москве, в МГУ...

– Зализняк – набитая дура, – заявила Алла, понимая, что Римма перечисляет фамилии других возможных претендентов, преследуя какую-то тайную цель. – Да и старая уже. А Бульдожкина – слишком молодая, она даже не доцент, да и защитилась всего год назад.

– Вы правы, – отреагировал Николай Леопольдович. – Поэтому мы и остановили свой выбор на вас. Но в любом случае вы видите, что на место заведующего кафедрой могут претендовать и другие. И вы должны оправдать наше доверие и доказать, что готовы к серьезной и плодотворной работе!

Теперь Алла поняла – Римме и ее мужу требуется от нее какая-то услуга. Но какая именно? Она сделает все, что они прикажут, лишь бы занять вожделенное место. А Куракина, своего научного руководителя по кандидатской диссертации, можно и в угол задвинуть, и сеточкой от мух накрыть...

– Я вижу, вы все поняли, – удовлетворенно заметила Римма. – Вы же умная женщина, Алла Александровна, не зря мы выдвигаем и всемерно поддерживаем именно вашу кандидатуру. Я обещаю – вы станете этой осенью заведующей кафедрой, но... Но для этого вы должны помочь нам с Николаем Леопольдовичем в одном весьма щекотливом деле.

– Разумеется, какие могут быть вопросы, – облегченно вздохнула Алла. Итак, ее кандидатура утверждена! – Я всегда буду на вашей стороне, Римма Васильевна!

– Надеюсь, что это так, – сказала деканша. – На вашей кафедре работает лаборанткой некая Екатерина Ипатова. Что вы можете сказать про нее?

Алла по тону поняла, что Римме требуются негативные сведения о Кате. Поэтому она принялась вываливать жареные факты:

– Ленивая, наглая, туповатая. Все время пьет чай и гогочет, толком ничем не занимается. Сплетница ужасная. Разлагает коллектив. Как только я стану заведующей кафедрой, немедленно ее уволю!

– До этого еще далеко, голова Ипатовой нужна нам сейчас, – сказал Николай Леопольдович. – Она очень грязно поступила с мужем моей сестры, Ларисы Леопольдовны Вараввы...

Упоминание фамилии всемогущего и недавно застреленного мафиози нагнало на Аллу Александровну страха. Боже, с такими людьми, как Римма и ее муж-проректор, шутить не стоит.

– И она должна понести за это наказание. Причем по всей строгости, – рявкнула Римма Васильевна. – Куракин, этот упрямый старец, ни за что не уволит Ипатову. А ждать полгода нам не с руки. Вы должны сделать так, чтобы эту девчонку выбросили из университета...

– Но как? – выдохнула Алла Александровна. – Как именно? Что я могу предпринять?

– Мы с Николаем Леопольдовичем уже разработали план, – сказала Римма. – Сейчас мы вас ознакомим с ним. Вы поступите в строгом соответствии с этим планом. А за это осенью вас изберут заведующей кафедрой. И учтите – что бы ни случилось, вы должны держать язык за зубами. Иначе...

Алла Александровна судорожно сглотнула и кивнула. Конечно, она не станет связываться с Риммой, Шамановым и их могущественными родичами из мафиозного клана. Ее взгляд упал на проректора. Его улыбка напоминала оскал черепа, он поигрывал золоченым ножичком для разрезания бумаг.

Бедрова кашлянула и прошептала:

– Слушаю вас, Римма Васильевна. Я сделаю все, как вы скажете. И буду нема, словно могила...

– Эта метафора мне нравится, – сказала Римма Васильевна и начала излагать Алле Бедровой свой замысел.

Спустя четыре дня состоялось заседание кафедры немецкой лингвистики, которое, как обычно, происходило в третий понедельник месяца в пятнадцать ноль-ноль. Наряду с повесткой дня все смаковали радостное событие – выплату зарплаты. Общественный кассир кафедры, старшая преподавательница Птичкина, суетясь, говорила направо и налево:

– Деньги после заседания, после заседания!

Весь состав кафедры собрался в соседней аудитории. Задержалась только Алла Александровна. Убедившись, что в помещении никого, кроме нее, нет, она подошла к старенькому сейфу, выудила из ящика стола Куракина ключ, отомкнула сейф, вынула пухлую пачку денег – зарплату сотрудников. Потом хихикнула, закрыла железный шкаф, ключ снова положила на место. А пакет с деньгами сунула в сумочку Кати Ипатовой. Ну вот, все прошло отлично! Когда Птичкина обнаружит пропажу, Алла сама настоит на обыске – и украденное найдут у Ипатовой. Что будет! И как только Римма с проректором додумались до такого! Катю немедленно выбросят из универа, она даже и диплом получить не сможет, и ни о какой аспирантуре тогда не будет и речи. Ворам места в университете нет!

Закрыв кафедру, Алла Александровна присоединилась к коллегам.

Заседание прошло, как обычно. Настал торжественный момент выплаты заработной платы.

– Я сейчас принесу деньги, они в сейфе, – сказала Птичкина. Со всклокоченными седыми волосами, в длиннополой вязаной кофте, она и вправду походила на старую суетливую ворону. Птичкина упорхнула, пошли томительные минуты ожидания.

Вскоре кассир, дрожа и причитая, ворвалась в аудиторию с криком:

– Денег в сейфе нету!

– Как это нет? – изогнул брови профессор Куракин. – Надежда Ивановна, вы уверены, что клали их в сейф? Посмотрите, милая, у себя в сумке! И не пугайте нас так!

Птичкина снова унеслась, вернулась с большой хозяйственной котомкой, вывернула ее содержимое на стол. Там было все, что угодно, но только не деньги.

– Я прекрасно помню, что положила пачку в сейф, – чуть не плача, причитала Птичкина. – А ее там нет! Деньги украли!

Если сначала все думали, что Птичкина просто затеряла деньги, то теперь работники кафедры с недоверием уставились на бедную женщину.

– Если они пропали, мне придется возмещать все из собственного кармана, – в полуобморочном состоянии твердила Птичкина. – Но у меня столько нет, я никогда не расплачусь! Ах, моя стенокардия, так сердце щемит! – И Птичкина схватилась за грудь, но почему-то с правой стороны.

– Успокойтесь, – распорядился профессор. – Катюша, принеси Надежде Ивановне воды. И сохраняем ясную голову. Деньги, конечно, никто не крал. Сейчас мы все пойдем на кафедру и попытаемся отыскать их. Я уверен, они лежат в сейфе, вы просто их не заметили!

Но денег в сейфе не оказалось. Не было их и ни в столе профессора, ни в кресле, ни где-то еще. Алла Александровна Бедрова воскликнула:

– Надежда Ивановна права, мы имеем дело с кражей. И это мог сделать только кто-то из нас! Давайте смотреть правде в глаза!

– Алла Александровна, – укоризненно покачал головой профессор Куракин. – Как вы можете подозревать членов нашей кафедры в таком преступлении...

– А что остается делать! – возразила Бедрова. Она сняла трубку внутреннего телефона и, позвонив на вахту, попросила охранника подняться к ним. Тот не замедлил появиться – спортивный мужчина лет сорока в камуфляжной форме.

– У нас пропала крупная сумма денег, – объявила Алла. – И мы уверены, что ее украл кто-то из здесь присутствующих. Никто посторонний сделать это не мог. Где лежит ключ от сейфа, знали все. И Надежда Ивановна уверена – до начала заседания деньги были в сейфе. А исчезли они, значит, в то время, пока мы заседали. Кто выходил из аудитории?

Все посмотрели на Катю – именно ее Алла Александровна вскоре после начала сборища попросила сходить на кафедру и принести распечатки со своего стола.

– Вы, Ипатова, – констатировала Бедрова. – Но это ничего не значит. Не пойман – не вор. Поэтому я и пригласила товарища с вахты, чтобы он, как непредвзятый свидетель, смог помочь нам с обыском. Да, да, с обыском! Кстати, я готова первой вывернуть свою сумку. Я ничего не крала и мне нечего бояться!

Алла Александровна продемонстрировала охраннику содержимое сумочки. Несколько учебников, пара тетрадей, губная помада, носовой платок, портмоне. В карманах пальто Бедровой нашлись только варежки.

Профессор Куракин, который был против обыска, оказался в гордом одиночестве. Остальные члены кафедры шумно поддержали идею Бедровой. Все были уверены в собственной невиновности и желали получить зарплату.