Алхимия иллюзий

Двери раскрылись, появились родители. Виктор, поднимаясь с кровати, сказал:

– К сожалению, Вичке требуется таблетка или укол. Она плачет и не может успокоиться.

– Не нужно мне ничего! – закричала девушка, поражаясь тому, как истерично и неадекватно звучит ее голос. Поэтому, когда появилась пожилая сестра с уколом, пришлось подчиниться, тем более что на этом настояла мама.

После инъекции мысли в голове стали путаться. Виктор вместе с родителями стоял возле кровати, они вели беседу о каких-то совершеннейших пустяках. Последняя мысль перед тем, как она заснула, была:

«Дядя Игоря наверняка может помочь».

– Ну-с, ты хотела со мной поговорить? – произнес дядя Игоря, майор Ломакин, проводив Вику в свой небольшой, заваленный папками и бумагами кабинет.

С момента убийства Игоря прошло три дня – похороны были назначены на грядущую неделю.

Родители хотели, чтобы Вика провела в больнице всю неделю и осталась там и на время похорон, но она была непреклонна, заявив, что чувствует себя отлично (что отчасти было правдой: физически она чувствовала себя великолепно), она настояла на том, чтобы ее выписали как можно быстрее.

Вика с ужасом ожидала, что вместе с родителями забирать ее заявится и Титов, однако ее опасения не сбылись – Виктор так и не появился. Вернувшись домой, Вика была еще на больничном, но, заявив, что ей требуется свежий воздух и одиночество, отправилась на набережную. Однако вместо того, чтобы сесть на одну из скамеек и часами таращиться на реку, Вика направилась в отделение, где работал дядя Игоря.

– Да, спасибо, что нашли для меня время, – произнесла Вика, заметив, как милиционер быстро спрятал в ящик стола недопитую бутылку коньяка.

Он освободил от папок стул, указал Вике на него и произнес:

– Ну, садись. Кстати, моего племянника помянуть не хочешь?

Еще до того, как Вика смогла отреагировать на этот вопрос, он снова извлек из ящика только что исчезнувшую там бутылку коньяка, поставил на стол две стопки – себе и Вике, и наполнил их до краев.

– Ну, за моего племянника, пусть земля будет ему пухом, – сказал майор и опрокинул в себя одним махом всю стопку. Вика, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы (в последнее время ей хотелось плакать беспричинно и в самых неподходящих местах), немного пригубила алкоголя. Она знала, что Игорь спиртное не уважал, да и вернуть его, потребляя излишнее количество горячительных напитков, было тоже невозможно.

Однако на этот вопрос дядя Игоря придерживался, судя по всему, диаметрально противоположного мнения. Закусив стопку коньяка ириской и любезно предложив конфетку из пакетика и Вике, которая отказалась, он заявил:

– Ты ведь его подружкой была…

– И, вероятно, последней, кто видел Игоря живым! – сказала Вика. – Я хочу дать показания, это важно для следствия. И еще…

Вика тщательно обдумала то, что намеревалась сейчас сообщить. Она понимала, что тем самым поставит под удар своих родителей и саму себя, однако она не могла иначе.

Просто-напросто не могла.

– Да, и еще… Думаю, что мне известно, кто убил Игоря. Понимаете, это запутанная и совершенно неправдоподобная история, но, клянусь, он сам в моем присутствии сознался в убийстве! И кроме того, он причастен еще и к другим, например…

Майор Ломакин, звякнув бутылкой коньяка и набулькивая себе еще одну стопку, заявил:

– Ну, с этим-то как раз все ясно. А ты наверняка еще не знаешь, потому что в больнице лежала. Да и твои родители не хотели, чтобы тебя информировали… Мы взяли убийцу!

У Вики тотчас отлегло от сердца. Что же, дядя Игоря ведь сам был посвящен в расследование темных делишек Титова, поэтому неудивительно, что он принялся самостоятельно рыть в нужном направлении.

– Вы его взяли? – произнесла Вика ровным тоном, опасаясь выдать свое ликование. – И он уже сознался?

Майор, опрокидывая в себя вторую стопку коньяка (и Вика была уверена, что до ее появления он принял на грудь гораздо больше), снова закусил ириской и ответил:

– Нет, с этим, по причине его состояния, будут кое-какие проблемы. Однако все улики налицо. Прямо на кухонном столе, в мойке, нашли нож, которым был убит Игорек…

Вика закрыла глаза – она ведь знала, что кто-то, напав на Игоря в темноте около собственного дома, шестнадцать раз ткнул ему в спину и горло остро заточенным ножом.

Нет, не кто-то, а Виктор Титов!

– На ноже эксперты обнаружили только его отпечатки. Кроме того, у него в квартире отыскался кошелек Игорька, золотой крестик, а также часы, которые я сам ему подарил на пятнадцатилетие.

Вика еле сдержала рыдания – она помнила, как Игорь доставал свой кожаный кошелек, чтобы расплатиться в кафе. Как на его мускулистой груди покачивался небольшой золотой крестик. Как на его запястье сверкали крутые заграничные часы, объект гордости многих одноклассников.

– Так что никаких сомнений в виновности этого мерзавца нет, – продолжил милиционер. – Нам повезло, что кто-то, наверное, соседи, видели, как он заявился к себе на квартиру с окровавленными руками, два дня спустя анонимно позвонил в городское управление и дал наводку… Ну а остальное – дело техники. Ребята наведались по адресу, нашли его в бессознательном состоянии и квартиру, полную улик…

– В бессознательном состоянии? – переспросила Вика, ничего не понимая. – И квартиру, полную улик?

Ведь, насколько она была в курсе, Титов по-прежнему проживал в комнате университетской общаги, куда его устроил ее отец-проректор. Или этот верткий тип уже успел заполучить собственную хату?

Однако о бессознательном состоянии Титова ей ничего не было известно – выходит, в последние часы многое произошло?

– А что с ним случилось? – спросила Вика.

– То, что с каждым наркошей случается рано или поздно! – злобно заявил майор. – А этот ведь уже нарик давно, со стажем. Слишком много себе впрыснул, впал в кому и теперь вряд ли когда-нибудь вообще оклемается. А если и придет в себя, то вряд ли будет прежний, наверняка сможет только лежать в постели и слюни пускать. Надеюсь, эта тварь сдохнет! Хотя мог бы ввести себе эту дозу не после того, как убил Игорька, а до! И все было бы отлично!

Ничего не понимая, Вика в волнении поднялась со стула, едва не опрокинув собственную, еще почти до краев полную стопку коньяка.

– Но разве Титов наркоман? Он что, в больнице? Я не знала…

Ломакин, бабахнув кулаком по столу так, что закачались башни из папок, заявил:

– Да какой, к черту, Титов? Я веду речь об Антоне Дундукове, предводителе местной шпаны по кличке Дуремар.

Вика опустилась обратно на стул, потому что голова внезапно закружилась. Дуремар… Его отчислили из школы в прошлом году, и с тех пор он в самом деле пошел в полный разнос, то ли спившись, то ли промышляя наркотиками. Но при чем тут Дуремар?

Она адресовала этот вопрос дяде Игоря, и тот, дыша перегаром, заявил:

– Девочка, ты что, тупая? Дуремар давно затаил злобу на Игорька. Это же опять с тобой было как-то связано, не так ли? Дуремар со своей командой к тебе приставал, а Игорек потом его проучил. Ну, Дуремар тогда и поклялся, что рано или поздно отомстит Игорьку, это многие слышали. Вот и отомстил. Правда, уже значительно времени с той поры прошло, но этот Дуремар ведь сидел, причем очень прочно, на игле. И в итоге напал на Игорька, убил его, а чтобы никто не заподозрил, что это месть с его стороны, инсценировал ограбление. А потом на радостях всадил себе дозу, причем слишком большую, впал в кому и теперь лежит в больнице, находясь между жизнью и смертью. Надеюсь, эта мразь сдохнет, не приходя в сознание! Иначе сам пойду и разряжу в него табельное оружие!

Вика, в ужасе таращась на полную стопку коньяка, схватила его и отпила одним глотком практически половину.

– Молодец, девка! Ну, давай, что ли, еще…

Ломакин загремел бутылками в ящике стола, а Вика заметила:

– Вы ошибаетесь…

– Что? – выпучился на нее майор. – Девка, это ты о чем?

– Я об истинном виновнике смерти Игорька. Он ведь вам рассказывал о… Викторе Титове, который преследует меня с некоторых пор?

Ломакин напрягся и, почесав голову, заметил: