Мольберт в саду Джоконды

Последующие минут двадцать, если не все тридцать, они и в самом деле занимались чем-то гораздо более приятным. Наконец, Лиза, легонько оттолкнув от себя ненасытного друга и будущего супруга, поднялась с большущего дивана, стоявшего в гостиной, и подошла к прикрытому ставнями высокому окну.

– Вот это да! – воскликнула девушка, раздвинув шторы и открыв ставни. – Это же настоящий Париж!

Степа, мурлыкая, подошел к Лизе со спины и, щекоча ей поцелуем затылок, произнес:

– Ну да, мы ведь, Лизок, с сегодняшнего утра в Париже!

А вид был в самом деле потрясающий: серо-белые, словно в дымке, особняки, на углу – прелестное кафе, где в плетеном кресле восседал пожилой господин с красным шарфом вокруг шеи и в чудном черном баскском берете, неторопливо почитывая газету и попивая из небольшой чашечки кофе, чуть дальше – ювелирный магазинчик, из которого выходила пожилая, облаченная, несмотря на теплую сентябрьскую погоду, в шубу из сказочного черно-белого зверя пожилая мадам, державшая в одной руке (сплошь в золотых браслетах) поводок, к которому была прикреплена крошечная, противная и наверняка злобная собачонка, а в другой (сплошь в драгоценных перстнях) – диковинный длиннющий мундштук с курившейся сизо-бирюзовым дымом сигаретой. Даму, наверняка важную и богатую клиентку, провожал тощий, затянутый в мышиного колера униформу сотрудник, державший в руках ворох пакетов.

А над ними, где-то совсем недалеко, – импозантная громада древней церкви.

Все как в изготовленном крутым агентством рекламном ролике про идеальный, вероятно, никогда в реальности не существовавший Париж.

Внезапно мизансцена изменилась, и откуда-то сбоку на улицу вывернули не меньше двух десятков шумных, аляповато одетых туристов, конечно же китайских, которые едва ли не наперегонки бросились занимать свободные кресла в кафе.

Вздохнув, Лиза повернулась к Степе и произнесла:

– Значит, в Лувр не пойдем? И «Мону Лизу» не увидим?

– Ну конечно же, пойдем! И увидим твою тезку, Лизок! Только не сегодня – сегодня же вторник, а Лувр по вторникам закрыт. Но точно – завтра!

Лиза, повеселев, взъерошила непослушные темные кудри Степы:

– Ну, раз так, то самое время продолжить заниматься в Париже кое-чем гораздо более приятным.

Благо, что гигантский диван был под боком.

* * *

– …Так ты не сказал, во сколько в итоге нам обошлась аренда! – произнесла Лиза, поднимаясь на четвертый этаж по изящной, словно кружевной лестнице их парижского жилища на рю Франсуа Мирон, в квартале Сен-Жерве, неподалеку от станции метро «Сен-Поль».

Этот вторник в середине сентября, начавшийся в Москве, завершался, точнее, с учетом того, что уже давно перевалило за полночь, уже завершился в Париже.

– И не скажу! – произнес, зевая, Степа. – Потому что это мой тебе подарок, Лизок! Вообще-то в свадебное путешествие в Париж отправляются после свадьбы, но у нас, как ты сама знаешь, все шиворот-навыворот, поэтому мы сделаем это до!

Поднявшись на нужный этаж, они подошли к высоченной черной лакированной двери. Степа, продолжая зевать, попробовал нащупать ключи в заднем кармане джинсов.

– Потерял! – охнул он вдруг, а Лиза, беспечно махнув рукой, ответила:

– День был такой чудесный, что его ничего не испортит. Значит, переночуем в парижском подъезде. Ну, или к соседям на ночь напросимся…

Девушка хихикнула.

Шампанское, которого она, вероятно, все же перебрала во время их дивной прогулки по «городу любви», давало о себе знать.

Подойдя к соседней двери, Лиза положила палец на кнопку звонка и, сдвинув брови, произнесла:

– Ну что, проситься на ночлег или ты свяжешься с владельцем квартиры? У тебя ведь номер имеется. Кстати, во сколько она обошлась, ты сказал?

Степан ничего такого не сказал, потому что упорно держал глухую оборону, явно не желая выдавать сведения о том, сколько же он заплатил за шесть дней и пять ночей в этой шикарной старинной парижской квартире с двумя ванными комнатами с мозаичным полом, роялем в гостиной и кроватью с балдахином с наполеоновскими вензелями.

Ну, и прочими, быть может, несуразными и нелепыми, явно излишними, но такими приятными буржуазными мелочами.

– Вспомнил! Ты же сама у меня их забрала и положила к себе в сумочку… – воскликнул Степа, и Лиза поняла, что он прав.

В этот момент раздался пронзительный звонок, и девушка поняла, что по неосторожности все-таки нажала на кнопку звонка чужой квартиры.

Лиза и Степа переглянулись, а потом наперегонки бросились к своей двери.

– Ну давай же! – торопил молодой человек девушку, искавшую ключи от парижской квартиры в своей крохотной сумочке, висевшей у нее на плече. – А то сейчас дверь откроется и…

Лиза, отыскав наконец ключи, извлекла их, однако так неловко, что они с грохотом упали на каменный пол.

– Сейчас же почти три утра! Ну, или ночи. Думаешь, кто-то откроет?

Степа, прижав ее к себе, вдруг произнес:

– Видишь полоску света? Это кто-то зажег в коридоре свет!

Сердце у Лизы вдруг забилось быстро-быстро. Ну подумаешь, ненароком совершила глупую выходку, явно не достойную двадцатитрехлетнего системного аналитика в одном из частных банков. С кем не бывает!

В особенности если в первый раз очутилась в Париже со своим будущим мужем.

Извинится, если кто-то откроет дверь. Не так это и ужасно…

В этот момент за дверью соседской двери вдруг что-то глухо стукнуло – как будто на паркетный пол свалилось что-то металлическое и массивное.

А потом полоса света под дверью исчезла.

Лизе вдруг стало страшно.

Степан, быстро подняв ключ, ловко воткнул его в замочную скважину, отомкнул дверь и, увлекая Лизу за собой, прошептал:

– Не нравится мне все это…

И, прикрыв дверь, повернул ключ в замке два раза.

Лиза, прижимаясь к Степе, ощущала его учащенное дыхание и, зная, что ее будущий муж – большой поклонник фильмов ужасов, еле слышно проронила:

– А что, если там обитает… не человек?

Степа, который прильнул к дверному глазку, ответил:

– Все может быть! Опять свет зажегся!

И до них снова донесся звук тяжелого, хоть и приглушенного на этот раз двумя дверьми удара.

Лиза, прильнув к Степану, прошептала: