В поисках смерти

– Мама просто пытается не сойти с ума! – спокойно, но с ноткой явной обиды бросила Кристина. – Ты ведь знаешь, во сколько я легла. Совсем не просто вернуться «в форму» после долгих лет декрета… – залив раскалённую сковороду вязкой белой массой, девушка повернулась к мужу лицом и, словно пытаясь его пристыдить, расширила покрасневшие глаза.

Петр, ничего не ответив, подсел к отпрыскам и щелкнул пультом от телевизора.

«…различной степени тяжести получили пятьдесят пять человек. По счастливой случайности обошлось без жертв, однако пострадавшим требуется срочная медицинская помощь. Власти Израиля обещали в кратчайшие сроки разобраться в ситуации…» – ровный голос диктора поведал о чем-то страшном.

Кристина, в отличие от супруга, не любила смотреть новости. Она считала, что телевизор – это генератор негатива и главный вор времени. Как бы там ни было, «Властелин Пульта» редко соглашался с доводами жены. Ему хотелось быть в курсе всех событий, особенно тех, что «приправлялись перцем». Каждое утро, с неподдельным интересом, Петя зачитывал супруге заголовки со стартовой страницы Яндекса, смакуя каждую деталь очередного скандала или чп.

Поначалу Маркелова пыталась сопротивляться, но со временем поняла, что это бесполезно. Проще было дать человеку «выговориться», изредка вставляя скупые фразочки, вроде: «Ну, надо же!», «Вот это да!» и «Ничего себе!». В конце концов, у каждого свои странности, да и сама Кристина не претендовала на звание идеала… Девушка знала, как огорчается Петя, обнаруживая ее спящей на середине фильма, который он битый час искал на просторах IMDb, перечитывая десятки отзывов, сравнивая оценки и позиции в кино-топах. Знала, но ничего не могла с собой поделать. Маркелов никогда не ставил это в упрек. В безмолвном одиночестве он досматривал очередной шедевр корейского кинематографа, а после – укрывал любимую пледом и ложился рядом, горячо дыша ей в затылок и сжимая хрупкое тело в могучих объятиях. Ведь только так, на снисхождении и взаимных уступках, способен выжить брак…

– Представляешь, какой ужас! В Иерусалиме, прямо у Стены Плача прогремел взрыв! Людям руки-ноги поотрывало! Слава богу, все живы… – не отрывая глаз от смартфона, произнес Петр, тщательно пережевывая каждое слово.

– Спасибо большое, но я не хотела этого знать, мне хватило телевизионной версии событий… – холодно отрезала Кристина, доедая завтрак. – Может лучше обратишь внимание на свой омлет? Ты к нему не притронулся…

– Очень вкусно, дорогая, я и так это понял. Опаздываю в садик! Надо бежать! – спешно сунув телефон в карман джинсов, Петя подскочил с места. – Ксюша, Филя, быстро обуваться! Выходим!

Молча убрав со стола тарелку, Кристина посмотрела в окно: какое там время года? Ах, да, весна… пора романтики и сдачи экзаменов. Прямо сейчас девушка с удовольствием выбрала бы второе, но по плану у нее генеральная уборка… очередная! «В доме, где живет двое детей, бардак – это вариант нормы, но, пока есть силы – нужно ему сопротивляться!» – рассуждала домохозяйка, собирая разбросанные по полу игрушки. Телефонный звонок неожиданно прервал поток ее будничных размышлений.

– Ты уже слышала, что произошло в Иерусалиме?! – раздалось на другом конце провода. – Какой-то кошмар! Мы же собирались туда! Как раз в мае…Представляешь, как нам повезло, что не вышло!

– Да, Инна, представляю. Но искренне считаю, что если кому-то и повезло в этом мире, то это амишам.

– …в смысле? – искреннее недоумевая вопросила родственница.

– Потому что у них нет телевизора и интернета тоже нет! Прошу, избавь от этих ужасов, мне хватает… – тоскливо протянула Кристина, отдирая жвачку от недавно купленного ковра.

– Хорошо. Извини, не хотела портить тебе настроение, созвонимся позже… – виновато произнесла Инна, намереваясь повесить трубку.

– Нет-нет, это ты извини. Я просто не выспалась. Все в порядке.

– Снова занималась ночь напролет?

– Да… пыталась. Кажется, с годами мозг усыхает. По крайней мере, теряет былую прыть. Стараюсь выжать из себя все, что могу. Не хотелось бы опозориться перед профессорским составом. Мне дали столько поблажек, что теперь стыдно… и страшно! – Кристина пересела с пола на диван. – Как твои дела-то?

– Все хорошо. Соскучилась по тебе. Встречаемся на неделе, как договаривались?

– О господи, совсем вылетело из головы! Так, минутку! – Маркелова схватила ежедневник с прикроватной тумбы. – Завтра у Ксюши гимнастика, в среду у Фили занятие по каратэ… Может в четверг?! Ой, нет, погоди… В четверг веду обоих к стоматологу, уже записаны… А пятница?! – с надеждой задалась вопросом Кристина. – Черт побери, тридцать первого выпускной в саду!

– Может быть выходные посвободнее? – не сдавалась сестра.

– А на выходных я обещала Пете поездку загород, его мама согласилась посидеть с детьми. Прости пожалуйста… – обреченный выдох не оставил шансов.

– Ничего страшного. У самой забот полон рот, увидимся в июне, но так, чтобы точно, ок?

– Да, конечно! То есть, непременно! Девчачий день, как в старые добрые времена! – бормотала Кристина, листая страницы.

– Хорошо, договорились! Отдыхай! Если что – звони. Люблю тебя! – бросила Инна перед тем, как связь оборвалась.

От короткого телефонного разговора Маркеловой стало невыносимо грустно… Что есть участь молодой матери? Жизнь с оглядкой на других людей. Пусть и родных, самых любимых, но, все-таки других. «Неужели на этом все? Я что, больше никогда не буду принадлежать самой себе?» – неожиданно мелькнуло в голове.

Подобных мыслей девушка стыдилась и каждый раз переключалась на что-нибудь нейтрально позитивное. Но не сегодня. Упав в незаправленную постель и с головой накрывшись одеялом, Кристина тяжело вздохнула. Ей до глубины души были противны подобные состояния, она считала их жалкими и бесцельными. «Можно бесконечно долго страдать по тому, чего у тебя ещё нет, но не лучше ли радоваться тому, что есть уже?» – вдохновляла себя Маркелова в такие моменты. Но, опять же, не сегодня.

Радость оставила её тело, точно пузырьки в бутылке незакрытого лимонада. Тряси ее сколько хочешь, но игривого потока серебристых шариков не дождешься. Мертвая вода. «Эмоциональное выгорание или затянувшаяся постродовая депрессия?» – спросила себя Кристина, но тут же отмела второй вариант. Признаться в том, что «счастье материнства» иногда толкает на употребление антидепрессантов она не могла, даже самой себе. Не говорят о таких вещах вслух! О них думают тайком, оставшись в одиночестве, посреди надкусанных печений и разобранных конструкторов Лего.

Накопившаяся усталость брала своё: чем дольше Кристина оставалась под одеялом, тем меньше у неё было шансов выбраться. Сон тяжёлым катком шел по телу, надежно впечатывая его в скомканную простыню. «Что там в это время делают люди из рекламы? Наверное, проводят очередные успешные переговоры, или катаются верхом на лошади! К черту их, хочу спать…» – окончательно сдавшись, подумала Кристина и тут же провалилась в мир сновидений…

Но, вместо цветочных лугов, над которыми порхают бабочки и жужжат пчелы, Маркелова обнаружила себя в тесном, одновременно сыром и душном помещении. Темно. Катастрофически не хватает воздуха… Первая реакция – испуг! Часто бьющееся сердце подсказывало, что это темница, из которой не выбраться. Паническая атака страшным зверем рычала где-то рядом во мраке, готовая в любую секунду наброситься и задушить девушку. К счастью, вовремя включилась логика. Здраво рассудив, что это – всего лишь сон, Кристина заключила:

– Пуховое одеяло! Под ним же совершенно нечем дышать! Проснись и отбрось его в сторону…

Маркелова облегченно выдохнула. Ее сны порой так правдоподобны, что трудно убедить себя в их нереальности… Вытянув руки перед собой, девушка всем весом навалилась на темное нечто. Удивительно, но тьма не оказала сопротивления. Обернувшись дверью, она послушно распахнулась, обнажив пространство залитой солнцем площади. Взгляду предстала высокая каменная стена, состоящая из крупных светлых блоков, а под ней – разноцветная толпа туристов.

– Стена Плача? Черт возьми, нельзя быть такой впечатлительной! – сделав замечание самой себе, Кристина прошла вперед.

Страшной жаре вопреки, обстановка на площади царила суетливая. Десятки путешественников всех возрастов и национальностей шумным потоком перемещались сразу во всех направлениях, попутно делая снимки и позируя для селфи на фоне достопримечательности. Настоящее вавилонское столпотворение, гудящее на всех языках мира. Одни молятся и плачут, другие смеются и жуют фалафель. Кристина никогда не была в Израиле, но почему-то, знала, что в этом весь он, радостно-скорбный, шумный и нестерпимо жаркий. Вечный узник Ближнего Востока, вынужденный держать круглосуточную оборону…

В какой-то миг начало казаться, что вся эта яркая, бурлящая жизнь – лишь обертка, скрывающая нечто зловещее, неотвратимое. «Ссссмерть…» – острый змеиный шепот скользнул в левое ухо и тут же скрылся в глубинах сознания. Предчувствие катастрофы морозом прошлось по коже, отчего Кристину затрясло. Повинуясь инстинкту, она обняла себя за плечи. Старания успокоиться терпели неудачу.

– Это всего лишь сон, навеянный выпуском новостей… все хорошо, это – не по-настоящему… – лепетали губы, в то время как внутренний голос убеждал в обратном. Что делать? Броситься в толпу с криками и попытаться всех разогнать? Даже во сне это казалось глупостью. В Иерусалиме, наверное, хватает городских сумасшедших, никто не обратит внимания. Продолжать бездействовать? Просто невозможно…

Растущее напряжение достигло пика, а затем, вполне закономерно, пошло на спад. Беснующийся страх никак не резонировал с тем спокойствием, что читалось на лицах туристов, безмятежно слоняющихся туда-сюда. Несколько глубоких вдохов помогли замедлить пульс. Постепенно все вернулось на круги своя… Смахнув испарину, Кристина присела на ступеньку и уже по-новому взглянула на происходящее. Вокруг суетливо, гулко, но, все же, мирно… Никаких взрывов! В целом, это место казалось довольно жизнерадостным, если бы не одно «но»: редкие всхлипывания странников, неуклюже имитирующих плачь. Кристина ехидно улыбнулась и произнесла:

– Рядом с такой стеной грех не выдавить из себя хотя бы слезку, смешные они, эти лю…

Оглушительный хлопок поднял в воздух гигантское облако пыли. Пронзительный невыносимый писк тут же заполнил голову и дезориентировал. Оглушенная взрывом, Маркелова потеряла равновесие и неслабо приложилась затылком о ступени. Все произошло так внезапно, что казалось, будто земля и небо поменялись местами, столкнувшись перед этим точно две стремительные кометы. Ужасная головная боль раскалывала череп пополам, а глаза решительно отказывались ловить фокус. Для сна, пусть даже кошмарного, это было через-чур реалистично…

Кристина отчаянно теребила уши в попытках унять звон, но, чем тише он становился, тем громче звучали душераздирающие крики тех, кому не посчастливилось оказаться в эпицентре несчастья. Множество жутких, утробных стонов, мужских и женских, сливались единый поток. Едва оправившись от шока, Маркелова попыталась встать. Это вышло на удивление легко, видимо, сказывались обстоятельства, в которых творился этот ад… Сон все-таки! Неуверенно двигаясь вперёд, словно европеец, впервые оказавшийся на восточном базаре, девушка пыталась разглядеть хоть что-то в густом облаке каменной пыли.

Взгляд уловил движение. Нечто бесформенное и нечеткое… размытый силуэт двигался навстречу. Кристина замерла в ожидании. Жесткой уверенной походкой из самого жерла преисподней вынырнул молодой человек. Увидев его, Маркелова смущенно отвернулась: если не считать массивного медальона на груди и скромной набедренной повязки, незнакомец был полностью обнажен.

Без тени смущения на лице, он стремительно шагал по изувеченным телам. В какой-то момент пришлось отскочить в сторону, чтобы не оказаться у него на пути. Изумленная происходящим, Кристина оглянулась вслед дикарю. Словно почувствовав на себе взгляд, он хищным движением повернул голову. Эти черные, бездонные глаза, в глубине которых мерцала дьявольская искра, невозможно забыть. От них мысли бросает в жар, а спину покрывал лед.

– Что за черт… – шепотом произнесла Кристина.

Мир вокруг, постепенно обретая четкость, делился страшными подробностями случившегося. Тела туристов и местных жителей лежали в несколько слоев. Зияющие раны, лужи крови, разорванная одежда и подрагивающие конечности. Что-то подобное Кристина видела на черно-белых снимках жертв Холокоста, за одним исключением: мертвых не было…

Изуродованные, истекающие кровью, но все еще живые люди молили о помощи, вознося слабеющие руки. У кого-то не было кисти, другой лишился обеих ног, еще один был разорван, фактически, пополам… но все они, странным образом, оставались живы! Подобное зрелище, вполне ожидаемо вызвало тошноту. Кристина попытались зажать рот ладонью, но тут же выплеснула содержимое желудка на каменный пол, испачкав босые ступни.

– Господи… дай мне проснуться! – прошептала девушка, вытирая остатки рвоты с подбородка рукавом домашней футболки.

В ту же секунду она открыла глаза в своей постели. Вокруг все было так же, как и полчаса назад. Слегка не прибрано, но, слава богу, без жертв… Во рту все еще стоял тошнотворный привкус крови и, тем не менее, пережитое – лишь сон, дурацкий гипер-реалистичный сон! Смахнув с лица его остатки, Кристина живо поднялась и произнесла вслух:

– Никаких больше утренних новостей!

Глава 2. Неудавшаяся Казнь

Конец мая – волшебная пора! Это время, когда робкое, не до конца пробудившееся солнце возвращается из холодного забытья и ласково касается век, заставляя морщиться от удовольствия. В прохладном ветре, игриво треплющем волосы прохожих, еще живут отголоски студеной поры, но дни становятся все длиннее, а ночи неизбежно идут на убыль. Природа готовится к наступлению лета. Есть в этом что-то мечтательное, робкое, до боли знакомое… В мае особенно легко перенестись в детство, в годы бестолковой свободы и радости.

Нет, серьезно, попробуйте вспомнить! Девятый класс, поздняя весна. Голова полнится мимолетными влюбленностями и нет в ней места ерунде, вроде квадратичных функций, да рациональных неравенств. Поддавшись уговорам друга, ты решаешь прогулять последний урок. За пару минут до звонка, возвещающего о конце перемены, вы медленно шагаете в сторону выхода, стараясь не столкнуться взглядами с вечно угрюмой вахтершей. Если повезет остаться незамеченными – попадете на крыльцо. А там – всего пара ступеней вниз и всякий взрослый теряет власть!