Просто о главном

Я перешла на крик, лишь бы он услышал меня.

– Когда мы встретились, ты был другим. Веселым, жизнерадостным, в твоих глазах горел огонь. Теперь его там нет, и в этом виновата я. Я не хочу, чтобы ты становился несчастным из-за меня. Мне больно от этого. Я…

Он не дал мне договорить.

Он поцеловал меня.

Мир взорвался тысячами огней и закружился. В голове перемешались все мысли, и я уже не понимала, что делаю.

Я оторвалась от его губ и, обессиленная, сползла к нему на грудь.

– Мы должны расстаться, – зашептала я.– Мы не должны больше видеться. Ты сводишь меня с ума. Это не может так дальше продолжаться. Я люблю Сашу. Я не люблю тебя. Я не знаю, что со мной происходит. Мне страшно. Если это любовь, тогда почему так больно?

Я подняла голову и посмотрела в его глаза. В его полные жизни, надежды и любви глаза.

– Ты не поняла. Ты так ничего и не поняла. Твой Саша оказался намного умнее тебя…

Он продолжал говорить, но я ничего не слышала. Музыкальное сопровождение фильма стало настолько громким, что я не смогла больше этого терпеть. Я закрыла уши руками и закричала:

– Уходи! Прошу тебя, уходи, не мучай меня! Уходи!

И он ушел…

13 марта 2004 года.

В моей душе поселилась тоска, и кажется, ничто не вырвет ее оттуда.

Я потеряла все в жизни. Тебя, его и себя.

Ради чего мне теперь жить?

Смысла нет, но надо.

Надо жить ради жизни. Ради никчемной, никому не нужной жизни.

Век моей души на этой земле закончен. Закончен просто, незаметно. Так, как это бывает у бомжей.

Моя душа — бомж с местом жительства.

Ее адрес — никому не нужное тело. Ее город — чужая квартира. Ее страна — ненавистный город…

22 апреля 2004 года

Этот месяц пролетел непонятно как.

В начале апреля я устроилась на работу.

Изо дня в день я просила Сашу снять квартиру, чтобы я, наконец, ушла из дома. Жить под одной крышей с родителями стало просто невыносимо. Они забивали на работу и пили, пили, пили.

Боже мой, во что они превратили свою жизнь, во что они превратили мою жизнь? Каждый день, как день cурка.

Утром бутылка, в обед вторая, вечером третья и скандал.

Я больше не могу, это невыносимо. Я стала рабыней в собственной жизни.

А Саша находит тысячу причин, только чтобы не съезжать от родителей.

Возможно, он просто боится.

Возможно, он просто не хочет жить со мной.

Я теперь уже ничего не знаю.

С каждым днем я понимаю жизнь все меньше и меньше. И все чаще в мозгу всплывает вопрос: что я тут делаю? Где мой смысл жизни?

Я его где-то по неосторожности обронила, где-то на широкой дороге жизни. А вернуться нельзя. Все. Время ушло…

Что же мне делать!?

Восьмой сон Татьяны

Крона вспыхнула, как олимпийский факел. Дерево встряхнуло, и оно начало падать.

Волки носились вокруг и выли.

«Мне конец!» – подумала Таня и, обхватив ствол руками, зажмурилась.

Глухой удар, ее подкинуло и сбросило со ствола. Вой стих.

Таня открыла глаза.

Она лежала на мокрой земле, а сверху падали крупные капли дождя.

– Я жива? Боже мой, я жива! – радостно закричала девушка, ощупывая тело.

– Это невероятно!

Она вскочила на ноги и огляделась.

Разорванное пополам дерево валялось в метре от нее. Волков не было видно. А небо продолжало неистовствовать. Но теперь Таню это не пугало. После пережитого падения гроза казалась сущим пустяком.

А вот что было необходимо делать сейчас, так это спасаться бегством, пока зубастая нечисть не спохватилась, если, конечно, она жива.

Но нечисть оказалась не просто жива, она еще и обладала мощным здоровьем и неисчерпаемым запасом сил.

Татьяна выбежала из леса и снова оказалась на кукурузном поле.

Дождь безжалостно хлестал по промокшей одежде, больно ударяя измученное тело девушки. Каждая капля для Тани была равносильна удару кнута, но она продолжала бежать. В ее душе все еще жила надежда найти пристанище.