Ключ судьбы

Ульяна улыбнулась.

– Как давно я не ела этих сухариков, они божественны.

– Вы, наверное, ждете здесь кого-то, – спросил я. – А я тут так не вовремя.

– Не беспокойтесь, отец… – тут она посмотрела на меня в ожидании, пока я назову свое имя.

– Зовите меня просто Пётр.

– Ну как же я…

– Просто Пётр.

– Хорошо, – согласилась она неохотно, – Это удивительно, Пётр, поскольку именно Пётр, другой Пётр не явился сегодня ко мне на свидание… Только тот Пётр работает где-то в офисе и судя по всему совсем ненадёжный человек. В любом случае, я очень рада, что моим Пётром сегодня оказались именно вы. Мне с вами есть о чём поговорить.

Ульяна просто сияла.

А я чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас ещё начнем молитвы нараспев петь, а я, кроме «отче наш», ничего не помню. Да и с тем, могу слова попутать.

– Вам знаком вкус церковных сухарей? – начал я входить в образ.

– Для меня это можно сказать вкус детства.

– Вы воспитывались в детском приюте.

– Вы очень прозорливы, батюшка.

– Пётр.

– Да, извините, Пётр.

Надо сваливать. Не потяну я это роль. Не моё это. Да и стремно как-то… Я вообще не понимаю, что я тут делаю. Быть монахом, значит жить в монастыре. А судьба вновь тянет меня в кафе на встречу с Ульяной.

– Я рад, что смог принести вам Ульяна частицу детских воспоминаний. – начал прощаться я, – У всех у нас есть время в сослагательном наклонении, где остались наши самые счастливые дни. И как правило – это всегда детство. Что ж, а мне, пожалуй, пора, спасибо вам за чай и…

Ульяна схватила меня за руку, широко раскрыв глаза.

– Вы…Вы…Я ведь не называла своего имени…

И тут я понял, что прогорел.

– Вы старец… Ну конечно, старец! И на вас ведь… Это монашеская ряса схимника, затворника… Сколько лет вы были в заточении? Вы святой…

Этого ещё не хватало. Теперь ещё и Ульяна начнет мне руки целовать. Здесь есть кнопка перезагрузки? Можно как-нибудь отменить этот день?

Ульяна не сводила с меня глаз.

– Десять лет, – ответил я.

Ульяна тяжело выдохнула и перекрестилась.

– Господи, – прошептала она и заплакала.

– Не плачьте, не надо, – сказал я неловко.

– Вы ведь, вы ведь не просто так назвались Петром. Вас сам Господь ко мне послал. Вы меня насквозь видите. Вы всё видите. Скажите мне, ответьте мне, наставьте меня на путь истинный…

Я бессмысленно хлопал глазами.

– Как же я рада, как же я счастлива, что обо мне ещё помнят там, наверху, – не успокаивалась Ульяна. – Вы моё знамение, моя последняя надежда… Ответьте мне на мой вопрос, вы ведь наверняка знаете, о чём я сейчас спрошу.

Она с превеликим ожиданием смотрела на меня, а я хотел застрелиться.

– Вы встретите своего суженого, – начал импровизировать я.

Ульяна замерла, и у меня возникло ощущение, что я слышал стук её сердца.

Я продолжил наставление:

– Это произойдет неожиданно, и вы поймете, что это он только тогда, когда сама жизнь укажет вам значимым событием. Крепчайте духом и не унывайте.

Кажется, она вновь плачет. И, кажется, у меня получилось. Что ж, это было не сложно. Теперь пора сматываться. Эпичненько так выйти, а хотя…надо что-то сказать ей напоследок:

– Ульяна, – обратился я к ней, встав в пол оборота на выходе.

Она подняла глаза, пребывая в некой прострации.

– С вином надо бы завязать, – сказал я и испарился, словно пар из канализации после порывистого ветра.

Так. Что теперь? Пойти выиграть битву экстрасенсов или выдернуть из компьютера божественный артефакт?

Я бросил взгляд на витрину кафе.

Ульяна задумчиво смотрела на сухарик, оставшийся на столе. Кажется, она обстоятельно задумалась над собственной жизнью. Размышляет. Ну, а что я? Я просто мерзавец.

Духовная жизнь, без духовной практики мертва и никчемна.

Я снова потерял её и на этот раз, винить было некого.

– Пошли домой, старец… – сказал я себе под нос, потихонечку ковыляя к своему дому, размышляя, как пройти мимо подъездных бабок обойдясь без новых наставлений…

Часть третья.

«Актер»

Мне не удалось купить судьбу.

Мне не удалось превзойти свою судьбу.