Кокос

Раз. И Кокос снова завис высоко над ним. Раз. Раз! И со скоростью мотоцикла врезался Буйволу в спину.

Ублюдок распластался без признаков жизни. Кокос снова воспарил. Глаза Кокоса чуть притухли, как у машины, когда снижаются обороты двигателя. И со звуком ЖЖЖЖЖЖИИИИТЬ кокос врезался в голову Буйвола.

Плеснуло в стороны ошметками мозгов и осколками черепной коробки того, кого звали Жекой.

Кокос не унимался.

Он мгновенно молнией взлетел метров на семь вверх. И падал вниз. Ещё и ещё! И долбил, и долбил в место, где вместо головы Буйвола уже находилось просто что-то темное и влажное.

Последним ударом Кокос будто прижег рваные ошметки шеи Буйвола.

Кокос взмыл вверх.

Свин не мог пошевелиться. И вдруг завизжал как натуральная свинья.

И побежал. Тоже как свинья. Боком, заваливаясь, потому что ноги сводило судорогой.

Кокос летел над Свином на высоте метров пятидесяти. Кокос был серьёзен, как гребаный Энгри Бердс и никакой речи сейчас не шло о «Намасте, браточек». Кокос убивал. И когда Кокос убивал, то он наслаждался.

Достаточно было разок взглянуть на то, что осталось от Буйвола.

Свин отбежал в кусты и задрал голову, будто разглядывая салют на день города.

Лицо Свина в целом доброе, немного глуповатое враз осветилось будто светом фар приближающегося автомобиля. Глаза Свина прищурились. Он поднял руки и ладонями пытался заслониться, отпихнуть от себя летевший ему в рожу Кокос.

Не получилось.

Кокос врезался с такой скоростью, что руки Свина вылетели из локтевых суставов. Крутанулись, будто Свин внезапно вообразил себя стюардессой и решил показать, где на борту находится туалет, а где аварийный выход.

Кокос пробил голову Свина и вылетел из затылка. Перед тем как упасть, фигура Свина напомнила Радиславу палочку с отверстием, из которого выдувают мыльные пузыри.

Кокос, словно любуясь, завис над телом поверженного Свина. Грязный снег стал красно-желтым от крови и мозгов черепушки бедняги.

Глазки Кокоса воинственно светили. Медленно они потухли до мягкого призрачного света.

Кокос плавно спикировал рядом с Радиславом и подкатился ему под ладонь.

Радислав ощутил шкуру своего неожиданного спасителя. Теряя сознание, Радислав заметил, что Кокос нисколько не испачкался в крови. Он по прежнему был сухой на ощупь.

– Намасте, браточек, – раздался голос из под руки Радислава.

Он честно пытался ответить на кокосово-йогическом языке и не смог. Отключился. Вырубился. Умер.

***

Радислав пришел в себя месяц спустя после происшедшего в палате интенсивной терапии.

Следующую неделю он пару раз выныривал на поверхность реальности. И только ещё через неделю он начал связно говорить, кушать и к нему разрешили допускать посетителей.

Именно поэтому сегодня утром медсестра стояла возле кровати и держала его мобильник с открытым окном мессенджера.

– Ваша жена пишет, что любит вас, – сказала медсестра. – Что мне ей ответить?

Радислав вздохнул и посмотрел на пришпиленные капельницами руки.

– Напишите, пожалуйста, что я тоже люблю её.

– Хорошо, – голос врачихи немного его раздражал. – А она вам написала, что завтра обязательно придёт с сыном. Соскучилась.

– Ну и всё, спасибо, – сказал Радислав и чуть не возопил, когда увидел, что медсестра набивает это текстом сообщения. – Это я вам! Перестаньте писать.

– Ой, извините, – сказала медсестра. – Мозгов у меня как у печатной машинки. К вам кстати сейчас следователь зайдёт.

– Хорошо, – Радислав говорил по слогам и хоть говорить стало легче, все равно он не мог привыкнуть к звуку своего голоса. Будто состарился в один день.

Но память работала. Он всё помнил, кроме момента, как именно он попал в больницу. Это был период беспамятства. А тот жуткий вечер он помнил. И помнил в деталях.

Полет Кокоса в ночном небе с включенными глазами – фарами.

Намасте, браточек.

И два кровавых убийства его, Радислава, обидчиков.

– Что со мной случилось? – спросил он медсестру.

Спросил скорее наугад, чтобы сориентироваться.

– Ну, вас чуть не убили бандюганы. Хотели забрать вашу машину. – сказала она. – Вас привезли отдельно, а кишки в пакете из продуктового магазина можно сказать были отдельно. О вас даже по телевидению сюжет показали. «Таксист голыми руками убил двух нападавших». Ой! следователь, сказал, чтобы я ничего вам не рассказывала.

– Ну, хорошо, – пробормотал Радислав. – Если нельзя, то не рассказывайте.

– Хотела у вас спросить, что вы думаете по поводу эвтаназии? Просто вы недавно сами были в таком состоянии. И у вас жена, ребёнок.

– Не знаю и знать не хочу, – отрезал Радислав.

Он очень надеялся, что врачиха это поймет, как «уйди прочь, сколько можно меня бесить?»

Общительная медсестра недовольно покачала головой. Дошла до дверей, чуть подрагивающих от сквозняка. В соседнем помещении шла уборка и видимо проветривали, а двери открывались в обе стороны.

На мгновение в голове Радислава закружились невидимые снежинки. Он зажмурился от боли и вдруг снова оказался там. Над ним нависал с ножом Свин, а от помойки воняло маслянистой гарью и всё вокруг пропитал запах бензина, которым его только что полили.

И был ещё запах.

Кишки. Кровь. Мозги.

Мысли появлялись сами собой. Радислав с удовольствием бы ни о чем не думал.

Он открыл глаза. Судя по свету из большого окна он вырубался на пару часов забытья.