Звезда

Максимально доходчивым языком он изложил предысторию ситуации, свои соображдения по поводу крыла шаттла и анализ полученных расчетных данных. Подумав, добавил пояснение, почему астронавты «Колумбии» не могут самостоятельно произвести осмотр нижней стороны крыла и зачем в этом деле требуется помощь разведывательного спутника.

В заключение МакКлуни написал, что гибель шаттла может стать причиной закрытия всей космической программы США, что представляет явную угрозу национальной безопасности.

К письму Кевин приложил рисунок – смоделированный программой вид крыла «Колумбии» с небольшим повреждением на кромке.

Перечитав свое послание и убедившись, что всё правильно, он отправил его по факсу в приемную Томаса Риджа – руководителя Управления внутренней безопасности, созданного по приказу президента после событий 11 сентября 2001 года.

20 января 2003 года, околоземная орбита, высота 280 километров

Работа на «Колумбии» продолжалась. Шел эксперимент по изучению горения в невесомости. Правда, облачная погода вновь помешала запланированным наблюдениям распределения пыли в атмосфере, но зато Илану Рамону удалось заснять спрайты и эльвы – необычайно красивые электрооптические явления, возникающие выше грозовых облаков в стратосфере и мезосфере.

Ориентацию шаттла по ходу экспериментов выполняли пилот МакКул и командир Хазбанд, а потом свои силы попробовала Калпана Чаула.

И вновь случились мелкие неполадки. Ночью заметили утечку воды в лабораторном модуле «Спейсхаб» из подсистемы, выполняющей задачу сбора образующегося в воздухе водяного конденсата. Протекающий первый осушитель пришлось отключить. Второй осушитель продолжал работать без замечаний до семи часов вечера, когда в нем произошел скачок напряжения. В итоге оба осушителя системы жизнеобеспечения модуля оказались неработоспособны. Пришлось в срочном порядке бросить дела и подручными средствами доработать клапан в кабине шаттла так, чтобы прохладный воздух из корабля шел прямиком в «Спейсхаб». Хазбанд и Чаула, предложившие такой выход из положения, надеялись, что при этом температура в лаборатории станет ниже того уровня, при котором требуется собственная система охлаждения и сушки, однако это не помогло, и позднее пришлось проложить по переходному туннелю воздуховод для закачки прохладного воздуха.

20 января 2003 года, Вашингтон, США

Несмотря на то что вся страна отмечала общенациональный праздник, глава Управления внутренней безопасности нашел несколько минут в плотном графике визитов, чтобы посетить свой кабинет в западном крыле Белого дома и ознакомиться с «Ранней птахой» – очередным номером малотиражного издания, которое выпускал секретариат президентской администрации для высших правительственных чиновников. Основным содержанием «Ранней птахи» были наиболее интересные и значимые вырезки из утренних газет.

Полистав «Птаху», Ридж вызвал секретаря и поинтересовался, не поступало ли каких-либо срочных сообщений. Секретарь подал тонкую папку. Ридж, не ожидавший сегодня чего-то особенного, начал просматривать ее, а потом взгляд его задержался на странном рисунке:

– А это что такое?

– Это пришло сегодня утром. Факс из Хьюстона. Мне показалось, что информация, которую сообщает… э-э-э… господин МакКлуни, важна и должна быть проверена.

Руководитель Управления внутренней безопасности прочитал письмо более внимательно.

– Что ж, – сказал он раздумчиво, – это нужно проверить. Всё-таки речь идет о национальной безопасности. Не так ли, Джерри?

Секретарь смиренно кивнул.

– Соедини меня со Штабом Космического командования ВВС, – распорядился Ридж.

20 января 2003 года, околоземная орбита, высота 280 километров

Проходя в двухстах километрах от «Колумбии», американский спутник-шпион серии «КН-11», фигурирующий в каталогах под обозначением USA-129, подчиняясь команде с Земли, запустил микродвигатели ориентации и направил свой телескопический объектив в сторону шаттла. Через несколько секунд снимки с разрешением шесть сантиметров в пикселе поступили на компьютер оператора в Штабе Космического командования ВВС США в Колорадо-Спрингс.

20 января 2003 года, Вашингтон, США

Еще через полчаса они легли на стол Томаса Риджа, который специально задержался в своем кабинете и даже отменил пару малозначительных встреч, чтобы увидеть их. Руководитель Управления внутренней безопасности не был, конечно, специалистом в области космических технологий, но совпадение рисунка, сделанного компьютером по числовой модели, с изображением, переданным спутником-шпионом, поразило его.

– Черт! Черт! – выругался Ридж и тут же схватился за трубку телефонного аппарата прямой связи с президентом.

21 января 2003 года, околоземная орбита, высота 280 километров

В этот день астронавты по-прежнему большую часть времени потратили на эксперименты с горением. На Землю ушел промежуточный отчет о росте раковой ткани в биореакторе. Пилоты меняли ориентацию «Колумбии» для измерений солнечной постоянной, уровней озона и средиземноморской пыли.

Осушители в «Спейсхабе» все еще не работали, но пилоты с помощью экспертов ЦУПа регулировали температуру и влажность путем «тонкой настройки» систем корабля и научного модуля.

Еще в этот день экипаж впервые узнал о том, что во время старта их шаттла имели место некоторые проблемы. В новостном форуме сети SPAN, посвященном обзору полета «Колумбии», американский историк космонавтики Джеймс Оберг задал два невинный вопроса: «Кто в экипаже STS-107 подготовлен для выхода в открытый космос? Есть ли на борту SAFR?»

SAFR (или SAFER) – это реактивная установка автономного перемещения астронавта. Ее можно использовать для полетов вблизи космических аппаратов с целью их осмотра или ремонта. Само упоминание этого устройства в контексте первого вопроса заставляло задуматься. С орбиты Обергу ответили, что к выходу в открытый космос подготовлены только два астронавта из всего экипажа: Майкл Андерсон и Дэвид Браун, а вот реактивных установок SAFR в комплекте нет. Тут же был задан встречный вопрос: «А в чем дело?» Историк честно ответил: «Здесь беспокоятся об ударе куска пеноизоляции внешнего бака по крылу во время запуска, но сейчас, кажется, признано, что это не представляет угрозы…»

Администрация ЦУПа-Х отреагировала очень быстро. Сменный руководитель полета Стивен Стич послал командиру Хазбанду два электронных письма. В первом он заверял, что угрозы для теплозащиты нет, аналогичные прецеденты показывают, что шаттл вполне может совершить посадку с вмятинами и трещинами на композитном материале, а также просил экипаж быть готовым отвечать в том же духе журналистам, которые наверняка докопаются до этого происшествия и «раздуют сенсацию». Ко второму письму был прикреплен цифровой видеоролик с записью отрыва пены. Командир Хазбанд подтвердил, что получил оба послания и вполне доверяет мнению ЦУПа.

21 января 2003 года, Вашингтон, США

На то, чтобы собрать всех заинтересованных лиц, понадобилось почти восемнадцать часов. За это время Томас Ридж успел провести необходимые консультации, переговорил с МакКлуни (специально прилетевшим из Хьюстона с расчетами и графиками) и даже успел неплохо выспаться – а потому явился в штаб-квартиру НАСА во всеоружии, готовый «продавить» уже принятое решение.

Организационно совещание высших чиновников США было оформлено как внеплановое заседание Национального Совета по космосу. Этот правительственный орган был учрежден в апреле 1989 года вместо Высшей межведомственной группы по космосу и осуществлял планирование работ по реализации политики США в области освоения космического пространства. Далеко не всегда задачи, которые ставил Совет перед НАСА и другими агентствами, были мирными, научно-исследовательскими. Поэтому в его состав входили: вице-президент США, помощник президента США по национальной безопасности, министр обороны, директор НАСА, госсекретарь, министр торговли, министр транспорта, директор административно-бюджетного управления, директор ЦРУ, руководитель аппарата сотрудников Белого дома, а теперь вот – и глава УВБ.

Когда высшие правительственные чиновники Америки расселись по своим местам в круглом конференц-зале штаб-квартиры НАСА, вице-президент Дик Чейни сразу же предоставил слово Риджу.

– Господа, – обратился тот к присутствующим, – вы уже знаете, что проблема, которую мы должны сегодня обсудить, имеет значение для национальной безопасности. От того, как мы решим ее, зависит будущее нашей страны!

Выдержав небольшую, но эффектную паузу, Ридж продолжил:

– Инженер НАСА с большим стажем работы прислал мне письмо, в котором утверждается, что руководство этого Управления скрывает от нас серьезное происшествие, способное привести к гибели шаттла «Колумбия» и семи астронавтов, членов его экипажа. Расчеты инженера доказывают, что при возвращении на Землю – а произойдет это уже первого февраля – «Колумбия» сгорит в атмосфере.

Присутствующие повернулись к директору НАСА Шону О’Кифи, который сидел ни жив ни мертв, с посеревшим лицом. Однако Ридж еще не закончил, ему казалось, что члены Совета недостаточно прониклись серьезностью угрозы:

– Это будет не просто катастрофа. Это будет сильнейший удар по престижу США в глазах мировой общественности. Это будет национальный позор. Не следует забывать, что среди членов экипажа «Колумбии» находится первый израильский астронавт. Мы допустили полковника Рамона до участия в этой миссии еще и для того, чтобы поддержать дружественное нам государство в трудные для него дни, когда фактически решается вопрос о самом существовании Израиля. Это знак всему миру, что мы на стороне израильтян. Как же будет выглядеть наш стратегический союз, если полковник Рамон погибнет?.. Таким образом, благополучное возвращение экипажа «Колумбии» на Землю имеет еще и политическое значение. Я уж не говорю, что придется на долгое время отложить любые космические рейсы и эвакуировать астронавтов, находящихся на Международной космической станции. Убытки составят десятки миллиардов долларов, и это, без сомнения, будет поставлено нам в вину на ближайших выборах.

Наступило тягостное молчание, но тут спохватился директор НАСА:

– Прошу прощения, но пока мы не увидели никаких доказательств тому, что шаттлу угрожает какая-либо опасность. Всё это слова… Если бы мои сотрудники располагали подобной информацией, они представили бы ее мне. Чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер, и тогда…

О’Кифи сбился, потому что совершенно не был готов к обсуждению этой острой темы.

– Я поддерживаю господина директора, – вмешался «главный шпион Америки» Джордж Тенет. – Нам не представили доказательств.

Ридж с пониманием кивнул и знаком показал своему секретарю ввести в зал главного свидетеля и обвинителя в одном лице – Кевина МакКлуни.

– Перед вами тот самый инженер, о котором я говорил, – сообщил глава УВБ. – У него за плечами двадцать лет беспорочной службы в качестве специалиста по теплозащите. Сейчас он вам опишет, как погибнет «Колумбия».

Тихонько загудел лазерный проектор. Даже не взглянув на своего начальника, МакКлуни вышел к экрану и начал спокойный неторопливый рассказ, словно выступал на защите дипломной работы. И выбранный им тон производил куда большее впечатление на членов Совета, чем любые истерические крики в духе: «Катастрофа! Нас ждет катастрофа!»

– Космическая транспортная система многоразового использования «Спейс шаттл» имеет ряд конструктивных недостатков, – говорил МакКлуни. – Один из них связан с тем, что внешний топливный бак является источником постоянной угрозы. При стартах с него осыпается целый град мелких обломков изоляции, которые ударяют по теплозащите орбитального корабля. До сих пор нам это сходило с рук. Было проведено исследование, по итогам которого признали, что риск серьезного повреждения теплозащиты мал. Но бесконечно это продолжаться не могло. Теория вероятности подсказывает: однажды удар будет достаточно силен для того, чтобы пробить теплозащиту насквозь. Это и произошло шестнадцатого января, во время взлета «Колумбии»… – инженер нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и проектор вывел на экран первый кадр с видами стартующего шаттла. – Камеры наблюдения зафиксировали падение большого обломка на левое крыло орбитального корабля. Элементарный расчет показывает, – теперь на экране появилась формула с несколькими переменными, – что энергии удара хватило для разрушения теплозащиты на всю ее глубину… Чем это может грозить шаттлу? Попробую объяснить наглядно. Допустим, первого февраля Центр управления полетом даст разрешение на посадку «Колумбии». Экипаж законсервирует оборудование и займет места в креслах на верхней и средней палубах орбитального корабля. Почти весь путь через атмосферу «Колумбия» должна пройти под управлением автопилота, и лишь за три минуты до приземления, на высоте пятидесяти тысяч футов, Рик Хазбанд должен взять управление на себя и повести корабль к посадочной полосе Космического центра Кеннеди. Подчиняясь автопилоту, «Колумбия» достигнет условной границы атмосферы на высоте триста девяносто пять тысяч футов. При этом она будет иметь скорость, превышающую скорость звука в двадцать пять раз. Через четыре минуты скоростной напор достигает два фунта на квадратный фут. Корабль окутает облако яркой плазмы. Через пять минут начнется управление «Колумбией» в замкнутом режиме. Плазма мешает связи, и бортовые компьютеры не полагаются на информацию, поступающую с Земли. Они введут «Колумбию» в запланированный правый крен. Стандартный профиль посадки шаттла предусматривает четыре таких крена: два правых и два левых. Они служат для правильного гашения скорости, обеспечения заданной дальности полета и бокового смещения. После первого крена «Колумбия» окажется в зоне очень интенсивного обтекания с сильным нагревом поверхности. Под воздействием плазмы окажется и трещина в теплоизоляции крыла. Передний лонжерон левого крыла прогорит примерно через восемь минут после входа в атмосферу, – на экране возникла очередная схема. – Сначала отверстие образуется в верхней части лонжерона, а затем будет расширяться и углубляться. Плазма начнет пережигать провода. Рост температуры зафиксируют датчики… От «Колумбии» начнут отваливаться куски обшивки. Из-за прогара изменится аэродинамика левого крыла – оно будет оказывать потоку более сильное сопротивление, чем правое. Бортовой управляющий компьютер увидит, что корабль пытается уйти влево, и скомпенсирует этот уход. Командир экипажа попытается связаться с Хьюстоном по поводу тревожной сигнализации и получить совет, как действовать дальше. Но «Колумбию» всё сильнее потянет влево. Компьютер попытается вывести корабль из левого крена и заложить правый. Но даже двигатели не смогут удержать корабль на курсе. На исходе пятнадцатой минуты на Землю перестанут поступать телеметрические данные. В этот же момент произойдет потеря управляемости. Крыло прогорит и оторвется. На высоте в двести тысяч футов и на скорости восемнадцати звуковых «Колумбия» войдет в штопор. Взорвутся шины шасси. Корабль загорится и развалится. На шестнадцатой минуте произойдет отделение и разгерметизация кабины. После этого семеро астронавтов погибнут…

Если во время рассказа МакКлуни о том, как будут реагировать датчики температур на нештатную ситуацию, некоторые из членов Совета заскучали и принялись озираться по сторонам, то упоминанием о страшной гибели экипажа инженеру вновь удалось привлечь их внимание. Закончив доклад, Кевин положил пульт дистанционного управления на стол и сдвинулся в сторону, чтобы присутствующие могли еще раз увидеть застывшее на экране изображение – смоделированный с использованием компьютерной графики вид горящего и разваливающегося на части орбитального корабля.

Некоторое время члены Совета хранили молчание, а потом слово взял директор НАСА:

– Все это фантазии! Измышления! – заявил он. – Каждый раз, когда мы запускаем шаттл, находятся люди, которые кричат, что он не вернется на Землю. Я не понимаю, почему Совет должен тратить свое драгоценное время на обсуждение этой мистификации. Сегодня не «день дураков» и…

– Прошу прощения, господин О’Кифи, – вмешался Ридж, – но члены Совета собрались здесь по моему настоянию. И это – не мистификация. Существуют два снимка. Один из них я получил от господина МакКлуни. Он создал его, используя математическую модель повреждения крыла. Другой снимок передал с орбиты спутник оптико-электронной разведки – по моему приказу он сфотографировал «Колумбию». Картинки совпадают, и в этом главная причина, почему я доверяю господину МакКлуни. Если он сумел предсказать, как будет выглядеть повреждение шаттла, значит, умеет предсказать и то, как будет выглядеть катастрофа…

Глава СВБ снова кивнул, и инженер вывел на экран последнюю картинку – на ней модель была совмещена с реальностью, и совпадение казалось изумительным.