Киноутопия

Атлет. Скока?

Фотограф. Что?

Атлет. Скока даешь?

Фотограф. Чего?

Атлет. Скока за фотоссесию? Меньше десяти не буду.

Фотограф. Извини, я всё еще не понял.

Атлет. Балду гоняем? Русским языком говорю: меньше десяти тысяч бакинских за фотоссесию не беру.

Фотограф. Теперь понял.

Атлет. Ну и?

Фотограф. В смысле: скока?

Атлет. Да.

Фотограф. Нискока.

Атлет. Теперь я не понял.

Фотограф. Поразмышляй на досуге – может, и поймешь.

Атлет. Опять балду гоняем? Ты вообще кто такой?

Но Фотограф не ответил на последний вопрос Атлета – он уже ушел. Разговор разрушил все его планы: он не мог лепить греческого бога из человека, изъясняющегося подобным языком. Фотограф чувствовал себя искателем приключений, который, увидев в одной старинной книге рисунок удивительно красивого павлина, отправился на поиски этой птички (заключенной в башне знаменитого и весьма опасного джинна), почему-то решив, что она должна прекрасно не только выглядеть, но и петь. После многих опаснейших приключений он таки добрался до нее и, попросив ее спеть, приготовился услышать самые дивные звуки, но птичка, что называется, «каркнула во всё воронье горло», а искатель приключений со стоном разочарования упал в обморок[31 - Здесь описывается сюжет мультфильма «Приключения Мюнхгаузена. Павлин» (1974)]. Фотограф в обморок падать не стал – он стал искать кандидата на роль Человека номер два.

23 сентября 2022 года

Кандидат на роль Человека номер два – Политик. Разумеется, оппозиционный политик. Найти политика, который бы при этом остался Человеком во власти – это утопия. Итак, кандидатом на роль Человека номер два стал для Фотографа оппозиционный политик России номер один (в дальнейшем именуемый Оппозиционер – уж простите за канцелярит). О, этот кандидат всерьез претендовал на то, чтобы стать искомым Человеком. Чем ближе узнавал его Фотограф, тем меньше у него оставалось сомнений: вот он – Человек. В самом деле, ругать власть в России может каждый и даже, наверное, нет русского человека, который бы не составил себе из ругани власти своего рода хобби; но бросить власти вызов, причем вызов реальный, заставить власть воспринять себя как угрозу – это дело другое. Оппозиционер заставил. И если вначале его едва ли воспринимали иначе, чем Дон Кихота, то есть как безумца, над которым можно посмеяться (а ведь только Дон Кихоту могла прийти в голову страннейшая мысль, что в России может не быть коррупции и может быть независимый суд), то, чем дальше, тем яснее всем становилось – только Дон Кихот и может что-то по-настоящему изменить в этой жизни. И вот уже тысячи людей готовы пойти за Политиком оппозиционного образа, а вот уже их и миллионы.

Фотограф не имел ясных политических убеждений, но ему, естественно, не очень нравилось то, что происходит в стране, поэтому даже и чисто политически он попал под влияние Оппозиционера. Да и как лепить образ Человека, предварительно не влюбившись в него? Никак. Вот фотограф и влюбился. Да, он был очарован и, шагая с митинга на митинг, проникаясь болью обездоленных (а иногда изведывая и дубинок), и соответственно, проникаясь всё большей ненавистью к безнаказанно творящей произвол власти, Фотограф одновременно проникался и всё большим уважением к фигуре Оппозиционера. Конечно, Оппозиционер не был таким красавцем, как Атлет: куда менее мускулистый и более нескладный, он брал другим – своей смелостью, бескомпромиссностью, напором.