Большая энциклопедия рыбалки. Том 3

Молодые лососи не похожи на взрослых рыб и раньше, в девятнадцатом веке, даже считались за самостоятельный вид. Это бойкие и подвижные рыбки, пестро окрашенные, с темными поперечными полосками по бокам, с темной спинкой, покрытой коричневыми и красными круглыми пятнышками, – т. н. «пестрятки».

Рацион пестряток мало отличается от пищи форели, нередко живущей в тех же верховьях рек и конкурирующей за пищу с молодью семги: черви, личинки ручейников, рачки-бокоплавы, упавшие в воду насекомые…

Подрастая, пестрятки медленно скатываются к устьям рек. Достигнув размера 12–18 см в длину, молодые лососи выходят в море. Перед этим у них исчезают темные полосы и пятна, и чешуя становится серебристой.

Это превращение нередко называют смолтификацией, а рыб – «смолтами».

Однако не все пестрятки сплывают к устью и превращаются в смолтов. Значительная часть их остается на нерестилищах и там созревает. Это карликовые самцы, о которых уже упоминалось. Среди идущей с моря семги самок всегда больше, и речные самцы-карлики исправляют дисбаланс. Более того, порой даже умудряются успешно конкурировать с крупными морскими самцами – быстренько оплодотворяют икру, пока один лох отгоняет от своей самки другого…

Лохи – они и среди лососей лохи.

* * *

Оказавшиеся в море смолты начинают расти ударными темпами – поначалу питаются ракообразными и морскими червями, затем переходят на рыбную диету: в Атлантике охотятся за сельдью и песчанкой, в Финском заливе преследуют косяки салаки и корюшки, в Баренцевом море – мойвы. Через год (или через два, или через три, в зависимости от состояния кормовой базы в местах нагула) выросшие и заматеревшие семги начинают путешествие к истокам рек, где они появились на свет – преодолевая преграды, штурмуя пороги и водопады… Жизненный цикл замыкается.

А теперь можете смело забыть все написанное мною выше. Так должно происходить в идеале, так всё и происходило когда-то – но в наши времена жизнь атлантического лосося весьма и весьма изменилась…

Семга – рыба для Европы реликтовая, наиболее благоприятные для нее условия существования (даже если полностью исключить человеческий фактор) имели место во времена ледникового периода – когда каждая речонка, впадающая в Атлантику, Балтику или Северное море, брала начало с тающих ледников: для нереста именно в таких холодных и чистых водах генетически «заточен» атлантический лосось.

Но ледниковый период закончился глобальным потеплением, и для лососей наступили нелегкие времена – наступили давно, десятки тысяч лет назад, когда наши предки своими первобытными снастями не могли еще нанести существенный вред популяциям семги.

Ледники растаяли, и европейские реки значительно удлинились, вода в них потеплела и помутнела, появлялись новые, более теплолюбивые породы хищных рыб, – а места нереста постепенно отодвигались все дальше и дальше от устьев рек, в верховья, в холодные родниковые истоки. Все труднее становился для взрослых рыб путь на нерестилища, и все опасней для молоди становился путь обратно в море.

Идеальные для размножения лосося реки – короткие, с чистой и холодной водой – уцелели только на севере Европы: в Скандинавии, на российском Кольском полуострове. В них естественных врагов у лосося немного, лишь собственные мелкие родственники (форели и т. д.), не боящиеся холодной воды и любящие поживиться икрой и мальками семги. А щуки и окуни – редкость в холодных быстрых водах, и мало тревожат движущихся к морю пестряток и смолтов.

В реках, впадающих в моря атлантического бассейна с юга, совсем иная ситуация. Рассмотрим на примере Луги (так уж получилось, что на берегу этой реки стоит дом, где я провожу почти все теплое время года). Длина Луги 353 километра – не так уж много в сравнении с Печорой (около 1800 км), но вполне сравнимо с Онегой (около 400 км) и нерестовыми лососевыми реками Кольского полуострова (Кола, давшая название полуострову, всего-то 83 км длиной).

Однако Луга – река достаточно теплая, среди ее ихтиофауны можно встретить, например, сома – как известно, весьма теплолюбивую рыбу. В самые верховья Луги идущие из моря лососи не поднимаются (исток Луги не родниковый, берет она начало в болотах Новгородской области), а заходят для нереста в небольшие холодные притоки. Молодь повторяет тот же путь в обратном направлении – и чтобы попасть из притоков в Финский залив, должна пройти через теплые воды собственно Луги. А там ее уже поджидают многочисленные хищники: и зубастые щуки, и прожорливые окуни, и теплолюбивые сомы…

Популяции лосося на реках, подобных Луге, находятся в крайне уязвимом положении – достаточно наложения нескольких случайных факторов, например, всплеска численности щуки и одного-двух неудачных для нереста лосося сезонов – и численность нерестового стада может упасть ниже критической отметки (даже без участия человека).

А люди участвуют в деле сокращения популяции семги, и весьма активно. Уловы любителей не так уж велики (даже у тех, кто пользуется не спиннингом, «корабликом» или «парашютом», а плавны?ми сетями), но и они вносят свою лепту. Промышленный лов – реку для него перегораживают от берега до берега – собирает куда более изобильный урожай. И браконьеры, наведывающиеся на отдаленные от деревень нерестовые притоки – рыбоохрана борется с ними активно, поэтому способы хапуги используют самые быстродействующие: электроток и взрывчатку. Гибнет все: и икра, и мальки, и пестрятки; уцелевшие от электроудочек взрослые особи навсегда теряют способность к размножению.

Ну и так называемая «хозяйственная деятельность» человека (зачастую ее правильнее называть бесхозяйственной). Надо признать, что кризис начала 90-х годов пошел лужской семге на пользу: разорился и закрылся недоброй памяти кожзавод «Победа», проклинаемый всеми кингисеппскими рыболовами; многие предприятия города Луги постигла та же судьба. Огромные животноводческие комплексы (в Сабске и других прибрежных деревнях и поселках), порой «радовавшие» обитателей реки сбросами сотен тонн навозной жижи, не выдержали конкуренции с дешевым импортным мясом…

Передышка оказалась недолгой. ОАО «Химик» и абразивный завод в городе Луге вновь заработали, в устье реки развернулось громадное строительство портов, а распашка земель по берегам притоков не прекращалась никогда (смываемая с полей пахотная земля заиливает лососевые нерестилища, и для семги это страшнее брошенной в воду гранаты).

Мне могут возразить: если все так плохо, и становится хуже, отчего все магазины буквально завалены семгой? Тридцать лет назад ее можно было отведать лишь в ресторане, а сейчас – лежит в любом рыбном отделе, в любом виде: и целые охлажденные туши, и филе, и нарезка, и суповые наборы из голов и хвостов…

Возражение принято.

С магазинной семгой разберемся.

* * *

Допустим, сейчас вы отложите эту книгу, отправитесь в магазин, и, расставшись с некоторой суммой денег, купите упаковку малосольной семги. Допустим даже, что в упаковке действительно семга (в магазине эконом-класса вполне могут подсунуть в лучшем случае какого-нибудь дальневосточного лосося, например, горбушу; в худшем – треску, напичканную всевозможной химией: красителями, усилителями вкуса и пищевой добавкой «Лосось», идентичной натуральной). Купленная семга с вероятностью 90–95 % окажется норвежской – примерно такой процент российского рынка в этом его сегменте закрывает импорт из Норвегии.

Помните телерекламу норвежских морепродуктов? «Бережно и с любовью» суровые мужики в зюйдвестках извлекают из сетей семгу, а вокруг вздымаются морские волны… Брехня. Безбожно врут потомки викингов: их семга, прежде чем превратиться в нежное филе, открытого моря не видывала… Норвежцы в двадцать первом веке промышленным ловом семги не занимаются, экспортируют исключительно выращенную в садках рыбу.

Выращивают лосося и в других странах Западной Европы, но Норвегия по объему экспорта семги уверенно шагает впереди планеты всей – очень уж норвежцам повезло с морским побережьем: сплошные фьорды, где не бывает штормов, а приливы дважды в сутки приносят свежую воду из моря. И сейчас трудно разыскать в Норвегии фьорд, где бы не были установлены садки для выращивания лососей – от огромных промышленных комплексов полного цикла, работающих на экспорт, до небольших садков, где из закупленных смолтов растят товарную рыбу для местного потребления.

Популяции «дикой» семги служат в Европе исключительно для спортивной рыбалки. Как подсчитали досужие люди, пойманный на удочку или спиннинг лосось обходится западному рыболову в двадцать раз дороже, чем купленный в магазине. Снасти, снаряжение, аксессуары, стоимость рыболовных туров – все складывается в весьма круглые суммы, и принцип «поймал – отпусти» европейские любители принимают куда легче российских коллег. Люди платят за удовольствие, за адреналин в крови, а не за рыбу к столу.

Однако вернемся к семге, выращенной в садке и купленной в магазине. К ее качеству в сравнении с «дикой» рыбой. Качество вызывает большие сомнения… Дело не только в консервантах, усилителях вкуса и прочей химии, добавляемой в процессе приготовления. Технология выращивания тоже имеет большое значение. Откармливают смолтов до взрослого состояния не мелкой рыбой, а гранулированными кормами, и состав их – большой-большой секрет. Белковая основа сомнений не вызывает, но вот добавки… Судя по тому, как быстро растут смолты у норвежцев – несколько месяцев, и готова товарная рыбина – гормональные ускорители роста применяются очень активно. Не исключено, что и посадочный материал – т. е. смолты – несколько отличаются от природных. Селекцией быстрорастущего лосося норвежцы упорно занимались последние сорок лет – и нет никакой гарантии, что при этом не применялись методы генной модификации.

В начале двадцать первого века и Россия попыталась перенять норвежский опыт: фонд «Русский лосось» и одноименное ЗАО занялись организацией лососевых садков в Мурманской области. Любопытно, что продав свою технологию выращивания рыбы, секретом изготовления кормов норвежцы не поделились – закупайте, дескать, готовые по полтора евро за килограмм. И смолты тоже приплывают из Норвегии – на специальных рыбовозных судах, с морской водой, постоянно циркулирующей через трюмы[1 - Некоторые пессимистично настроенные рыбоводы и ихтиологи считают, что грандиозные проекты «Русского лосося» затеяны лишь для распила отпущенных средств: температура воды в Кольском заливе и в Баренцевом море на несколько градусов ниже, чем в норвежских фьордах, «отапливаемых» Гольфстримом – семга у нас не сможет нормально расти по норвежским технологиям.].

В общем, нарезку из норвежской семги я стараюсь покупать как можно реже.

* * *

А что же происходит с семгой наших рек? Неужели так и вымрет в большинстве из них, уцелев лишь в глухих северных уголках, где половить ее можно будет за огромные деньги?

Все не так плохо.

Люди слишком любят лосося (пусть и эгоистичной любовью), чтобы позволить ему исчезнуть. И не позволяют…

Почти на всех значительных лососевых реках России работают рыбоводные заводы (ничего общего не имеющие с лососевыми заводами норвежского образца). Только у нас в Ленинградской области их пять (балтийской семгой нанимаются лишь три из пяти – Свирский завод специализируется на озерной форме лосося, а Волховский – на сигах).

Действует такой завод и у нас на Луге, ежегодно выпуская в реку триста тысяч смолтов – поближе к устью, чтобы дать лишние шансы разминуться с прожорливыми щуками и прочими речными хищниками. Затемно, не привлекая лишнего внимания, выезжает с завода неприметный «ЗиЛ», нагруженный чанами с молодыми лососями (каждый раз на новое место).

Но иногда разминуться с хищниками все же не удается… С двуногими. Доводилось встречаться с рыболовами-поплавочниками, случайно угодившими на место выпуска и демонстрирующими садки, наполненные якобы «форелью». Выращенные в неволе смолты доверчивы, как дети, – для них фигура человека сигнал не опасности, а близящейся кормежки, – и наудить их можно сколько угодно…

К чести лужских рыболовов, большинство из них, узнав о невольной ошибке, выпускают добычу и меняют место ловли. Однако некоторые упорствуют – «форель», и точка! Мой улов и пошли все лесом! Прежде чем переходить к физическим мерам воздействия, стоит попробовать психологические: сообщить, сколько составляет штраф за одного незаконно выловленного лосося, независимо от размера, – а он в начале 2000-х годов составлял в Ленинградской области 1250 рублей – и начать демонстративно пересчитывать улов; для большей убедительности можно достать мобильный телефон, записать номер машины (грешат ловлей смолтов обычно приезжие).

Конечно, при заводском разведении лосося случаются самые разные накладки, и вылов смолтов недобросовестными удильщиками – только одна из возможных. Это лишь частный случай меньшей приспособленности заводской молоди семги к вольной жизни: оказавшиеся в реке смолты не имеют навыков добывания корма, пассивно реагируют на хищников и т. д. И гибель немалой их части в период адаптации неизбежна.

Существует и другая проблема: производителей на большинстве заводов изымают из идущих на нерест рыб – а ход семги, как уже говорилось, весьма периодичен, иногда количество входящих в реку рыбин изменяется в разы по сравнению с прошлым годом (как в большую, так и в меньшую сторону). Некоторые ихтиологи выделяют циклы численности лосося продолжительностью 8-11 лет, связанные с цикличностью количества кормовой рыбы в море, в местах нагула. Например, в реке Коле в 1969 году промысловики поймали 91 центнер лосося (нижняя точка цикла), в 1975 году – свыше 500 центнеров (верхняя точка).

Однако директорам заводов (все они государственные предприятия) никто план с связи с цикличностью лососевого хода не меняет: изволь свою сотню тысяч смолтов, или две сотни, или три (в зависимости от мощности завода) в реку выпускать каждый год. В результате посадочный материал (оплодотворенная икра или только-только проклюнувшиеся мальки) для Невского, например, лососевого завода закупается в неудачный год на других заводах других рек – на Коле, или Онеге, где в тот же год ход лосося более массовый. А в другой год картина меняется – и невские мальки отправляются на Белое море.

Проблема в том, что внутри единого биологического вида Salmo salar существуют разные расы с генетическими отличиями, нерестящиеся на разных реках. Рыбы различаются и размерами, и вкусовыми качествами. Обмен мальками между разными заводами ведет к утере генетической чистоты расы, к образованию метисных форм – ихтиологов этот факт весьма тревожит.

А еще у лососей на генетическом уровне заложен некий природный навигатор – способность возвращаться на родные нерестилища, преодолевая огромные расстояния. Способность эту называют «домашним инстинктом», или хомингом (homming – англ.). У родившихся на заводе лососей этот навигатор-хоминг дает сбои чаще, чем у «диких» (да и при всем желании невозможно вернуться в заводские инкубаторы и бетонные бассейны).

В результате иногда заводскую семгу заносит в места странные… (Один мой знакомый поймал четырехкилограммовую самку в реке Сестре, давненько исключенной из списка лососевых рек Ленобласти; в заводском происхождении сомнений не было – жировой плавничок отсутствовал). Забредают меченые питомцы заводов в небольшие реки, впадающие с юга в Финский залив: в Систу, Воронку и даже Стрелку (в последнюю далеко не проходят, упираясь в Стрельнинскую плотину); в реках, впадающие в залив с востока, с Карельского перешейка, заводская семга тоже попадается, но реже, чем на южном побережье. Не исключено, что часть «заблудившейся» семги вместо рек Ленобласти радует спиннингистов на водоемах Прибалтики и Финляндии…

Однако, при всех накладках, лишь искусственное воспроизводство помогает семге выжить в густонаселенных местах, – в таких, как Ленинградская область. Если насчет Луги можно сомневаться – все-таки там семга попадалась и до постройки завода в 1989 году, хоть и в меньших количествах, – то о Неве, протекающей через огромный город, можно сказать определенно: семги в ней давно бы не осталось, не будь еще в 1921 году построен старейший в СССР рыбоводный завод. А в реке Нарве (Нарове, как чаще называют ее местные жители) – семги и в самом деле не осталось после постройки ГЭС, перекрывшей путь к нерестилищам. Нарвская популяция лосося искусственно восстановлена Ивангородским заводом.

А теперь, сказав «спасибо» рыбоводам за их труды, поговорим о том, какими способами рыболов-любитель может воспользоваться результатами означенных трудов. Проще говоря – как и чем ловят семгу.

Морская ловля

Семгу в море ловят самыми разными снастями: сетными, крючковыми и ловушковыми, но большинство из них для любителей недоступны, поэтому мы подробно останавливаться на них не будем, лишь упомянем для полноты картины.

В своих книгах, посвященных ловле ловушками, я не раз упоминал, что лососи в них не попадаются – но это относится лишь к тем скромным по размерам ловушкам, что дозволяют рыболовные правила для любителей. В море (обычно на участках неподалеку от устьев нерестовых рек) семгу ловят ставными неводами – их крылья и открылки представляют из себя многокилометровые лабиринты, заплутав в которых, семга рано или поздно оказывается в центральной камере ловушки. Несколько реже промысловики используют для ловли лосося ставные сети – тоже очень длинные, соединенные в многокилометровые порядки.

Лет двадцать-двадцать пять назад в прибрежных водах Прибалтики был весьма распространен лов не ставными, а обычными неводами, отцеживающими. Снасти использовались длинные, до километра и более длиной, заводимые в воду с большого катера, и лососи составляли лишь небольшую часть добычи, попадаясь в лучшем случае по пять-шесть штук за тоню – главным уловом были лещи, судаки и другие рыбы, обычные на опресненном взморье. Наиболее удачным для поимки лосося считалось время сразу после стихшего шторма, взмутившего воду – в прозрачной воде лососи легко уходят из медленно ползущего невода, к тому же шторм вымывает из песка прибрежной зоны всевозможных личинок, мелких беспозвоночных и т. д., привлекающих мелкую рыбу, за которой охотятся лососи. Ловля эта производилась не промысловиками – браконьерами в погонах, в погранзонах и полосах отчуждения Минобороны. Лещи с судаками отправлялись в солдатские столовые, семга – на начальственные столы.