В поисках любви

Приподнимаюсь на локте и резко бью не успевшего дернуться конвоира, в челюсть. Левой, что есть силы, вышибая из десен кровь, выламывая зубы. Красная морось бьет в боковое стекло, словно выстрел из водяного пистолета. Он пытается подняться. Размахиваюсь и бью еще раз. Туда же, изо всей силы, выбивая суставы. Паренек валится на сидение и сползает на пол. Врач, сидящий слева, у заднего выхода, пытается накрыть меня весом собственного тела. Бью его в грудь ногами, и он с криком отлетает назад, спиной распахивая створки дверей.

– Держись!.. – слышу свой испуганный голос. Тянусь к нему. Но парень вываливается из ГАЗЕЛи, размахивая руками. Вижу его бледное, искаженное страхом лицо. И потом, спустя всего лишь миг, жесткие колеса преследующего нас УАЗа, подминают его под себя, стирая в темно-красное месиво.

– Мать твою, что за херня?! – водитель бьет по тормозам и нас бросает вперед, к спинкам передних кресел. Второй врач, боясь за собственную жизнь, пытается заползти под кушетку. Хватаю автомат свободной рукой и направляю на летящих в нас преследователей. Тень в кабине успевает нырнуть под руль.

Нажимаю на курок.

Треск грубым толчком врывается в пространство, расшатывая мою руку. Выворачивает кисть. Дуло взрывается ярким пламенем и огненные пули, жужжа, точно осы, летят во все стороны, дырявя и кабину УАЗа, и крышу медицинской ГАЗЕЛи… Ударяют в асфальт, выбивая яркие брызги…

– Блядь!

Оскалившийся радиатором УАЗ влетает в распахнутые двери, вырывая их из металла, точно добычу из норы. Зад «скорой» сминается, будто пластилин в руках малыша, и машины, сцепившись металлическими когтями, разворачиваются поперек дороги. Тужатся оконные стекла, прогибая свои хрупкие спины внутрь салона. Трескаются, и, с громким хлопком, вылетают из железных рам острым блестящим дождем. Прикрываю глаза рукой, чувствую, как шершавый язык облизывает лицо, раздирая его до крови. Стараюсь подняться…

– Черт…

Правая рука стонет от тяжести висящего на ней тела. Наручник скалится стальными зубами. Опасливо оглядываясь, принимаюсь обшаривать карманы мальчугана. Вытаскиваю связку ключей, увешанную брелоками из мультфильмов, и скидываю с запястья проклятый браслет. Разминаю затекшую кисть.

Все замирает в серой тишине. И только причитания медбрата, все еще несутся откуда-то с пола. Поднимаю вылетевший из руки автомат. С трудом перебираюсь в кабину. Водитель лежит на руле, без сознания. Голова его разбита, вижу кровь, красными щупальцами охватившую лицо.

Это не мое дело.

Выбираюсь на дорогу. Вешаю автомат на плечо. Осматриваюсь. Впереди, в двух десятках метров, прогнув бетонное тело над темной рекой, лежит мост. Фонари по его обочинам, связанные друг с другом пуповиной проводов, все еще горят. Попеременно и тускло, сливаясь с белесым речным дыханием. Ни одной машины. Дома, вокруг меня, безлики и мертвы, их темные окна походят на глубокие, бездонные колодца. Кажется, они никогда не знали радости света. Не чувствовали людского тепла.

Над покореженными машинами, сцепившимися, как псы в бою, клубится пар. Взрыва не будет. Из-под УАЗа, черной лужицей вытекает масло. Смотрю на покосившиеся дверцы. Жду скрипа петель, но они молчат. И я поворачиваюсь, чтобы уйти.

Ты оставишь их там?

Им помогут. Стая никогда не бросает своих в беде…

“А как же ты, Антон?” – Голос из бездны. Он до сих пор говорит со мной. И я отвечаю.

Я всегда был один.

“Тогда беги. Только так ты спасешься.”

Молчу. Перешагиваю обледенелую оградку, охраняющую мертвый газон. Пересекаю его шагами-пунктирами. Подныриваю под шлагбаум и растворяюсь в темных арках многочисленных домов.

Иду. Сквозь одинаковые дворы с вечно пустыми детскими площадками. Сквозь голые аллеи с дрожащими от холода деревьями. Мимо шелеста голодных голубей. В тисках домов-близнецов, под узкой полоской неба. Когда-то давно этот мир был другим. Я помню это. Я не забыл. Тепло маминых ладоней. Мой смех. Высокие сосны, шумящие за окном в бескрайнем синем небе. Золотистая пыль, переливающаяся в вечности солнечных лучей. Калейдоскоп красок. И желаний.

«Мой мальчик»

Так близко. Ее давно ушедший голос. Зерна памяти в земле прошлого. Они не дадут всходов. Почва давно очерствела и стала бесплодной.

«Сынок»

Голос отца. Слезы в моих глазах. Детские пальцы, тянущиеся к его, несуществующей руке… Фотография в рамке… Рваные кадры чего-то большего, так и не ставшие полноценным фильмом.

Останавливаюсь в одной из вонючих арок. Закрываю глаза и долго стою, вслушиваясь в собственное тяжелое дыхание. Тело зудит от пота и грязи, чешутся раны, а чертов холод пробирает до костей… Но я не двигаюсь с места. Я все тянусь и тянусь к его огромной, сильной ладони. И когда хватаюсь за нее, из темноты выныривает бледное лицо, оскалившееся зубами-иглами…

Колени подгибаются…

…Вздрагиваю. Страшный сон… Мне необходимо выспаться. Протираю глаза трясущимися пальцами. Руки пахнут костром.

Лера.

Горечь вспыхивает в груди, но я не позволяю ее пожару вырваться наружу. Заставляю себя двигаться вперед.

Ее голос.

«Я видела его, Антон»

Нет! Я не должен слушать. Именно так сходят с ума.

«Я видела того, кто утащил меня в бездну»

По спине ползет озноб. Темень арки шевелится, будто в ней копошатся тысячи насекомых.

«Я знаю, кто он»

Горло обматывает сухой страх. Он сползает в желудок, пробирается к ногам, вытягивая из мышц каждую жилу. Сердце рвется из горла красным куском так, что отдается стуком в висках. Стараюсь ускорить шаг, ботинки скользят. Под подошвами хрустят сотни раздавленных жуков. Стены, превратившиеся в стрекочущие массы, надвигаются на меня, желая прикоснуться, поглотить, вобрать в себя…

– Господи…

Рвусь к спасительному свету, рваный овал которого, словно хихикающий малыш, убегает от меня прямо под колеса тяжеловоза.

«Я видела его. Я видела его. Я видела…»

Голоса со всех сторон. Лера.

«Ты знаешь, кто он…»

Вырываюсь из тьмы.

– Антон!

Эхо ее голоса ударяет мне в спину. Оборачиваюсь на жуткий запах горелой плоти. И вижу…

– Нет… – отшатываюсь в сторону. – Нет, Боже… пожалуйста…

Темный, безликий силуэт стоит у самой границы света.

– Антон… – Зовет меня.

– Прошу тебя… Ты умерла… Лера… прости меня… – из глаз моих текут слезы. – Я оставил тебя там… Прости…

– Это не так, Антон… Я докажу тебе…

Черная, скрюченная рука тянется к тусклым солнечным лучам…