Библиотекарь государя

Женщина вскричала от боли и прижала руку к груди.

– Сука, сука, сука, сука! – Орала она. – Как же больно… малолетний ублюдок…выродок…!

– Ничего, потерпишь.

Я услышал стоны со стороны раскуроченного книжного шкафа.

– О. Вот и дядя Олег в себя приходит. Сейчас все вместе, как в старые добрые, поразвлекаемся. – Улыбался я.

Пока дядя отдирал слюнявый рот от пола, тётя в это время по моему приказу искала квитанцию о доходах с портов. Делала она это неохотно, но делала.

Наконец, я получил на руки заветную бумажку. Посмотрел в неё и обомлел. Только за последний месяц, с одного порта (а всего их было два) пришло шестьдесят два миллиона рублей дохода. Да, естественно, из этого больше половины уходит государству, но… с учётом хорошей работы двух портов в месяц будет выходить около полусотни.

Неплохо для разгона.

Тётя помогла встать своему мужу и усадила его на диван. Села рядом и приобняла. Стала испепелять меня взглядом.

– Я сейчас же позвоню твоей маме и расскажу, что ты с нами сделал! – Бурчала она.

– Да хоть Папе Римскому звони, мне похрену. Можешь не пытаться на меня надавить. Сейчас твой упырь придёт в себя, и мы поедем в Комитет по контролю за имуществом.

– Да я тебя в Буквнадзор сдам! Да-а, точно! Будешь знать, как использовать Букву во вред своим родственникам. – Она вытащила из штанов телефон и стала набирать какой-то номер.

Я кивнул в сторону стены, которая была проломлена дядиным фаерболом.

– Ну, звони, если тебе так хочется. Хех.

Тётя убрала телефон обратно и снова стала обнимать дядю Олега. Тот, в свою очередь, не произносил ни звука и просто смотрел в пол.

Как же жалко выглядят эти попытки хоть как-то изменить ситуацию. Жадные до денег гиены ни в какую не хотят расставаться с прежней жизнью. Но – назад уже не открутишь. Теперь с золотыми унитазами придётся распрощаться. Навсегда.

Впрочем, совсем издеваться над этими ущербными я не буду. Хотя и… жизнь у них теперь настанет – ух какая интересная.

Минут через двадцать я вызвал такси, и мы поехали в Комитет. Я посадил парочку сзади и наблюдал за ними через зеркало.

По дороге размышлял над произошедшим.

Я понимал, что оставлять всё как есть – нельзя. Дядя с тётей настолько ослеплены деньгами, что ради возвращения прежней жизни они готовы на всё. Даже на физическое устранение меня. И если бы я вовремя не среагировал – так бы оно и произошло. Уверен, им бы сошло это с рук.

Никаких проблем бы им не составило подкупить врачей и выставить всё так, что произошла какая-то ошибка, и рак ко мне всё-таки вернулся.

Если оставить их в покое, то рано или поздно они меня убьют. Ведь если умру я – наследником первой очереди станет дядя. И тогда всё вернётся на круги своя. Если не станет ещё хуже.

В голову приходят два варианта решения этой проблемы. Первый – обратиться в суд. И в суде попытаться доказать тот факт, что семья дяди укрывала от нас доходы с портов. Но… это дело довольно бесперспективное. Очень вряд ли мне удастся его выиграть. Ведь дядя, по сути, до наступления моего совершеннолетия был главой рода, и в его руках содержалось управление всеми активами.

Впрочем, и тут можно найти какие-нибудь лазейки. Вопрос только – зачем? Что я от этого получу?

Не-е-т. Я поступлю иначе. Я сделаю умнее.

Через полчаса подъехали к большому бетонному зданию с надписью – «Комитет по контролю за имуществом». Дядя Олег расплатился с таксистом, и мы проследовали внутрь.

Перед заходом в кабинет я подхватил тётю за руку и со счастливым лицом затащил её туда.

– Эх, тётя Лена. Какой сегодня денёк чудесный. Правда?

Почти до самого вечера мы шатались по бюрократическому аду, переходя из кабинета в кабинет. Сначала меня переоформляли как нового главу клана. Я без конца звонил маме и просил присылать её сканы документов отца, документы, доказывающие наше родство, и прочую ерунду.

Уже после этого мы занимались непосредственно имуществом. Я даже на секунду обрадовался, что Воронцовым принадлежат всего 2 порта. Иначе бы пришлось забыть о нормальной жизни минимум на неделю.

Дядя Олег почти вслепую подписывал все документы. Ему уже было всё равно, что будет дальше. Он находился в прострации. Он чувствовал себя ужасно и поэтому не рыпался. Зато тётя без конца продолжала возникать и запугивать меня. Наконец, к восьми вечера мы вышли на улицу, и я выдохнул. Дело было сделано.

И что же дальше?

А дальше…

– Родня, – я подошёл к сидящим на скамейке дяде и тёте, – у меня для вас шикарная новость!

Естественно, они ничего мне не отвечали. Тётя нервно стучала пальцами по ноге, а дядя ныл от болей в челюсти.

– Что, не хотите её узнать? Ну, правда, вы будете очень рады её услышать…!

– …

– Какие же вы нелюбопытные. Ладно-ладно. Всё равно скажу. В общем… теперь вы будете жить в Полярном!

– Ч…что? – Отозвалась тётя, замерев после услышанного. – Где мы будем жить…?

– В Полярном. Это такой город. На Чукотке.

– Не поняла…

– А-а-а, ой, извините. Перепутал. Это не город, это посёлок. Ну, тоже неплохо.

– Что ты несёшь…

– Природа там, м-м-м… просто сказка! А зимы-то, зимы-то какие. Это вам не питерская недозима. Это реальный, русский морозец. Эх, как же я вам завидую…

Осознав, что я не шучу, тётя стала просить о помиловании.

– Умоляю, не надо… мы больше никогда вас не побеспокоим. Можно хотя бы в Москву? Зато мы всегда будем под присмотром. Зачем нас так далеко…?

– А название-то какое! Слышишь? По-ляр-ный. Уже от самого слова жизнью веет. А воздух там какой чистый… здоровые станете, как бычары. Честно говорю.

– Наш Игорёк морозы не переносит…! Нельзя нас в Полярный… – Настаивала на своём тётя Лена.

– Ничё, привыкнет ваш Игорёк. Если хорошо сдаст школьные экзамены, присылайте сюда. Так уж и быть, устрою где-нибудь. А пока… у вас всего полтора часа до отлёта. Билеты я уже купил. Так что…

Я доехал с ними до особняка в центре города. Подождал, пока они соберут вещи, и проводил до аэропорта. Убедился, что они сели на рейс и со спокойной душой поехал домой.