Застрявший в Кишке

– Ага, пока они от тебя не сдристнут куда-нибудь на радостях, – проворчала наёмница. – К чему вообще такая спешка?

Я мимоходом кивнул стоявшим на входе охранникам и прошёл сквозь открытые ворота на улицу. И лишь порядочно отойдя от обители Шиноби, ответил ей вопросом на вопрос:

– Припомни, чем чаще всего у нас интересовались соискатели, помимо оплаты?

– Ну-у, – задумчиво почесала затылок девушка. – А, точно! Где мы живём, спрашивали. Так нам же пообещали новый дом.

– В этом-то и проблема. Жильё у нас престижное, только вот там поселились посторонние.

Двойка резко затормозила.

– Подожди! Нас что, кинули?!

– А ты ожидала, что нам торжественно подарят пентхаус с бассейном? – усмехнулся я, но, увидев непонимание на лице наёмницы, решил пояснить. – Крутой особняк, то есть с личным двором и прислугой. Неважно, забудь. Никто нам подобного не обещал, сама вспомни. Жилище потенциально хорошее, просто находится на спорной территории.

– Окрановы струпья! Вот хитрожопые ублюдки!

– Ты им льстишь.

Мы продолжили путь в молчании, думая каждый о своём. Я мысленно примерял на себя роль рабовладельца, а насупившаяся Двойка наверняка поносила про себя Чёрных, что подложили нам редкостную свинью.

А кто сказал, что будет легко?

Вот раньше Шиноби владели едва ли не доброй четвертью города. Могущественнее их были только Белые, подмявшие под себя всю работорговлю и сопутствующий бизнес. По сути, эту силу породила сама Торговая гильдия во времена своего восхождения к вершинам власти, перетянув на свою сторону часть криминального мира. Голодные бунты, в которых она сама была отчасти виновата, ослабили дворянство и вынудили уступить местным олигархам часть привилегий. Притча старая, как мир.

Чёрных не устраивала роль второй скрипки в криминальном оркестре, и они изо всех сил старались укрепить своё влияние. В том числе активно покровительствовали наркоторговле. Дурь в Великую пустыню поставляли представители далёких болотистых земель, прозванные Зелёными из-за своей специфической экипировки, напоминающей камуфляж. После того, как святоши сожгли все пеньковые поля в Мочалке вместе с их хозяевами, конкурентов у болотников почти не осталось.

Постепенно они опутали своими сетями всю Союзную империю. Из всех более-менее серьёзных преступных группировок только Багровые не подсели на гашиш, вспарывая живот любому из своих, кого ловили под кайфом. В этом они кардинально отличались от своих земных коллег – ассасинов. И, как позже выяснилось, не зря.

В какой-то момент Зелёным надоела роль простых дилеров, и они попросили Шиноби потесниться с насиженного места. Да так настойчиво, что в отдельных городах Чёрных вырезали под корень. Внезапно вскрылось, что большая часть боевиков-ниндзя и почти вся молодёжь плотно торчит и готова исполнять любую просьбу за пластилиновый шарик. Хоть поднимать на ножи своё бывшее начальство.

Над ворами в законе нависла угроза полного истребления. И они бы точно исчезли, распавшись на несколько мелких и независимых банд, если бы не патологическая жадность Зелёных. Они решили одним махом расправиться ещё и с Песчаными ниндзя, благо у тех дела обстояли ещё хуже. Там наркоманил чуть ли не каждый второй. И пошла такая резня, какой не видывали со времён Красного мятежа. Тут уж Белые, до поры сохранявшие нейтралитет, заволновались. Потому что прекрасно понимали, кто будет следующим на очереди. В столице прошла экстренная сходка крупнейших группировок, по итогам которой сформировался временный союз, куда внезапно влилась даже городская стража и тех-охотники вместе с прочими авантюристами.

Совместными силами наркокартелю и всем его пособникам дали решительный отпор. Большая часть зависимых отправилась на реабилитацию в рабские лагеря, а за торговлю и распространение дури впечатлённые беспорядками дворяне учредили смертную казнь. Ибо нечего шатать устои власти, не спросив на то разрешения.

Шиноби удалось сохранить часть былого могущества, но за спасение пришлось дорого заплатить. Самые жирные куски поделили меж собой прочие победители, а всё остальное осталось в подвешенном состоянии. Как, например, наше новое жильё.

Мы заскочили к себе за деньгами, прихватив заодно и Сторка, который маялся без дела, после чего направились прямиком в Белый квартал. Доску трогать не стали от греха подальше, оставив её сторожить сарайчик. Узнать её вряд ли кто-то сможет, но вдруг у неё самой щёлкнет какой-нибудь вьетнамский флешбэк во время посещения работорговцев? Пусть пока что она проявляла себя только с положительной стороны, это неоправданный риск.

Кузнец же хоть и не одобрял рабства, но мог держать себя в узде. Я и сам испытывал смешанные чувства, когда мы оказались на пороге невольничьего рынка. Моя фантазия рисовала что-то вроде торговой площади с покупателями, прогуливающимися вдоль рядов, но на деле это оказался огромный провонявшийся барак с кучей клеток внутри. Вместо вывески на входе красовалась улыбающаяся рожица в рабском ошейнике. Как мило.

Большая часть счастливых обладателей этого аксессуара ещё вкалывала на благо города, но измученные работяги интересовали меня в последнюю очередь. Здесь держали в первую очередь новоприбывших, а также тех, с кем ещё окончательно не определились. Первыми же любую партию сначала шерстили привилегированные оптовики – представители борделей, бойцовских арен и прочих увеселительных заведений.

Сами работорговцы обосновались в отдельной пристройке, чтобы не дышать одним воздухом со своим товаром. Поначалу нас приняли довольно прохладно, но стоило только продемонстрировать платёжеспособность, как к нам тут же приставили услужливого продавца-консультанта в расшитом халате. Своими тонкими усиками и смуглой кожей он напоминал начинающего хана. Продавец с нездоровым энтузиазмом готов был нахваливать даже тех, над чьими неподвижными телами уже вовсю кружились насекомые.

Вот где наше появление вызвало маленький фурор, так это в самом бараке. Некоторые рабы вскочили, принявшись тянуть к нам руки сквозь прутья, насколько им позволяли металлические браслеты на запястьях. Как вспомню, как они натирают, так и тянет почесаться. Гвалт поднялся такой, что я едва слышал, что нам втирает консультант. Особо ретивые бедолаги получали дубинками по рукам от надзирателей, порождая ещё больший шум.

Сами невольники произвели на меня удручающее впечатление. Исхудавшие, отчаявшиеся, насквозь пропахшие застарелым потом и мочой. Даже охрана здесь ходила в плотных повязках на лице, не говоря уже об управляющем. Однако нас подобными ароматами после «Возрождения» не удивить, так что мы не стали скрывать лица, хоть и старались по старой привычке вдыхать через рот.

Вот только стоило расшумевшимся рабам узнать, что сюда заявились наёмники, как их энтузиазм моментально угас. Некоторые и вовсе забились поглубже, прикинувшись грязной ветошью. Спасибо пустынникам и прочим авантюристам, которые используют невольников в качестве пушечного мяса. С другой стороны, это нам только на руку. Неблагонадёжные отсеялись сами собой.

Из оставшихся на ногах консультант особо напирал на парочку мятежных фермеров. На вид обычные гаражные алкаши с перекошенными рожами, но мне категорически не понравился их взгляд, полный классовой ненависти. Пожалуй, без таких пролетариев мы точно обойдёмся. Прочие же вызывали интерес ещё меньший – откровенный бандит с отрубленной рукой, какой-то дремучий старик и беженка. Последняя, кстати, оказалась единственной продолжавшей настойчиво проситься к нам.

– Заткнись, дура! – прикрикнула на неё Двойка. – Нам не нужны бесполезные потаскухи!

– Так это, чего сразу бесполезная? – не согласилась та, непривычно выстраивая слова. – Я готовить могу, шить-стирать-убирать…

– Языком трепать, – продолжила за неё наёмница.

Однако я уже заинтересовался смелой рабыней и присмотрелся к ней повнимательнее. Это оказалась тощая тётка далеко за тридцать с чуть свёрнутым набок носом и застарелым синяком под заплывшим глазом. Неудивительно, что её не загребли в бордель или какой-нибудь местечковый гарем. Зато руки у неё были что надо – мозолистые, крепкие, с узловатыми пальцами и аккуратно обкусанными ногтями. Такими руками можно пельмешку даже из листовой жести слепить.

– Точно умеешь готовить? – уточнил я на всякий случай.

Женщина подалась к прутьям, вцепившись в них, словно утопающий за соломинку.

– Дайте мне лепёшку из-под гарру и полведра опилок, так я вам такую стряпню сварганю – пальчики оближете!

– Допустим, – кивнул я. – А что насчёт боевого опыта?

Тётка испуганно зыркнула в сторону надзирателей, но те как раз отвлеклись на мятежников, что стали поносить нас вслух. Видимо, окончательно поняли, что их не берут и сбежать не получится.

– Ну, не так чтобы много… В набеги не ходила. Но если дадите палку какую – буду драться.

– За что ты здесь?

– Так по дурости, – горько сплюнула она. – Пообещали нам мирную жизнь и амнистию. Мы ж с Мочалки, не грабили, не убивали никого! А как пришли, так нас и попросили расплатиться по долгам…

– А к нам зачем рвёшься?

– Так лучше сдохнуть, чем стены эти проклятые откапывать! Я на фермы просилась, там всяко привычнее, так меня отмудохали, чтоб рот не открывала лишний раз. И сюда бросили, до поправки. Завтра снова пойду, значит.

– Ясно, – кивнул я. – Будет тебе палка.

Женщина просияла и робко улыбнулась щербатым ртом, ещё не до конца веря в происходящее. Консультант тоже обрадовался, что удалось втюхать мне хоть кого-то. А вот у меня настроение провисло, как знамя без попутного ветра. Совсем не то чувство, как беру себе новую тачку в салоне. По всему выходило, что придётся нам обращаться за посторонней помощью. А это плохо для репутации, да и последствия такого выбора трудно спрогнозировать. Наёмники, которые нанимают других наёмников, чтоб те сделали их работу… Звучит так себе.

Оставался ещё вариант с посещением другого магазинчика, но, по словам Двойки, он был мельче и хуже этого. Даже любопытно стало, чем именно.

– А там что? – кивнул я в сторону одиночных клеток, что располагались в самом дальнем углу.

– Всякое непотребство и приговорённые к смерти, – с неохотой пояснил торговец.

Лучших слов, способных меня заинтересовать, сложно себе представить, так что я направился прямо туда. Консультант поспешил следом, причитая на ходу:

– Стойте, они не продаются!

– Тогда что они тут забыли?

– А куда их девать? – принялся оправдываться работорговец. – Стража с полицией притаскивают сюда задержанных на передержку, не хотят морочиться. Как заканчивают с оформлением, мы их отправляем на казнь.