Семена раздора

– Благодарю за гостеприимство. – Даже на подставленной Петреем скамеечке Анексилай выглядел царём на троне. – Поздравляю с победой. Может, на сей раз в Филисиях поймут, что для победы недостаточно носить на плечах быков и выжимать соки из веток.

– Поздравлять рано: до победы ещё два боя.

– Значит, пусть пребудут с тобой удача и победа. Если ещё и ты возьмёшь венок, у нас на одиннадцатый день будет поровну с Эфером и Урвософорами, а дальше состязания, в которых мы вполне можем победить. Такую возможность нельзя упустить – Анфея не побеждала слишком давно.

– Посмотрим. Сегодня состязание двух у фаланг – три против одного, что урвософорцы втопчут филисиян в песок. Завтра быстрый лук – это, считай, соревнование между хиссцами и илифиянами. В длинном беге, как я слышал, нет равных Праксидему из Феополиды, а в метании копья победить может почти любой.

– Это так, но потом будут конные состязания. Я видел коней других участников: в этом году ни у Сорикла, ни у Ормия, ни даже у царя Пердикки нет таких лошадей, как у меня.

Разговор был прерван появлением Полимаха с орсеоном – напитком, которым встречали гостей. По знанию тонкостей этого ритуала судили о воспитании и вкусе хозяина. Полимах выбрал грубую и простую посуду, кубки отдалённо напоминали формой жертвенные чаши, а их белый с лёгким голубым отливом цвет был данью Эйленосу, хозяину священных Игр. Изящными движениями разлив орсеон, Полимах подал две чаши собеседникам, а третью взял сам. Произнеся посвящение Феарку, они вылили по капле на пол, пригубили напиток и, не сговариваясь, улыбнулись. Для основы Полимах взял красное вино из Хизифа Таврофонского – города, где Анексилай одержал свою самую знаменитую победу, напиток отчётливо пах мятой, венок из которой стремился получить Хилон, а тёртый кедровый орех дерзко намекал на кедровые леса Карам-Ишара и любовные похождения гостя. Судя по лёгкой улыбке Анексилая, намёк был понят, и шутка удалась.

– Превосходный напиток, – промолвил он, кивнув Полимаху. – Жаль, дело, с которым я пришёл, испортит тебе его вкус, Хилон.

– Тогда сомнений нет: ты пришёл поговорить со мной о Харидеме, – улыбнулся Хилон.

Анексилай и Полимах рассмеялись.

– Угадал. Действительно, мало что может так испортить разумному человеку вкус и аппетит, как мысль о Харидеме. Жаль, что разумных людей на свете немного.

– И что же на сей раз затеял наш поборник интересов народа?

– Ничего хорошего ни для тебя, ни для меня, ни для Анфеи. Помнишь, я говорил тебе, незадолго до празднеств в честь Сефетариса, что хочу тщательно разобраться в делах Харидема? Я сделал это.

– Расскажешь?

– Затем и пришёл. Могу я говорить открыто?

– Я доверяю всем, кто здесь находится.

Хилон коротко взглянул на Полимаха и Петрея. Лекарь кивнул и расположился так, чтобы хорошо видеть вход в шатёр.

– Что ж, как знаешь. Итак, прежде всего, мне стало известно, что партия Харидема получает деньги из нескольких мест за пределами Анфеи, в основном из Эфера.

– Разве это тайна? Об этом знает вся Анфея.

– Хилон, я не так глуп, чтобы считать очевидное тайным. На сей раз в моих руках не просто догадки, а доказательства, достаточные для суда.

– О каких доказательствах речь?

– Я знаю, как Эфер передаёт серебро партии Харидема. Он сам, Силан и ещё некоторые имеют доходные дела, связанные с Эфером. Это не преступление, но эферияне торгуют в Анфее лишь с теми, на кого укажут сторонники Харидема. Сделки совершаются по завышенным ценам, а лишние деньги и не уплаченные с них налоги идут нашим торговцам и эферским чиновникам. Смотри: Харидем – крупный торговец рыбой, он ежегодно поставляет в Эфер около пятисот бочек квашенной по анфейскому способу трески. Бочка стоит драхм двадцать пять, а то и меньше, но я могу доказать, что эферская торговая палата платит Харидему по пятьдесят за бочку, из которых двадцать шесть облагаются налогом, а двадцать четыре делят пополам Харидем и председатель палаты. Таким образом, помимо законной прибыли с торговли, Харидем ежегодно получает из Эфера шесть тысяч драхм – полновесный талант. Есть ещё прибыль с портовых борделей, есть сделки с зерном и с маслом, есть морская торговля. По моим подсчётам, Эфер таким образом передаёт вожакам Харидемовой партии почти сто пелийских талантов в год.

– Однако, – поднял бровь Хилон. – Наши борцы с богачами весьма небедны. Сто талантов! Я знаю полисы, у которых годовой доход поменьше.

– Годовая плата двух тысяч всадников, – мрачно сказал Анексилай.

– Или одного, если его имя – Анексилай, – вставил Полимах.

– Хотел бы я, друг, и впрямь стоить так дорого, – рассмеялся гость. – Увы, анфейская казна за службу не платит, а от кого-то иного я платы не приму.

– Да, это серьёзное дело, – промолвил Хилон. – Если такое обнародовать, можно сильно подорвать доверие, а если доказательства хороши, может, кого удастся и к суду привлечь. Хорошо бы Харидема.

– Дальше. Эферияне сообщают сторонникам Харидема о готовящихся военных и торговых операциях, а те выгодно помещают деньги и на том наживаются, заодно разоряя своих соперников. Думаю, разорённым будет приятно узнать, что это был сговор. А помнишь неурожай в позапрошлом году? Ахрий, шурин Силана, и ещё некоторые граждане прямо способствовали тому, чтобы в полисе случился недостаток еды: поставки плохих деталей на мельницы, недостаточные закупки посевного зерна, порча запасов. А наши амбары опустели потому, что ранее нам пришлось раздать две трети государственных запасов черни, взбаламученной Харидемом. «Богачи сидят на зерне, а честным гражданам нечем накормить детей». – Анексилай так точно изобразил писклявый выговор Харидема, что остальные не сдержали улыбки. – Полгода спустя им стало нечем накормить детей, выражаясь уже не образно, а совершенно прямо. А как удачно получилось, что именно в этот момент эферияне и их союзники скупили все излишки зерна в Филисиях и Кахаме! И когда голодная чернь достаточно распалилась, сторонники Харидема вывели её на улицы, а эферияне как раз объявили сбор войска для воинских упражнений – всё совершенно случайно. Если бы мы с тобой не уговорили богачей пожертвовать деньги, чтобы купить в Эфере зерно, а твои друзья в Синоде не принудили Эфер нам это зерно продать, понимаешь, что бы вышло?

– Подожди-подожди. – Хилон даже слегка привстал из ванны. – Так ты говоришь, что Харидемова партия и эферияне замешаны в этом? Что они были причиной того голода?

– Это так.

– Но ведь это невообразимо! Если мы действительно сможем это доказать, то всё, что нам потребуется, не дать растерзать их той самой толпе, что недавно их превозносила.

– Не уверен, что мне бы хотелось защищать Харидема от черни. Отменное наказание для угождающих толпе демагогов. Это был бы очень изящный пример для потомков.

– Если нам удастся всё доказать, Харидем и остальные получат что заслужили. Но ладно Харидем, пусть его – представляешь, какой удар по Эферу, если всё раскроется? Что подумают эйнемы?

– Сперва дослушай…

– Есть что-то ещё?

– Ты ведь уже заметил, что последние несколько лет мы встречаем всё большее сопротивление в анфеархии, и не только со стороны Харидема? В особенности это касается вопросов, связанных с Эфером.

– Вся политика Эйнемиды так или иначе связана с Эфером, ведь эферияне стараются влезть абсолютно во все вопросы. – Хилон пожал плечами. – Но да, ты прав, мы тоже думали над этим.

– И я думаю, вы тоже решили, что в этом есть нечто странное. С Харидемом всё ясно, партия Лампрокла, хотя её вожаки куда разумней, тоже рассчитывает на демос, но остальные? Для анфейских торговцев и ремесленников Эфер – главный соперник, чернь – угроза имуществу. Жрецам будто бы тоже не по пути с площадными крикунами, но они молчат.

– И ты знаешь причину?

– Знаю. Я уже говорил, что Эфер и его союзники торгуют с теми, на кого укажет Харидем, и что эферская торговля содержит кое-какие возможности для быстрого обогащения. Кое-кто из наших сограждан весьма заинтересовался этими возможностями и через Харидема получил желаемое. Разумеется, не бесплатно.

– Твои доказательства надёжны? Ты знаешь имена тех, кто замешан? И есть ли среди них имена Фелеса и Лампрокла?

– Против большинства есть надёжные свидетельства и улики. Фелес не дурак, он понимает, что, если даст себя подкупить сейчас, в будущем не он, так его дети и внуки будут у эферийцев на посылках. Зная Лампрокла, можно не сомневаться: всякий, кто придёт к нему с любого рода взяткой, окажется перед судом анфеархов. Нет, они не зависят ни от Харидема, ни от Эфера, чего не скажешь о некоторых из их сторонников. Друзей, которым они доверяют и которые вполне могут повлиять на их решения.

– Назови имена.

– Леагр, сын Фока. Алид, сын Сфела. Аристофеон, сын Гарпала.

– Бёдра Аэлин… Леагр же двоюродный брат Лампрокла и всем ему обязан. Как и Алид.

– А Аристофеон – правая рука Фелеса и женат на его дочери. Могу назвать ещё Пирина, сына Тола. Сам он вроде бы от политики далёк, но про его младшего сына Эрила давно ходят слухи, что тот греет Фелесу ложе.

– То, что ты рассказал… – промолвил Хилон после долгого молчания. – Доказательства должны быть весомыми.

– Несомненно. Свидетели, собственноручные записи. Расследование обошлось недёшево, но его вели на совесть: я нанимал Серебряную Вуаль.

Хилон некоторое время молчал, глядя перед собой. Серебряная Вуаль, священное братство Сумеречной Эникс. Услуги их шпионов могли себе позволить немногие, но об их делах ходили легенды. В сказанное следует верить, и ничего хорошего это не предвещает.

– Почему ты пришёл с этим сейчас? – cпросил Хилон. – Почему во время Игр, да ещё и сразу после боя? Сейчас мы ведь всё равно не сможем ничего сделать.

– Я пришёл потому, что все сейчас на стадионе или возле него. На дороге к лагерю никого, а значит, проще обнаружить слежку.