Реставрация памяти. Женский иронический детектив

Мария с трудом достала из-под кровати потрёпанную коробку и поставила на комод.

– Маша, это ты зря сделала. Не надо портить мою вещь.

– Ох, извините, – ухмыльнулась Маша. – Так и быть на стол поставлю.

Но рука не выдержала и Маша выронила коробку. Мелкие плоские камешки рассыпались по всей комнате, а несколько больших, завёрнутых в обрывки из тетрадных листов, упали прямо ей под ноги.

– Хороши богатства, – засмеялся Иван Фёдорович. – Помогу собрать, не волнуйся.

– Я не знала, что было внутри, – сердилась Маша, ползая по полу.

Хозяйка быстро забросила в коробку большие камни и обрывки бумаг, но мелких оказалось много, и разлетелись они по всей комнате. Иван высунул голову из-под кровати и счастливо улыбнулся.

– Маш, а это и впрямь сокровища. Мне именно эти камешки и нужны. Ваза у меня имеется, а на ней не хватает таких вот камней. Ты сможешь их приклеить?

– Ваня, я только дома работаю, вези сюда свою вазу.

– Э, нет, из дома не вынесу. Хрупкая она очень. Ну, пожалуйста. Заплачу хорошо, не сомневайся.

– Уговорил, завтра приеду.

Продолжая злиться непонятно на кого, Маша вытаскивала камешки из-под этажерки.

– Давай так: завтра приедет грузчик за комодом и тебя прихватит вместе с камнями. Устраивает?

– Вполне.

– На сим удаляюсь.

– Вань, а почему ты вазу сам не реставрируешь? Ты был самым способным в нашем классе.

Внимательно наблюдая за другом детства, Маша вспоминала кудрявую шевелюру и весёлый нрав Вани.

– Машенька, мои руки потеряли тот навык, я и не рисовал уже тридцать лет. А уж возиться с реставрацией – это не моё. Я теперь сужу людей, да и женат на молодой женщине, ей надо много денег. Бумаги читаю, судьбы определяю, какое тут искусство.

Иван Фёдорович виновато улыбнулся.

– Да, оказалось, что деньги я тоже люблю. А старину собираю, как дань потерянному таланту. Не лишай меня иллюзий, что жизнь моя проходит не так, как бы хотелось.

– О, нет. Ты человек известный и уважаемый, а это дорогого стоит. Я приеду непременно, заодно познакомлюсь с твоей женой, наконец.

Оставшись в одиночестве, Маша позвонила Никите.

– Никита, здравствуй. Деньги за ваш комод я получила. Отправлю тебе на телефон, но оставлю себе за работу.

– Так быстро? Спасибо, спасибо большое. Завтра же развезём всем приглашения на свадьбу. И Катиным родителям отнесем.

– Как я поняла, с ними есть проблемы?

– Я им не пара, – засмеялся Никита. – Да, чуть не забыл. От бабушки ещё тетрадь старая осталась, она вроде там рецепты записывала много лет. Вам она нужна?

– Скорее всего – нет. Хотя, не выбрасывай. Тётя Валя пончики вкусные пекла, возможно там рецепт остался. Я заберу, как смогу. Удачи вам в семейной жизни.

Ожидая мужа, Маша с сожалением понимала, что успокоить Витю она не могла. Они почти не разговаривали. Если и перебрасывались фразами, то особого удовольствия это не доставляло.

И в это вечер Виктор молчал, лениво ковыряя горячий голубец.

– Витя, я завтра уеду на весь день к Ивану Фёдоровичу. Буду ему вазу реставрировать.

– Зачем тебе это? – тихо спросил муж.

– Знаешь, что-то скучновато у нас стало, будто не люди живут, а тени.

– Маша, ты не хочешь меня понять. Если ты бы разговаривала с покойниками, я бы на тебя посмотрел.

– Зато ты расширил свой кругозор. Жил себя и не знал, что и такое бывает.

– Но я чувствую себя виноватым…

– Мы за жизнь столько всего наделали, что теперь не реставрируешь. Не всё надо вспоминать.

– Я обманул маму…

– Ой, началось. Займись чем-то полезным. Скоро, надеюсь, внука привезут. Ты ему что обещал?

– Что я обещал?

– Рыбалку. Удочку ему купил?

– Нет ещё.

– А я сама куплю.

– Не надо, ты не разбираешься.

– Хорошо, сам купи. Ты ешь. Внук тебя не узнает, когда приедет. Ещё в отпуск поедем, а с таким настроением я лучше одна поеду.

– Маш, ну что мне делать?

– Ничего. Само всё наладиться. Я чувствую, что наладится.

– Как ты можешь чувствовать?

– Ах, никак не могу? Один ты чувствительный.

Маша ушла к себе в комнату. Она прекрасно понимала, как тяжело мужу. Представить себя на его месте она не могла, потому и злилась именно на то, что впервые не знает, как помочь близкому человеку. Она, безусловно, верила в бессмертие души. Но одно дело верить, а другое видеть. Мужчина, проживший пятьдесят пять лет без всякой мистики, разрушать стройно выстроенную систему не хотел никак. Витя часто посмеивался над женой, когда она пыталась рассказать ему о своих снах и предчувствиях.

– Прости, Витенька, но это твоя совесть с тобой разговаривает. Я с ней не знакома. Совесть ни с кем не знакомится, она самая одинокая дама на этом свете.