Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Борис щёлкнул пальцами, взяв меня на мушку, всучил секретарше финансовые отчёты, с которыми и пришел, и, подмигнув – «увидимся!» – отчалил в неизвестном направлении. Шлейф тяжёлого мужского парфюма, колоссальной самоуверенности и табака тянулся за ним, как подол мантии.

У секретарши аж ноздри затрепетали. У меня тоже, но без восторга.

Это дело гормональное…

Вскоре после этого Артур вышел от ректора.

– Ты умеешь плавать? – спросил меня Эдинброг без предисловий. И, дождавшись моего кивка, заявил: – Отлично. Нам с тобой нужно будет украсть зачарованные жемчуга у русалок.

И тут же направился к выходу из приёмной.

Вытаращив глаза, я рванула за ним:

– Прости, что ты сказал?

– Ректор Бавтелик предпочитает выдавать наказания, которые приносят практическую пользу университету. У нас неподалёку есть озеро. В нём – русалки. У русалок – заколдованные жемчуга. Ректор считает, что будет здорово преподнести их в подарок нашей королеве. Которая, как и многие другие государственные лица, прибудет в университет к концу экзаменов, дабы лично узреть выпускников – будущую гордость страны. Волшебные жемчужины её наверняка обрадуют, – хмуро объяснил Эдинброг, гулко и быстро шагая по старинным коридорам Форвана. – Времени нам дали до четверга.

– А с каких пор подарки крадут, а не покупают или делают своими руками? Русалки вообще не обидятся, нет? – возмутилась я.

Артур резко остановился. Быстро покрутил головой, убедившись, что мы в коридоре одни, взял меня за плечи и наклонился ко мне близко-близко, серьёзно заглянув в глаза.

– А разве ты ещё не поняла, что в магическом обществе не принято думать о чувствах других?

И такая внезапная горечь прозвучала в его словах, что у меня сжалось сердце.

Я нахмурилась:

– Артур, почему этот нимфин назвал тебя мессией?

Эдинброг дёрнулся, как от пощечины.

– Потому что он клинический идиот. Не обращай внимания на подобные глупости, – после паузы вдруг кривовато улыбнулся он.

– Но я хочу знать.

– Да не о чем тут знать. Пойдём.

Глаза у Артура были чертовски печальные. Как последние всполохи осени, уходящей во тьму.

– Спасибо, что защитил меня от пумы, – только и сказала я.

Он неловко кивнул.

Какое-то время мы шли молча.

Я неожиданно почувствовала, как мои плечи, прежде постоянно поднятые, будто ворота при осаде замка, опустились, а челюсть разжалась. Впервые за всё моё время в Форване я ощущала не то чтобы спокойствие, но то, что рядом со мной идёт человек, с которым мы находимся в одинаково паршивой ситуации. С которым мы заодно.

Это было невероятно утешающее чувство, и когда я вновь покосилась на Артура, мне показалось, что с ним произошла такая же метаморфоза.

Ощутив мой взгляд, он приосанился и поправил пиджак, на лацкане которого вновь блеснул значок с гербом университета.

– Нет, ты серьёзно?! – наконец не выдержала я. – Мы будем красть жемчужины у русалок?!

– Да.

– Хорошо хоть не икру…

13. Последний приказ

К вечеру того дня я почувствовала странную слабость, что было неожиданно и пугающе, но Артур заверил меня, что это совершенно нормально – «отходняк» от колдовства первой ночи. Поэтому я просто валялась на койке в своём вольере, драматично и чуть ли не в стихах кляня свою непростую судьбу, а Эдинброг, подавляя смешки, в паузах между моими монологами пытался рассказывать мне теорию взаимодействия магов и фамильяров.

Увы, я могла лишь красочно жаловаться на жизнь, но никак не впитывать новую информацию. Осознав, что я пропускаю мимо ушей практически всё, им сказанное, Артур отпустил какой-то ядовитый комментарий на этот счёт (его я тоже пропустила мимо ушей) и в итоге, поколебавшись, махнул на меня рукой.

– Какое мороженое ты любишь? – вдруг спросил он.

– Внезапный вопрос. Малиновое.

– Не подойдёт, – качнул головой студент.

– В смысле?!

– Назови что-то из сливочных сортов, а не шербет. Это поможет тебе с восстановлением сил.

– Малиновое бывает и сливочным.

– Всё равно нет: в Сироппинге такое не продаётся.

– Черничное.

– Тоже нет.

– Да Йохан Штраус, Артур! Зачем тогда спрашивать?! – Я даже на локте привстала от возмущения.

Эдинброг неожиданно насмешливо прищурился.

– Ну а вдруг ты была бы хорошей девочкой и сказала: «С орехом пекан»?

И он вышел из комнаты.

– Эй! Я ненавижу пекан! Никаких орехов, Эдинброг!..

Он не вернулся. Вместо него мороженое (клубничное) принесла какая-то незнакомая мне медсестра из лазарета. И она же объявила, что посидит со мной сегодня, поскольку у Артура запланировано много дел на вечер.

Меня это задело. Раз он мой «хозяин», ему со мной и сидеть, разве нет?

Я поделилась этой мыслью с медсестрой. Добрая девушка расхохоталась.

– Господин Ван Хофф Эдинброг очень красивый молодой человек, не так ли? – как мне показалось, невпопад ответила она.