ЯМА. Рассказ

Молчать и гулять – стало бабы Вериным спасением. Она оборачивала вокруг тела теплую шаль, надевала поверх неё толстое зимнее пальто, обувала старые боты на толстой тракторной подошве.

Внук неодобрительно качал головой:

– Куда пошла на ночь глядя?

– Что люди скажут? – шипела Ленка, – Что выгнали бабку из дому? Постыдились бы.

– Выгнали бабку, выгнали! – подпрыгивал Артёмка и крошил печенье на любимый бабы Верин ковер.

Соня зыркала недобро и демонстрировала бабе Вере презрение, как к затхлой вещи, что давно пора выбросить.

«За что их любить, за что?» – гневалась наедине с собой баба Вера, наматывая круги по двору и старательно обходя в темноте вырытую коммунальщиками яму. Не соскользнуть бы, там вон видно, что арматура торчит и строительная металлическая сетка.

Упадешь в такую яму в темноте, никто и не заметит, не докричишься о помощи. Баба Вера передергивала всем телом, словно сбрасывая мысли о падении в тёмную яму, не обнесенную сигнальной лентой.

И снова возвращалась к своим рассуждениям: «Вот соседку с четвертого Ниночку есть за что любить. Славная, улыбчивая. Хоть всё время на бегу, а спросит как здоровье, не надо ли хлеба или в аптеку».

– Зайди ко мне на чай, – звала соседку баба Вера.

– Ой, спасибо! – улыбалась та в ответ, – Как-нибудь забегу.

Да не забегала, некогда ей, то младшенькую внучку на кружок проводить, то у сына в квартире газовщиков встретить. Только и мелькала её красная курточка во дворе.

– Конечно, ты молодая ещё, ничего у тебя не болит, чего бы тебе не бегать, – свысока своего возраста посматривала на Ниночку баба Вера.

– Да какая же я молодая, шестьдесят пять нынче, – отмахивалась соседка, – Суставы болят, давление прыгает, но как же дети-внуки без меня справятся, они работают, а я свободна. Помогать надо, двигаться.

«Шестьдесят пять – это не мои семьдесят четыре, – думала баба Вера, – Да и зачем помогать им? Это они мне помогать должны. И любить их не за что! Бросил сначала муж, потом сын в другой город уехал, никто не беспокоится о моей старости. Прописала по дурости внука с детьми к себе, когда Артемка родился. Думала, Дима благодарен всю жизнь будет. А ему как не было до бабки дела, так и нет.

Только теперь вспомнил, что квартира у неё в центре города. Не за что их любить. И коммунальщиков не за что. И директрису этой гимназии не за что. Устроила черт знает что с поступлением в первый класс. Говорят, в институт проще попасть, чем в её гимназию.

Баба Вера считала шаги: семьсот шагов, восемьсот, тысяча. Здоровью польза! Прогулка вместо ванны. Пока воды горячей нет.

Елизавета Петровна Приказчикова, миловидная дама за пятьдесят с модным маникюром, молодежной стрижкой и в стильном брючном костюме, на первый взгляд казалась приятной женщиной, готовой выслушать и поддержать.

Именно это впечатление обмануло Серёгу, когда он устраивался на работу её личным водителем. Да, слышал, что Приказчикова – железная леди, с акульей хваткой, что не указ ей даже губернатор, не то, что областной министр образования. Но как-то не верил, что такие бабы бывают. Думал, преувеличивают. Но вот теперь убедился сам.

С отличным послужным списком сорокапятилетний Серёга, семь лет назад впервые женился на Светланке. Жена и заслала его на работу к Приказчиковой.

Светланка была на пятнадцать лет младше Серёги, но жизнь знала лучше – где, что, кому, когда надо дать, сказать, занести, чтобы хорошо устроиться, чтобы всё было в лучшем виде и главное – чтобы другие завидовали.

Вот сейчас Светланка приложила усилия, чтобы Серегу взяли на работу к Приказчиковой. Ведь это единственный способ устроить в отличную школу их дочку Лизочку.

Светланка считала, что самое сложное – договориться о собеседовании и научить Серёгу правильно себя подать. Она это сделала. Серёгу на работу взяли.

Теперь его дело было за малым – попросить Приказчикову зачислить Лизочку в первый класс. По блату, так сказать. Серёга, обожавший жену и дочку, на все был готов, лишь бы Светланка похвалила.

И теперь, когда срок составления списков первышей уже подошёл, всегда спокойная и приветливая Елизавета Петровна, вдруг показала своё железное нутро.

– Нет, Сергей, я не возьму вашу дочь в свою школу, – отрезала она, пока Серёга вёз начальницу утром в РОНО.

Он был уверен, что с директрисой уже сложились добрые отношения, ведь так старался угодить каждый день. Да и Светланка сказала, что заслужил, пора попросить.

– Не откажет, не бойся, – подбодрила Светланка ещё месяц назад.

Он и не побоялся, попросил. Первый раз Приказчикова не ответила, второй раз отвлеклась на телефонный звонок, в третий с удивлением глянула на Серёгу и коротко бросила «нет».

Серёга рассказал дома Светланке всё, как было. Глаза любимой потемнели от гнева.

– Проси, добивайся, мужик ты или нет, – оглушающе прошипела жена.

Серёга попросил ещё раз. Приказчикова попросила не задавать больше этот вопрос, своих решений она не меняет.

Тогда дома разразился скандал. Светланка требовала, чтобы Серёга устроил Лизочку в гимназию. Жене этот вопрос казался уже решенным, она ждала момент, чтобы похвастаться подружкам. А тут Серёга говорит, что ничего не выйдет. Как это без вариантов? Ты можешь для единственной дочери постараться?

Скандал Светланка завершила ультиматумом, сказанным тихим голосом, который напугал Серёгу больше всего:

– Или гимназия, или развод.

Это страшное слово «развод» весь день крутилось в голове Серёги, делая его мрачнее и решительнее. «Спрошу ещё раз Приказчикову, не убьет же она меня, – решился, – Или пусть хотя бы объяснит, почему не берет Лизочку».

Но директриса осталась при своём твердом «нет».

– Но понимаете, моя жена… она хочет… Почему «нет», скажите хотя бы? – пытался то ли объясниться сам, то ли получить объяснения от Елизаветы Петровны Серёга, когда вёз директрису из РОНО в школу.