Искатель последней надежды

Место это было названо местностью летального исхода но, благодаря человеческой способности романизировать всё страшное и опасное, было быстро сокращено до Мелисы.

В начале следующего года новости про Багровель вовсе перестали показывать. По слухам, его объявили зоной полного отчуждения и ныне он представляет собой самое опасное место на земле. Метафауна трансзверей с невероятными способностями. Метапреобразованные участки ландшафта, способные вывернуть наизнанку, а также метаморфозные люди, чей интеллект упал до уровня инстинктов, и невероятно дорогие транс-образования именуемые Уникальностями.

Через пару месяцев стали ходить слухи о редком искательстве в зоне отчуждения. Искателями были обычные люди. Они были готовы на такую суицидальную авантюру, но ради чего? Ответ был прост, это деньги. Это были очень, очень большие деньги. А с учетом того, что наш народ не то чтобы больших, просто денег порой не видит… Работают как негры, за белую зарплату, платят налоги за всю херню, жалуются, но менять в стране ничего не хотят; да и зачем, уже один раз поменяли и теперь вместо императора у нас бессменный президент, оно так, конечно, лучше, когда людей держат в контролируемой бедности, дабы было недостаточно хорошо но и не отвратительно плохо, чтобы было что терять. У этих людей есть дети, материнский капитал и надежда на то, что задница в стране когда нибудь похудеет, но жопа только растёт. А еще есть люди которые думают, что смогут присунуть той жопе, но чаще всего эта задница садится им на лицо. Нет предела людской жадности, скупости и глупости. Вот люди и идут в Мелису зная, а может и не зная, что это верная смерть. Главное, что они могут заработать денег, которых им хватит надолго; при их нынешнем образе жизни, ведь чем больше денег – тем больше их нужно.

( Конечно это было не так. На самом деле тогда за уникальность принимали любой светящийся или пульсирующий или фонящий метаэнергией объект, точнее кусок. Если быть полностью откровенным, то остатки неудачников, попавших в метапреобразованные участки, чаще всего путали с настоящими Уникальностями.)

А еще эти «однодневки» пугали ни только метапреобразованиями и трансзверями, но и всякими «хрен вообще пойми, что это было в темноте».

Один из таких «рассказчиков» поведал мне, что до аварии работал в секретной лаборатории «У-16», мол, это из-за неё тогда в 85-м произошел взрыв. Потому-что именно они запросили в Москву продолжать проводить эксперимент, так как стояли на пороге чего-то такого грандиозного о чём рассказчик не решился сказать.

Но зато поведал другое:

«После аварии я уволился. Не мог выдержать атмосферы секретности. Официально я не знал о том, какие опыты там проводят. Работал на пропуском пункте и сам не мог даже свой пост пройти, так как пропуска у меня не было. А ведь до аварии было проще. Была одна курилка, чтобы покурить я уходил с поста по коридору до второго пункта, там напротив него курилка. Собирались в неё все, и мы и лаборанты и ученые. Вот от них-то я и узнал, чем там занимаются и что вот-вот и «жизнь наша изменится». И ведь как в воду глядели. Так вот, после аварии отдел безопасности прикрыл лавочку. Курилку закрыли. Проход без пропуска – расстрел на месте. Разговоры о работе проводимой в лаборатории – допрос и расстрел. Короче, пока была возможность соскочить, я уволился. Работал где придётся. Пару раз меня навещали парни из КГБ. Хвала богам, они поверили, что я ничего не знаю. Скопил денег и вернулся в деревню. Ах да, когда эвакуировали людей, я еще работал в «У-16». Домик мой был в семи километрах и, каким-то чудом, он не попал в зону эвакуации. Ну так вот. Жил, значит, я себе спокойно, пока Багровель второй раз не жахнул. Я сразу понял, что история повторилась. Где-то через полгода после этого, ко мне Михалыч средь бела дня заваливается со светящейся штуковиной в руках и зовёт собирать их в поле. Ну, я согласился. Может в хозяйстве пригодится. А потом мы прослышали, что за них НИИ платит бешеные деньги. А когда в НИИ узнали кем я работал в молодости, то предложили мне пособие до остатка жизни и льготы за информацию о «У-16». Но я отказался, жизнь дороже. Тебе же скажу вот что: никогда не задавайся подобными вопросами вслух, старайся даже не думать об этом», – закончил он свой длинный монолог.

( Я до сих пор жалею, что позволил этому алкашу, пусть и искателю по случаю, присесть мне на уши.)

Я продолжал копить информацию и чем больше я узнавал, тем больше я хотел туда, в местность летального исхода. Возможность в один миг разбогатеть манила меня.

*                  *                  *

Май-Июнь 2008 года.

Еще за месяц до конца пятого курса сессия была закрыта. Дипломную работу ректор нам обеспечит. Мои друзья, при таких вводных, в полной мере расслабили булки и занялись подработкой.

Вася помогал бате укладывать плитку. Макс работал у мамы на кондитерской фабрике. К Васе было далеко и не вкусно, а с Максом я общаюсь лучше. Короче, кишка помутила рассудок. Дорога не заняла много времени и вот мы же кушаем пирожные, кексы и всё такое, запивая чаем. Во время беседы на отстранённые и поверхностные вопросы, какими обычно задаются люди нашего возраста за чаепитием, я проронил пару слов про Багровель. Макс задумался. После разговора про всякую шалупонь и сиськи первокурсниц он решил пофилософствовать на тему любви.

– Понимаешь, супруга должна быть такой, чтобы с ней можно было общаться на такие темы, которые тебе интересны, не на те темы, на которые ты можешь общаться, а на интересные. Зачем тебе баба, с которой во время общения ты просто используешь весь мусор скопившийся в голове? Так не должно быть, ты не должен брать этот мусор из корзины и кидать в неё, лишь бы поддержать диалог, потому-что тебя так воспитали. Супруга должна быть интересным собеседником, у вас должны быть точки соприкосновения в интересах и развлечениях, их может и не быть в образе жизни, в какой-то лично твоей философии, но абсолютно точно: если ты не хочешь, что бы отношения зашли в тупик – ищи супругу с теми же увлечениями, что и у тебя. Понимаешь? Ты не должен быть повелителем мусора!

И тут Макс, окончив отповедь, неожиданно резко спросил, что же там я такого знаю о БИЦ. И я выложил ему всё, как на духу, что знал сам, что видел по телеку, какие ходят слухи и то, что мне рассказал побывавший там искатель.

Максимку это очень заинтересовало. Он согласился поехать со мной. Васю мы уговаривали уже вдвоём. Мой монолог его не впечатлил, видимо мне стоит поработать над подачей, поэтому козырную речь двигал Макс:

– Васька дружище, разве не к чему-то подобному мы готовились после экскурсии? Разве не об этом мечтали? Вспомни, как мы ходили в качалку, как жрали это вонючее питание и потели как суки, ( В основном Вася и потел.) нас только из-за вони и выгнали. Но нас это не остановило, мы перебрались к тебе на дачу. Разве ты не помнишь, как весь день мы бегали с камнями в рюкзаках, кирпичами в сумках. Одно за спину другое в руки и погнали в режиме Иисуса, луж не касаясь, через болото. Потом батя твой нам отвешал освежающую пиздюлину за потраченный, на штангу и гантели, цемент.

– Ебашил нас он за винтовку, не за цемент.

– И за это тоже. Ты лучше вспомни, как мы металлолом с базы пиздили. Копили деньги. А как накопили – съездили на байк – фест. Какой мы замес устроили. Втроём всей парковке дали в рот. Еле ноги унесли от остальных. Но главное, что мы были вместе. Если мы поедем все вместе, то нам ничего не будет угрожать. Вместе мы сила, пусть и звучит как-то по-голливудски, но это так. Глядишь, еще и денег подзаработаем, а может и что-то очень ценное найдем. Я очень хочу поехать туда и навести шороху, ты с нами?

– Нет Макс, это не ты хочешь, а Альтерий. Это он промыл тебе мозги сраным Багровелем, которым мы давно переболели, – Вася был не преклонен, но Макс знал, что сказать. И сказал:

– Представь, как отец будет тобой гордиться…

Прелюдия четвёртая

Июнь 2008 года.

Василию мы придумали кличку Мамонт. Максу досталась дразнилка Дрыщ. А меня обозвали Ральф, потому-что шаурму с котёнком съел и не подавился.

Мы прибыли в то время когда во всю шли слухи о секретных лабораториях, в которых проводили эксперименты по скрещиванию человека с животным. Мы задались целью найти такую лабораторию и забрать бесценные документы, записи опытов, а может, если повезет, обнаружить одну из таких «химер».

Мы верили в существование этих лабораторий. Наводили справки у бывших сотрудников. Расспрашивали редких искателей. Мы даже нашли упоминание о секретной подземной базе в окрестностях города Пятри. Но всё было тщетно, все кого мы встречали, пытались впарить нам карту с «сокровищем» и откровенную дичь в придачу.

Два месяца мы искали за что зацепиться. Время уже поджимало. Мы не планировали задерживаться на долго. И вот в один прекрасный день Мамонт полез в бардачок брошенного «Москвича» в поисках бумаги. Желание облегчить кишечник у него сразу отпало когда увидел то, чем собирается подтереться. Мамонт завизжал как бешеная сучка, будто с ним змея решила в проктолога поиграть или чего хуже, но сейчас не об этом.

Вот так мы нашли карту с отметкой одной лаборатории под кодовым названием «У-9» прямо под госпиталем в Лунакаменске. По счастливому стечению обстоятельств Мамонт почти наизусть знал карту этого алебастрового города и поэтому не просрал своё счастье. В потайном отделе бардачка были и другие документы, что подтверждали догадки Мамонта касательно находки. План «А» был придуман слёту, а за запасным мы пошли к Военным.

Стоит понимать, что военные внутри периметра Мелисы, это не обычные солдаты «отдающие долг родине», а в основном контрактники, работающие на полковника, который скорее бизнесмен, чем военный. Все друг с другом повязаны и некому нет резона убивать искателей или отлавливать их. Военные здесь для того чтобы заработать на безбедную старость и не дать ни одному транс-зверю пробраться за периметр. Помимо этого, они обеспечивают охрану Учёных, а те следят, чтобы Мелиса не увеличивалась в размерах, ну и конечно творят свои Учёновые штучки дрючки.

У Военных мы притворились, что ищем редкие уникальности, и мол, у нас есть информация, что мы найдём их в Лунакаменске. Мы предложили часть выручки за услуги доставки нас туда и обратно. Но видимо полковник не проникся речью трёх салаг; в его глазах мы вообще малолетками выглядели; и согласился отправить вертушку к нам в качестве эвакуации, дабы до Лунакаменска, если мы действительно хотим туда попасть, мы добрались своим ходом. И стоит добавить, что он думал, что мы наверняка откажемся от такой затеи, ведь одно дело прилететь с вояками и улететь, и совсем другое пиздовать туда самому; на своих двоих.

Брошенная техника выступила символом непостоянства, покосившийся фасад зданий – символ кривой пространства, проржавевшие автомобили подтверждали власть времени над местом, проросшая сквозь асфальт трава утверждала, что главное это воля; ведь свет есть всегда и всё зависит от твоего желания прорваться сквозь тернии к нему; разбитые окна смотрели своими пустыми и острыми впадинами мрака, заколоченные двери утверждали, что нам здесь не рады и полчища голодных зомбированных искателей убивших во мне романтизм к этому городу.

*                  *                  *

Я бы хотел очень брутально и эпично описать как мы раскидали всех зомбаков, но вы и так можете это представить: три типа с пушками валят безоружных вялых людишек со спёкшимися мозгами. Побольше экшена, да-да гильзы летят веером как сферы мироздания в руках Создателя, да-да всё так. Затем закончились патроны и я достал мачете. Началась настоящая кровавая резня, но зомбаков меньше не становилось.

Но вернёмся к делу.

*                  *                  *

Мы упёрлись в запертый на кодовый замок дверь. Код из документов отдела безопасности не подошел.

– Всё кончено, назад самим нам не пройти, – вещал Дрыщ, – уников по пути мы не собрали, так что план «Б» оплатить нечем. По ходу мы приплыли.

– Может хотя бы попытаемся взорвать дверь? – говорил Мамонт, – У меня за спиной кило С4, детонаторы и чешутся руки.

– А толку? Впереди будет десяток таких дверей. Да и до нас, по всей видимости, попытались, вон какая трещина в потолке и по плавившиеся петли на двери. Так-что если после взрыва дверь упадёт, то вместе с потолком, – разъяснил я.

Вот-так вот мы потерпели фиаско у самого входа в секретный объект, тайны которого так и остались там, за закрытой дверью. А нам ничего не оставалось, как вызвать вертолёт.

Нас забрали на базу военных располагающуюся в бывшем Пятриском научно-исследовательском институте сельского хозяйства, там состоялся не самый приятный разговор с Полковником, которого было не просто убедить в том, что мы не пытались ввести его в заблуждение и что мы, пусть и любители, но точно не туристы. Полковник наверняка видя в нас нечто большее, чем мы сами в отражении зеркала, решил не гневаться.

Сошлись на пятидесяти тысячах за каждого. ( Ебать какое дорогое такси, почти Яндехго.) Нам дали неделю, чтобы принести бабки или уникальностей на ту же сумму. А в то время обычная «Рыбья пасть», которая даёт иллюзию сытости и уменьшает аппетит, ( Если съесть.) стоила 17 косых. Нам очень повезло.

На второй день мы уже были на станции Иний. ( Тогда еще не была включена Нейронная печка.) От неё двинулись к старому кладбищу, которое обложено скоплением образа Пылка. Весь день разбрасывались болтами и гайками, щелкали и пикали детекторами. Потели как суки. Зато прошло успешно: четыре Башмачка, два Огненных шара, какой-то пылающий череп без челюсти и лёгкое обезвоживание организма.

После заката развели костёр прямо в железной бочке в доме неподалёку на втором этаже. Дрыщ что-то рассказывал, увлеченный Мамонт его слушал я был в дозоре.

Завыл Дворнягус, это такой чумовой пёс на низких лапах, весь в шерсти, нападает на психически слабых людей, атакует ментально; внушает иллюзии, что перед жертвой целая стая.

Я привстал посмотреть и увидел, что начался всплеск метапреобразованной энергии обелиска. Но нам-то ничего не грозит, мы в помещении. Обернулся сказать своим друзьям, что Всплеск начался и вижу, что Дрыща нет, а Мамонт сидит там же и смотрит перед собой не моргая и, едва приоткрыв рот, поворачивается ко мне.

Я успел только моргнуть, а Дрыщ уже вернулся на то же самое место, с остановившимся сердцем и бледным лицом. Как только я попытался к нему прикоснуться, он рассыпался в прах.

Тогда-то я узнал, что Образы меняют местоположение во время Всплеска. ( Это была Временная Тюрьма, еще её называют тайником Дэйви или Глубокая яма, метапреобразование заключающее жертву на неопределённое время. Иногда она может вернуть живого, а иногда мёртвого. Выжившие утверждают разное, одни, что прошло не более минуты, другие что часы, дни и недели. И те и другие, могли вернуться через час, день и даже бывало, что через месяц.)

*                  *                  *