Дева в саду

"Какой Шекспир, из погребка
Домой вернувшись на рассвете,
В бреду спадая с тюфяка
В таком спасается сюжете?"
Александр Кушнер.Об этом романе, которым "Азбука Аттикус" порадовала русскоязычного читателя в конце апреля, литературные обозрения говорили как об одной из самых ожидаемых новинок книжной весны. Главным аргументом в пользу чтения было: это первая часть "Квартета Фредерики", не растолковывая, кто такая эта Фредерика с ее квартетом, чем бы он ни был.Тетралогия, которую считают magnum opus Антонии Байетт, охватывает четвертьвековой промежуток и писалась на протяжении двадцати четырех лет: первые два романа до мировой известности писательницы, пришедшей к ней с букеровским "Обладать", завершающие после. На русском пока лишь первая книга, которая увидела свет в семьдесят восьмом, а описанные события относятся вовсе к пятьдесят третьему году. Героине, давшей имя четырехкнижию, семнадцать, как в тот год Байетт, что позволяет предположить в ней некоторые автобиографические черты.Что касается "Девы в саду", с равным основанием роман можно было бы назвать "книгой Стефани, Маркуса, Дэниэла, Александра". Безусловно яркая Фредерика, которая окажется в центре внимания в следующих романах, здесь еще не на основной позиции, хотя в главной роли. В том смысле, что ей, школьнице, буквально достается роль молодой Елизаветы I в пьесе, где королева-девственница центральный персонаж. Теперь о книге. В фокусе внимания семья Поттеров (ни к Гарри, ни к Беатрикс отношения не имеющая). Отец, яростный Билл, преподает в частной школе для мальчиков, там все на нем держится, и с полным основанием мог бы сказать: "Школа - это я". Редкое сочетание педагогического и организаторского талантов делает его незаменимым на работе, дома однако Билл в ипостаси "тиран и сумасброд" (ну. когда дает себе труд выступить в какой бы то ни было роли). Большей частью его вклад в семейную жизнь ограничивается безразличием. Самоотверженная Уинифред, жена и мать троих его детей, в свою очередь та, на ком держится дом. Такое себе вполне патриархальное разделение обязанностей: работают одинаково, но слава и почет достается супругу, в то время, как жена вынужденно довольствуется ролью мышки серой белой несмелой и воспитательницы Стефани, Фредерики и Маркуса.Спокойная доброжелательная красавица Стефани ("все хотят на мне жениться") такая английская роза, окончив колледж преподает теперь в той школе для девочек, где сама училась. Претендентов на ее руку было немало, но сама девушка не рвалась в болото семейной жизни, пока не встретила Дэниэла Ортона, приходского курата, огромного неловкого и неуклюжего толстяка, чьим девизом могло бы стать деятельное добро. Они и притянулись друг к другу в соответствии с боэцианским "подобие стремится к подобию" (ну, это кроме сексуального притяжения).Младшая Фредерика, совершенная противоположность сестры, рыжая бестия, буря и натиск, "я что угодно могу, что угодно могу лучше всех прочих". На самом деле, лучше всего у нее получается читать книги и интерпретировать прочитанное. Она нехороша собой и почти лишена той грации, какая может служить страшненькой девочке некоторой заменой красоты. Но у Фредерики есть несокрушимое убеждение в своем превосходстве, которое вернее других аргументов убеждает окружающих, что носитель достоин лучшего, и вся она пылающий яростный пламень.Младший в семье Маркус ("да, я знаю, так сходят с ума") красивый хрупкий мальчик одинокий астматик, чрезвычайно одаренный музыкально и математически, и с явными чертами аутичного спектра. Есть тонкокожие люди, которых острые углы этого мира ранят больнее прочих, он из таких. И он слышит музыку сфер, то умение находить решения сложных математических задач и делать мгновенные вычисления, оно и давало ощущение немыслимой гармонии, пока Билл не привел какого-то профессора чья попытка препарировать дар закончилась тем, что он покинул мальчика.Ввергнув в состояние неизбывной муки, которое прекратилось, когда Маркус обрел друга в лице преподавателя биологии Лукаса Симмонса, одержимого эзотерическими идеями в этаком нью-эйджистском изводе: неоязычество, гипнопедия, осознанные сновидения, ритуалы расширения сознания и прочая психоделика. В Маркусе Лукас видит не то медиума, не то вовсе мессию и все их совместные эксперименты явно отдают безумием. Но попробуйте сказать одинокому подростку, у которого наконец появился друг, что это не вполне, по вашему мнению. подходящая для него компания. То-то же.И вот это все очень конспективно об одной семье в фокусе внимания книги. Ничего еще не сказав о сюжете, в центре которого преподаватель той же школы для мальчиков Александр Уэддербери, написавший пьесу о Елизавете I, окончание работы над которой счастливо совпало с восшествием на престол ее царственной тезки, по сей день правящей Англией. Мало того, пьесой, действительно прекрасной, заинтересовался меценат Кроу, готовый способствовать реализации проекта немалой энергией, деньгами и связями - классическое "оказаться в нужное время в нужном месте". Впрочем, последнее с равным основанием можно отнести к Фредерике, в чьем сочетании ярости с грацией коряги купно с поразительным портретным сходством, большой человек разглядит королеву-девственницу и отдаст ей главную роль в постановке. А меж тем, перипетии этого действа и сопутствующих ему влюбленностей, разочарований, интриг, расставаний - составят основу сюжета. И это я еще ничего не сказала о невероятной аллюзивности романа, в котором едва не каждый диалог апеллирует к литературе, от Шекспира до Т.С. Элиота и Эзры Паунда, хотя удельный вес отсылок к Эйвонскому Лебедю на порядок больше остальных.Признаюсь, начинала читать, вернее слушать в оригинале, изрядно намаявшись, текст представлялся перегруженным языковыми красивостями, чрезмерно и неправомерно изузоренным. На слух сюжетная канва бралась без проблем, но языковая избыточность, богатейшая референтность романа ускользала. Это сейчас к тому, что русский вариант, над которым трудился коллектив переводчиков: Исаева, Ланчиков, Псурцев - превосходен, такая балетная взлетность, за которой не ощущается колоссального труда. И редакторская работа того человека в Азбуке, который свел три голоса воедино, выше всяких похвал. Книга великолепна, по-настоящему Большой роман.

"Дева в саду" - первый роман цикла "Квартет Фредерики". С первых же станиц авторский слог очаровал меня своей метафоричностью и тягучестью, к тому же  чувствуется влияние русской классики, в особенности прозы Л. Н. Толстого с его потоком сознания и философскими размышлениями. Как и в остальных произведениях Байетт, в романе нас ждут как отсылки  к английской классике ( например, к поэмам Шекспира), так и исследования в области литературы, умело вписанные в основную сюжетную линию.  Произведения этой талантливой английской писательницы поражают многообразием философских вопросов, умело вплетенных в ткань повествования, однако глубина мыслей не мешает им звучать так жизненно в устах главных героев.  Отдельно стоит отметить, с какой точностью изображены характеры персонажей: образы такие яркие и живые, что мы чётко видим мотивацию поступков героев, и  словно рука об руку идём рядом с ними на протяжении всего повествования, пробираясь сквозь тернии к поиску себя как личности и своего места в мире. Этот роман  хочется читать медленно, вдумчиво, погружаясь в атмосферу английского городка XX века, плавно растягивая удовольствие от чтения. В романе "Дева в саду" мы видим влияние  английской мифологии на одних персонажей  и античных текстов, которые обсуждают другие герои книги при постановке театральных сцен (особенно это касается  пьесы Александра о восхождении на трон английской королевы Елизаветы I), и всё это вписано в жизнь маленького английского городка. Действие романа пронизано духом английской аристократии  XX века и происходит в период коронации Елизавета II. Рекомендую всем, кто любит утончённую, можно даже сказать, интеллектуальную литературу о самой литературе, кто готов копаться в отсылках к классическим произведениям. А также любителям  романов  с неспешным повествованием, где сюжет разворачивается постепенно, тягуче, но в этом чувствуется определенный шарм.

Англия, 1953 год. Тихий городок Блесфорд, что в Йоркшире, частная школа для мальчиков. Главные герои романа - дети школьного учителя, две сестры и брат. Сюжетное пространство - постановка пьесы о Королеве-Деве.
В одну из сестер влюблен священник, обе сестры влюблены в молодого преподавателя, а их младший брат видит божественный свет и — краем глаза — бесконечность.
Веджвудский фарфор и расписные вазы, секс и девиации, пастельные цвета и сумасшествие, луговые травы и кошмары семейной жизни, бесконечные беседы о литературе и розовые сады.. и как тянутся ярды и ярды расшитой бисером костюмной ткани, так же тянется расцвеченное всеми цветами радуги полотно текста.
В итоге получается длинная и завораживающе сложная книга. Читать её было одновременно и огромным удовольствием, и серьезным испытанием для моего далекого от совершенства английского. И я постоянно чувствовала, что мне чего-то не хватает, чтобы понять и полюбить её в полной мере: начитанности, эрудиции, знания каких-то важных культурных слоев и контекстов.
It feels like I'm simply not smart enough to fully enjoy this.

Мы грезили в русалочьей стране
И, голоса людские слыша, стонем,
И к жизни пробуждаемся, и тонем...
____Глубоковато там, конечно. Сей роман довольно сложно отнести к любовной песне, но отчего-то строки Элиота нет-нет да всплывали в памяти, до того часто герои этого меланхоличного и картинного действа оказывались во власти своих ярких фантазий, забывая при этом о действительности, и в этой невозможности примирить мечту с реальностью и виделась некая аллюзия на элиотовского героя; впрочем, сложно было не проводить данные аналогии, учитывая постоянные поклоны в сторону известных писательских фигур. А их и правда было много. Каюсь, я сама грешу цитированием избранных произведений, но байеттовские герои пошли ещё дальше: разбирая те или иные стихи и романы, они пытались приблизиться к прошлому, как бы абсурдно это ни звучало. «Настоящий рай, как учит Пруст, всегда рай потерянный», – вот человек и ищет что-то в потоках давно минувшего, упуская при этом настоящее и совсем не думая о будущем, ищет и ищет... Но находит ли?____«Мы прежде жили, ныне умираем», – на элиотовский манер рассуждал Александр, который трепетно относился к прошлому и всячески критиковал настоящее. Его не прельщали прогресс, свобода и права, он грезил о золотом веке, где царствовала она – великолепная Дева Астрея, и то был праздник жизни, богатый, пышный и весёлый... так он считал. О, эти суждения о том, что раньше было лучше, как же они наивны и глупы. Разглядывая картины, читая книги и смотря фильмы так приятно представлять себе всё это великолепие, но суть в том, что на самом деле всё было иначе, и попади этот тщедушный человечишка в ту эпоху, он запел бы совсем по-другому: «В центре пьесы – ностальгия по тому, чего никогда не было, мечта, очаровательная и пустопорожняя, о временах кровавых, диких и гнусных». Его страсть к былому и к Глориане в частности была объяснена весьма доходчиво: это и тяга к одиночеству, и восхищение властными женщинами, и любовь к роскоши, но то, как он критиковал наступающую новую эпоху, восславляя при этом эпоху елизаветинскую, смотрелось, мягко говоря, абсурдно. Что и не удивило, так это его проснувшаяся страсть к Фредерике. Эта изнывающая от острого одиночества девица, рвущаяся к признанию, не могла его не поразить, ибо в ней было то, что он видел в портретах своей излюбленной королевы: огонь и ярость, красное и белое, кровь и камень. Вот только видел ли он саму девушку? Довольно сомнительно. Несмотря на то, что Фредерика своими поступками и мыслями частенько злила, я к ней немного, но прикипела, ибо порой она была мудрее всех прочих. «Сейчас тоже твоё время. Ты в нём живёшь», – как хорош был её ответ на александровские печальные вздохи о прошлом. Можно сколько угодно начищать злато былых дней, посвящать им хвалебные оды и с тоской о них вспоминать, но ведь в этом нет никакого смысла.____Впрочем, как завещал Расин, «Мы – люди, свойственны нам слабости людские», и об этом стоит помнить, наблюдая за падением героев, а их в этой истории будет много. На голову юной женщины опустилась корона, уклад страны начал стремительно меняться, но на деле эта книга в первую очередь являет собой семейную сагу, пусть и несколько необычную. Взрывной Билл, напоминающий огонь, уничтожающий всё хорошее. Молчаливая Уинифред, которая повторила судьбу своей матери. Рассудительная Стефани, которая так сильно хотела независимости, а в итоге была заточена в клетку. Неугомонная Фредерика, стремящаяся стать лучше всех, лишь бы только её заметили. Израненный Маркус, которого никто не видел. Столько страхов и тревог, но никто друг другу не помог, да и как, если они себе помочь не могли. «Они живут мифом нормальной семьи, собственного мирка, защищённости, крепости устоев. Но в фасаде трещины, ветер врывается в них и воет. Вой будет слышен всегда», – и в этих словах – всё. Отца семейства нельзя назвать тираном, но из-за его поведения их дом был обуян страхом и криком, что в итоге оставило отпечаток на всех. Иронично, что именно он выступал против свадьбы старшей дочери, считая, что она гробит себя. Стефани и сама это понимала, но всё равно вышла замуж, ибо надеялась так обрести себя. Не обрела. Сцена с девушками и фатой отчего-то вызвала сильное отвращение, до того всё это неправильно. В самом замужестве нет ничего плохого, если в браке царят взаимопонимание и равноправие, но когда женщина в прямом смысле этого слова лишается свободы... А оно вообще надо? «Кажется, самое разумное – вообще не выходить замуж», – заметила Фредерика, вторя королевской особе, на которую так была похожа, и, наблюдая за жизнью представленных в романе женщин, понимаешь, как же она права.____Две королевы, четыре столетия, и люди, суть которых не меняется. «Как страшен мир! Зло напролом идёт, / А все молчат, воды набравши в рот», – о, как же прав был Шекспир... Наблюдая за обыденными, но столь болезненными метаниями героев, вспоминаешь эти строки и понимаешь, как это важно – не молчать. Но они молчали, а их жизни тем временем строились, и совсем не так, как они того хотели, но поймут они это позже, намного позже, когда всё начнёт рушиться. И фоном для этих людских трагедий служил он, самый настоящий театр. Наблюдая за репетициями поставленной александровской пьесы и её дальнейшими показами, понимаешь, что весь наш мир и правда театр, ибо постановка жила своей жизнью, а люди, в ней участвовавшие, своей, и вот где была сцена, вот где были страсти. От всего этого буйства тканей и украшений, картин и скульптур, особняков и замков кружилась голова, это было великолепие, самое настоящее великолепие, столь искусно описанное. Некая театральность, господствовавшая и в других моментах, тоже доставляла удовольствие, я такое люблю; беседы в башне, премьера спектакля, на которой собрались все персонажи, да даже ночной реверанс Фредерики пред портретом королевы, – сколько красоты было в этих сценах, сколько символизма! Особо меня впечатлила прогулка Стефани и Дэниеля по берегу и последующий за ней сон девы; загадочная наездница, урна, которую она пыталась спасти, но не успела, неистовствующее море, – хоть я и не отношусь к сновидениям серьёзно, эти полунамёки на дальнейшую участь этой запутавшейся девушки очень сильно меня тронули, тем паче они были тесно связаны с любовью к книгам. «В пустоте вились и закручивались концы стихотворных строк, словно нити из клубка или осенняя светлая, летучая паутинка», – и охватывала она абсолютно всё в этом романе, и когда знакома с упомянутыми авторами и их творениями, читать такое – истинное наслаждение.____Да, вот уж и правда – все мы созданы из одних фантазий. «Дева в саду» представляет собой классический английский роман, но земля и язык тут не столь важны, ибо от сути человеческой никуда не деться, она везде одинаковая. Байеттовские персонажи раздражали на постоянной основе, до того ярко были представлены их самые худшие стороны, однако в этом и таилась их человечность. Под всем этим прекрасным маревом, в котором были сплетены украшенные цветами и травами прошлое и настоящее, крылись жизненные истины, которые порой нам неведомы из-за застилающих наш разум сказочных грёз: «Жизнь – только тень, / Она – актёр на сцене. / Сыграл свой час, побегал, пошумел – / И был таков». Жизнь так скоротечна, и тратить её на бессмысленные вещи, которые никого не делают счастливыми, или пребывать всеми мыслями в прошлом в поисках непонятно чего, упуская при этом удивительные мгновения настоящего, просто-напросто бессмысленно. Наблюдая за тем, как актриса, играющая Елизавету I, облачилась в платье, вдохновлённое коронационным платьем Елизаветы II, которое было сшито на манер старинных нарядов, понимаешь это особенно ясно.«У вас есть лишь ваша жизнь. Немного, но зато взаправду. Возьмите же её и употребите как должно. Есть один Путь, одна Истина, одна Жизнь. Остальное – сон».

Для меня пока что лучшим, что я прочитала у байетт, остается "детская книга". Там она просто поднялась до высшей степени скрытой манипуляции в отношении читателей, по моему мнению. А тут, ну тут чувствуется, что следует еще работать и работать. Ибо, можно сказать, что она практически бьет в лоб своей личной предвзятостью. И что же здесь самое заметное. Скрываемое, но сильно неприязненное отношение к гомосексуалам. В более поздних книгах уже вылезет и неприязнь к радикальным феминисткам, соответственно, к суфражисткам такого толка.
Также отметила забавный момент. По большому счету бесили все основные и более менее заметные персы, кроме мальчика с синдромом аспергера (судя по признакам, хотя это сильно под вопросом ближе к финалу).
И перевод временами бесил. Употребление какого-то местечкового жаргонизма и более чем странная расстановка слов в предложениях. Вы шутите, блин? Короче, кто-то из переводчиков такой себе мастер. Впрочем, в целом текст сделан на неплохом уровне. В общем, как и в "обладать" в этой книге тоже все события так или иначе нанизываются на литературоведческую тему. Но в приемлемой степени. Спасибо, то есть.
Британская провинция. Старинная частная школа с меценатами, преподавателями, их семьями и учениками. Коронация нынешней королевы лизы второй. И, значит, местный учитель-звездун написал пьесу во славу ея величества о королеве лизе первой. И все остальное происходящее так или иначе крутится вокруг будущей театральной постановки.

Учитель-звездун, повторюсь, бесит. Типа красивый чувак, видимо, на английский лад, это когда у мужика в наличии длинная лошадиная морда, большой длинный нос, но это ж эталон, эталон. Бегает по замужним теткам. Позволяет оседлывать себя спонсорам и наглым малолеткам. Видя человека в беде, думает "а не пошел бы ты" и сам идет туда, лишь бы не быть замешанным ни в чем неудобном. Не может осчастливить даму нигде, кроме как по-культурному, на софе, поэтому слегонца подозревается в гомосексуализме. Ха-ха.
Далее. Коллега звездуна. Скандальный, злобный, истеричный мужичонка, которому родители отравили жизнь религиозностью. Теперь он отравляет жизнь своей жене и троим детям атеизмом. То есть по натуре и характеру дядька ушел недалеко от семейных корней. Ха-ха.
Старшая дочь. Типа умная, но назло папаше тоже отморозила уши. Сначала не стала продолжать образование, устроившись учительшей, потом выскочила замуж за священника. Ее мысли в виде типа литературных образов бесили отдельной статьей. Ха-ха.
Священник-муженек. Фанатичный, раскормленный в теле дяденька. Вот вроде делает реальное добро. Но какой же он мерзкий. Причем, мерзкий не потому что туша. У байетт, кстати, раскормленные мужики, походу, фетиш. Потому как девственность (в одном случае) и сердце (в другом) обеих дочерей достается именно таким экземплярам, хотя обе влюблены в учителя-звездуна. А бесит священник-муженек, потому что фанатик, наверное, однако задвинувший прибором на мальчика, попавшего в беду, наравне со своей новоиспеченной женушкой. Мальчик - ее брат. В это время они занимались любовями, короче. Причина серьезная, чего уж там. И потому что так или иначе написан более положительным в антитезу тестю-атеисту. Ха-ха.
Младшая дочь и типа главгерша. Это был самый отврат. Вот говорят, что все дети рождаются изначально чистыми. Нет. Нет. Я могу понять и в общем не осуждаю прагматичное отношение к сексу или из юного и глупого любопытства. Но здесь. От отношения этой девицы к половому вопросу веяло омерзительностью.
Хочется покончить с похотливым томлением? А сядем-ка мы в автобус и позволим первому встречному немытому мужлану, годящемуся в отцы, лапать нас, заваливать на траву и так далее. А позволим-ка спонсору спектакля - мерзкому, мелкому, скользкому старикашке делать то же самое с причмокиванием на всю опочивальню. Но переспим все же с юным, но уже весьма раскормленным дарованием, почти что ровесником. Блевотина, короче. Единственный положительный момент - это понимание ею того, что жизнь не зацикливается на любви и мужчинах.
При этом девица типа невероятно умна и талантлива, хоть и махрово эгоистична и жутко агрессивна. Ну, и флаг в руки, то есть дальнейших успехов по жизни. Ха-ха. Вот их брата было реально жалко. Там то ли аспергер, то ли шизофрения. Но окружающим и семье плевать на него. Отец - истеричка, мать - раба любви к сыну, что поразительно, сестры неистово любят звездуна и устраивают личную жизнь. В результате, он связывается с долбанутым учителем, повернутым на эзотерике, который оказывается реальным шизофреником с латентной и тщательно, яростно подавляемой гомосексусальностью. Любит байетт выставлять геев в нелицеприятном свете, ага. И чуть не дошло до большой беды.
Впрочем, мальчик проснулся и вылез из кокона, благодаря случившейся трагедии. Однако, ни к чему хорошему это предсказуемо не привело. И фиг его знает, чем для него все закончится, ибо это только начало цикла книг. А его мозготараканы, ну очень интересны. Правда совершенно не пригодны для реальной жизни. В общем, бедняга. Так почему же я поставила настолько высокую оценку книге, если все время пишу о минусах. Ну... люди были гадкие, зато стилистически почти отлично. А также природа, погода, описания декоров, интерьеров и костюмов, всякие житейские мелочи и еда, театральная постановка в старинном замке, да даже описание внутренностей мясной лавки, от которого стало плохо юному аспергеру, было великолепно отталкивающим.
Короче, погода была прекрасная, принцесса была ужасная (цэ). 05:02