Дайте мне белые крылья

А странной незнакомки в большом пальто все не было. Неужели большой город спрятал ее? И ее обещание увидеться всего лишь очередной трюк, какими пользуются девушки, когда не хотят знакомиться и общаться с кем-то, кто так настойчив и не может смириться с фактом, что ему просто отказали?

В последние дни сигареты все чаще и чаще стали появляться в карманах. Сначала просто как исключение из правил, а затем как давным-давно забытое обещание хранить одну сигарету для длинных, бесконечных часов, когда бессонница не хочет отпускать из своих объятий. А, может быть, так просто устроен человек: легко и просто дает клятвы, в первую очередь самому себе, но потом также легко и быстро их нарушает.  И сейчас он стоит здесь один, в том самом месте, где стояла она, держит в руке тлеющий на ветру огонек, а клубы дыма пролетают перед глазами и за каких-то пару секунд растворяются в ночи города.

И все-таки странно, что той ночью она каким-то образом оказалась на крыше. Вход на нее один на весь дом – он проверил это несколько раз, обойдя все подъезды и убедившись, что старые советские двери приварены на славу и пройти туда просто нереально. Ну и проскользнуть мимо него, подняться по лестнице, чтобы он ее не заметил – тоже невозможно. Остается только одно – она была там задолго до него.

Странно все это. А еще страннее, что прошло уже две недели, а встретиться с ней все никак не получается. И остается только занимать себя, чтобы не думать о ней.

За день до этого сидели с Бахой в новом пафосном заведении, где Баха как всегда умудрился познакомиться с компанией девушек, судя по всему часто пропадающих в такого рода местах. О чем-то говорили, над чем-то смеялись – словно по сценарию очередного дешевого сериала. Одна из девушек весь вечер спрашивала Азата, чем он занимается, как проводит время, да и вообще казалось, что кроме него нет никого вокруг. Он же отвечал быстро и сухо, стараясь не говорить слишком много и сделать все, чтобы произвести впечатление неинтересного человека. Даже заказал больше еды, чем мог бы съесть – лишь бы говорить поменьше. А потом начались танцы, и он даже споткнулся об ножку стула, когда его взяли за руку и потянули в центр танцпола.

Играла музыка, певица надрывалась на небольшой сцене, стараясь показать все свои лучшие таланты, а Азат представлял, как однажды поднявшись на крышу снова встретит ту чудаковатую незнакомку. Мысли о ней не были постоянными, а больше спонтанными. Он мог разговаривать с кем-то из коллег в закрытой переговорке, как за стеклом появлялась девушка с похожей прической, и вернуть Азата обратно в разговор мог разве что прямой вопрос. Бывало, что заполняя таблицы и занимаясь прочей ерундой, он засматривался в окно, где на расстоянии нескольких перекрестков виднелись крыши домов, и казалось, что кто-то очень похожий на Диану стоит на самом краю. Но стоило протереть стекло рукавом кофты и на мгновение закрыть глаза, как на крыше не осталось ничего кроме нескольких сонных птиц, забывших почему-то улететь в теплые края.

– Ты о чем то думаешь весь вечер. Будто бы ты тут и не тут, – сказала девушка, имя которой он даже и не пытался запомнить.

– Да так, много работы. Сижу и весь вечер думаю об этом.

– Так ты не думай. Ты ведь пришел сюда отдыхать. Расслабься. Забудь обо всем. А я могу помочь, если ты хочешь, – глаза ее горели, может быть даже сияли, и просили теплоты и нежности от первого встречного человека, с которым может быть она никогда больше не увидится. Пару недель назад он мог бы дать все это. Но сейчас это казалось чем-то ужасным, дурацким. Не может человек думать об одном, и при этом быть в совершенно другом месте.

– Ты что дурак что ли? – сказал Баха, когда они вышли поболтать на улицу. – Она к тебе так и липнет, а ты салаты жуешь!

– Тебе то что?

– Как что? У тебя под носом клевая чика! Она чуть ли не по столу ползает перед тобой, а ты дурачка включаешь!

– Хочешь сам с ней общайся.

– Ты точно дурак. Если бы я ей понравился, она бы со мной сидела, а не с тобой. Сам знаешь, короче.... Я бы на твоем месте так не тупил!

– Я просто думаю о другой. Поэтому не могу как-то с этой… Как ее зовут там?

– Мадина. Но это все ерунда. Мне теперь интересно, о ком ты думаешь?

– Да так. Виделись раз. Может быть, мне надо увидеться с ней еще разок и все забудется. Она загадочная очень. Мы встретились на крыше дома – только не смейся! И я до такой степени пытаюсь понять, что она делала там в 3 часа ночи, что мне кажется, что я ею одержим.

– Какая еще нахрен крыша?! Ты сколько выпить успел?! – он потянул за плечо Азата, затягивая его обратно к входу. -Пойдем лучше внутрь. И дай мне слово, что прекратишь свои дурацкие темы, и сядешь, улыбнешься милой девушке. Договорились?

– Баха, я…

– Никакие я! Никакие Баха! Пойдем скорее!

За время, пока они дышали воздухом, музыка успела смениться несколько раз. Довольный или только делающий вид диджей дал больше басов, и счастливый народ полетел ввысь вместе с поднятыми вверх руками. По дороге к столику Азат встретил Малику, ну или как ее там? Она стояла немного в стороне, держа локоть свисающей руки в ладони. О чем-то думала. Куда-то всматривалась. И пыталась найти кого-то. Наверное, ищет меня, подумал Азат, и подкрался к ней со стороны, чтобы она его не заметила.

– Почему не танцуешь? – спросил он, и, кажется, сделал это так резко, что напугал ее.

Она немного вздрогнула и улыбнулась в ответ. Наверное, подумала, что если подошел, то подошел не просто так, а с интересом. Схватила его за руку и повела в самый центр кайфующей от музыки толпы. Дым от кальянов и электронных сигарет поднимался вверх, растворялся над головами, мешался с ароматами женских духов и улетучивался в самое пекло – туда, где под басы, ритмы и удары расставленных по периметру колонок танцевало несколько десятков людей.

Блин… Как же ее зовут? Она точно говорила об этом и несколько раз, но Азат все время жевал салаты и оглядывался по сторонам, находясь в полусонном состоянии – словно в тумане, когда добраться до ближайшей точки это уже большое достижение. Кажется, Мадина. Да, точно Мадина. Легкое же имя. И как он его не запомнил. Мадина… Дина… Диана…

Стоило провести эту параллель, как перед глазами появилась она. Очень живая и наполненная неописуемой вселенской энергией. Руки Дианы были подняты, глаза закрыты, а на открытых плечах, верхней части груди виднелись капли пота. Она открыла глаза, и все закрутилось вокруг. Завертелось, полетело и ударилось о пол. Руки потянулись к ней, она оказалась в его объятьях, губы коснулись ее губ, жаркое дыхание слилось с ее – и все это всего-то за пару секунд. И остальное теперь уже не важно. Музыка превратилась в нечто монотонное, второстепенное, люди вокруг отдалились на расстояние и больше не мешали и не задевали своим локтями. Она теперь рядом! В его руках! А ее нежная и аккуратная талия помещается в сжатых ладонях.

– Я не думал, что ты так можешь, – сказала она, когда диджей сменил что-то и стало немного тише.

Азат оглянулся по сторонам в поисках Дианы. Не могла же она так быстро затеряться в толпе? Это просто невозможно. Так быстро никто не убегает. Да и ее волосы и необыкновенную походку он бы заметил даже среди миллионной толпы.

– Пойдем, – сказала девушка, имя которой он снова забыл.

– Куда?

– Куда захочешь. Можем ко мне. Можем к тебе. Мне без разницы.

Как же тяжело просыпаться в последние две недели. То ли от болящих мышц, будто по нему проехался огромный поезд, то ли от того, что как и раньше не может уснуть до самого утра.

Да, он не спит все это время один! Но бессоннице на это наплевать! Один ты или с кем-то  – ты борешься с ней один на один, и победить и проиграть ей можешь только сам.

По утрам она гладила его по груди и смотрела преданными и обещающими пойти на любые безумства глазами. И сначала это казалось приятным – словно всего этого не хватала так много лет. Но с каждым днем хотелось поскорее покончить с этим – проснуться раньше Мадины, подойти к зеркалу, посмотреть на свое отражение и спросить себя, что он здесь делает, если душой и сердцем он где-то в другом месте.

Сегодня утром зеркало сильно запотело, скрывая все, что видело и сохранило в памяти атомов стекла и металла. Азат размазал пар ладонями, чтобы увидеть себя, разглядеть движения пальцев по скопившейся щетине, по образовавшимся из-за бессонницы скулам и векам, в которых собралась вся тяжесть и трудность последних дней. Сегодня он проводит Мадину и попросит больше не приходить. Пора с этим покончить. Зачем обманывать ее и тем более себя?

Как она отреагирует? Что она скажет в ответ? Не важно. Она может назвать его последним мудаком и приравнять ко всем тем дебилам и идиотам, какие встречаются на пути абсолютно любой девушки. А может молча собрать вещи, ни разу не посмотреть ему в глаза и лишь перед уходом бросить короткий взгляд, чтобы запомнить черты лица, грусть в глазах и оставить как конверт на память. Наверное, так и будет.

Когда она ушла, Азату захотелось сделать хоть что-нибудь. Может быть, дурацкое – только бы занять день, а вместе с ним и мысли, мечты и все всплывающее наружу в первую же минуту, когда остаешься наедине с собой. В голову пришло, что можно пойти туда, где люди растворяются в океане других людей, мешаясь с ними и превращаясь в один большой нескончаемый поток тревог, забытых надежд и спрятанных на время обид.

И вот сейчас он стоит посреди большого торгового центра, где может без всяких проблем взять и остановиться, замереть и ничего не делать. В большом потоке бегущей воды можно стать небольшой ракушкой, зацепиться за камни, держаться за них из последних сил и наблюдать за происходящим. В ногах чувствовалась усталость, болели пятки и колени, а в сознании не переставала играть пластинка с кадрами последних дней. Как он не старался с этим бороться, как не прикрывался временным щитом с именем Мадина, тянуло обратно на крышу – к книгам и атмосфере ночного города и, конечно, к Диане. Спустя столько дней образ незнакомки превратился в неточное и размытое описание того, как она выглядела, а вот закрыть глаза и увидеть ее перед собой уже не получится. Время делает свою работу. Чтобы не говорили люди, но время не только лечит, но и убивает. И в первую очередь воспоминания и образы.

А, может быть, ее и вовсе не было!

Он просто выдумал ее! Подсознание выбросило на берег ее образ из всего того, чего ему не хватало в других. Бывает же так, когда все не произошедшее, не случившееся в жизни превращается в иллюзию и обман. И чем дольше ты живешь с этим, тем тяжелее поверить, что ничего этого никогда и не было.

Большой город это страшная сила. Друзей и тех, кто готов дать руку помощи, должно быть много, но как правило все оказывается наоборот. Можно убить целую вечность, но так и не встретить ни одного знакомого лица. Но даже если так, все-равно хочется стоять среди людского потока и вглядываться в лица, глаза и души в поисках знакомых лиц. Пока не надоест. Пока не проснешься и не поймешь, что погруженные в свои заботы и переживания люди могут снести тебя и даже не заметить это.

Он решил не стоять как истукан посреди зала, а пройтись по отделам. Понаблюдать за людьми и сделать кое-какие заметки для своих стихов. Давно, конечно, он не брал в руки карандаш и бумагу. Давно не писал и не давал сердцу излиться в рукопись. А если и случалось, то как-то мимолетно и порывами. Давно не было такого, что сердце жжет под ребрами и просит, чтобы рука взяла выточенный до самого кончика карандаш и выпустила все накопившееся на белый лист тетради. Наверное, если не встретится с ней, так оно и случится.

– Ты ходишь за мной по пятам? – услышал он за своей спиной. Когда обернулся, то натолкнулся на одетую скромно девушку, в темных очках и шапке серого цвета. Губы ее были бледны как луна посреди ночи, а уголки прижимались к друг другу, сдерживая миллионы не сказанных слов.

– Я? Как я могу, если я даже…

– Только не делай вид, что не узнал меня! Я видела тебя там! Да, да!  На той улице, где мы с тобой разошлись тем вечером.

Азат сделал шаг назад и локтем задел стоящую за спиной пирамиду из книг. Они посыпались, расстилаясь по полу, переворачиваясь и раскрываясь  идеально белыми страницами. Не отрывая глаз от нее, пытаясь понять, как так могло получиться, он бросился собирать книги. Подбежало несколько работников магазина и с очень не одобряющими взглядами стали складывать все обратно на полки.

– Я бы тебя никогда не узнал!

– Еще бы!

– Почему тебя так давно не было на крыше?

– Я не хожу туда каждый день. Или ты думаешь, я живу там?

– Не знаю даже. Но я бы хотел поговорить с тобой. Не в такой обстановке как сейчас. А как тогда… В тот вечер…