Бессмертный

В сурово прищуренных глазах Валтиара лишь я могу рассмотреть мелькнувший презрительный блеск, сменяющийся привычной холодностью.

– У верховного магистра нет личных желаний, Герини.

Нас ведут по устланной пурпурным ковром лестнице наверх, на самый престижный, третий, этаж. Номер с видом на море и центральную набережную, в распахнутые окна дует живительный прохладный ветерок. Вот только покойному, вцепившемуся в мягкий подлокотник шикарного кресла, уже ни жарко, ни холодно. Даю знак Алу, и тот накладывает заморозку: теперь процесс разложения тела мне не помешает.

Целитель – дар редкий, востребованный и наследственный. До моего отца в нашем роду он уже проявлялся – у моей бабки, весьма примечательной личности. Эльгарда Лийшен, мать моей матери, особа стервозная и склочная, тем не менее прославилась как великая целительница, чей счёт спасённых жизней шёл на тысячи. В родовом замке был её портрет: властная и очень похожая на меня светловолосая женщина гордо взирала с полотна холодными изумрудами глаз. Их цвет – это самая привлекательная в моём облике черта, остальное, поверьте, не заслуживает даже упоминания. Ни один мужчина, пройдя мимо меня по улице, не обернётся мне вслед, ни одна девушка не приревнует ко мне своего парня.

А вот целительница я исключительная, могу утаскивать людей практически у демонов из-под носа. Говорю об этом с гордостью, поскольку, несмотря на врождённые способности, я немало трудилась над развитием дара. Всё то время, что мои одногруппницы тратили на свидания и приготовления к оным, я посвящала занятиям, конспектам и тренировкам. Моя дипломная работа вызвала неподдельный интерес учителей, и в Орден меня приняли едва ли не с большей радостью, чем Ала, лучшего мага школы. К слову, моей практикой стал год работы в Риагире, по личному разрешению Ордена, с заключёнными, что предпочли участие в опасных экспериментах смертной казни. При этом Валтиар, сражающийся тогда с сектантами в Майгре, систематично поставлял мне материал для исследований.

Постороннему наблюдателю может показаться, что сейчас я просто стою наклонившись над креслом с телом. Иные представители моей профессии потому и предпочитают всякие бессмысленные и забавные трюки – водят руками, бормочут под нос, причмокивают и морщат лоб. На заказчиков действует безотказно. Поскольку мои услуги оплачивает Орден, я в подобных фокусах не нуждаюсь. Валтиар прекрасно знает, какая напряжённая работа скрывается под внешним бездействием.

Через пару минут я с шумом выдыхаю.

– Это не отравление. Его сердце просто остановилось.

– Магия? – незамедлительно подскакивает министр.

И он, и я смотрим на Ала.

Тот отрицательно качает головой:

– Никаких остаточных следов. Номер чист от воздействий. Кроме того, по всей «Орсирии» стоят охранные заклинания, в самой комнате защитный контур не потревожен.

Хмурюсь. Какая-то мелочь не даёт покоя. Всматриваюсь в лицо умершего – с отвисшими щеками, двойным подбородком, золотистой щетиной. Без малейшего стеснения задираю штанины брюк, убеждаясь в отсутствии отёков. Расстёгиваю рубашку, больше напоминающую халат, проверяю складки на животе. Заглядываю под нижнее бельё, вызывая реакцию обоих – брезгливую гримасу Герини и удивлённо вскинутую бровь Валтиара. Напоследок тщательно исследую ротовую полость и волосы на голове.

– Что известно о личности убитого?

Министр нерешительно переминается с ноги на ногу, зато Ал не колеблется ни секунды:

– Покойный – господин Кависаар Ардари, чиновник первой степени, уполномоченный посол Варгерно в Ноории. Сто три года, магических способностей не выявлено, окончил королевский университет в Погории, проживает в Варуше, женат, имеет сына семидесяти шести лет, увлекается коллекционированием кубков…

– Достаточно.

Кошусь на Герини. Делаю глазами знак магистру. Он понятливо накрывает нас двоих Пологом Тишины – теперь никто не услышит то, что я сейчас скажу.

– Аэ?

– Этот человек не может иметь семидесятишестилетнего сына. Ему самому нет и двадцати. То, что мы видим, – наложенная трансформация. Необратимая. Тело сопротивлялось до последнего, зубы искривлены, под седыми волосами можно разглядеть отросшие светлые корни. Покойный – юный целитель со слабым даром. Сколько господин Ардари официально находился в Нори?

– Две недели.

– Невероятно, что он продержался так долго. Зато теперь ясна причина остановки сердца – отторжение. Изменения были столь значительны, что органы не выдержали. Не будь он целителем, не протянул бы и трёх дней. Мучительная смерть, растянутая во времени.

Валтиар смотрит на меня, на министра, на умершего… В свинцовых глазах плещется гнев.

– Могла жертва пойти на такое добровольно?

– Сложно сказать. Необратимая трансформация под запретом и у нас, и в Варгерно. Карается пожизненным заключением для того, кто её наложил, и внушительным штрафом для того, на кого она наложена. Мало есть желающих нарушить закон. Притом, Ал… Я могу понять, когда дурнушка мечтает принять облик красотки, а стареющий сластолюбец получить молодое мускулистое тело. Здесь риск оправдан. Но чтобы двадцатилетний мальчик добровольно согласился навсегда остаться пожилым, непривлекательным толстяком… Должны быть очень веские причины!

– Возможно ли наложить трансформацию насильственно? – мысли у нас с магистром текут в одном направлении.

– Вполне. Связать, обездвижить магией, лишить сознания, подкараулить спящего. Зависит от уровня целителя, но, как правило, на всё уходит час – полтора. А дальше… изменения необратимы. Жертва понимает, что заперта в чужом облике навсегда. Все известные нам случаи заканчивались самоубийством. Этот же несчастный сопротивлялся две недели, медленно умирал, страдал, но мужественно исполнял роль другого человека.

Верховный магистр нехорошо усмехается.

– Что ж… Мы имеем дело с насилием в отношении целителя на территории Ноории. И это попадает под юрисдикцию Ордена.

От его усмешки по комнате словно проносится ледяной ветер. Валтиар снимает заклинание и поворачивается к Герини, ещё более унылому, чем вначале.

– У меня для вас две новости.

– Плохая и хорошая? – невесело хмыкает министр иностранных дел.

– Плохая и совсем плохая. Первая – этот человек убит насильственным наложением необратимой трансформации. Вторая – это не посол Ардари.

– Но… – на Герини жалко смотреть – до того он расстроен, – господин Рэгарен… Кто же он?

– А вот этим займётся Орден. Вам же настоятельно рекомендую немедленно связаться со своими людьми в Варгерно. Искать настоящего посла… и пока держать язык за зубами. Всего доброго, господин Герини!

***

– Ты домой? – спрашивает Ал, едва мы оказываемся на улице.

– «Домой» я бы рванула хоть сейчас, – тоскливо кошусь на общественную арку портала, – но ведь в Иркор ты меня не отпустишь?

– Аэ, – устало вздыхает Валтиар, – не начинай. У меня и так тяжёлый день.

– Любовница бросила, – поддакиваю я.

– Наоборот – я дал ей отставку… Аэ, ты ведь поможешь мне с расследованием?

– Демоны! – в гневе я топаю ногой. – У тебя что – больше никого нет? К твоим услугам вся сила Ордена, специально натасканные ищейки!

– Гончие, – беззлобно поправляет меня магистр. – Парням не нравится, когда их называют ищейками. Они – воины и телохранители, присягнувшие на верность Ордену. Но они привыкли охранять или сражаться, а не ловить государственных преступников. Мы же с тобой попали в область межгосударственной политики: хочешь, чтобы я привлёк боевых магов к хитросплетениям дипломатов?

– Я хочу продолжить исследования сопротивляемости организмов при низких температурах! – огрызаюсь я. – Хорошо: не желаешь трогать своих бойцов – поручи Следящим. А меня оставь в покое! Мне достаточно одного твоего… бессмертного.

– Аэ! – патетически воздевает руки к небу магистр. – Теперь ты предлагаешь подключить к тонким интригам специалистов по преступлениям, совершённым с помощью магии. Следующих исключительно законам Ноории. Не делающих различия между членом Правительства и последним бродяжкой. А тут – Варгерно! Монархия! Знать! Герцоги и герцогини!

– Тем более! Я – целительница. Повторяю – це-ли-тель-ни-ца! Ни в коем разе не гений сыска, не дипломат и не герцогиня!

– Ты – Лийшен, – в секунду становится серьёзным верховный магистр. – Как бы ты ни упиралась, это даёт тебе право говорить с благородными на равных. В отличие от меня. Которого при всём моём положении в Варгерно если и не спустят с лестницы, то сочтут недостойным откровенности… Да что там! Аэ, тебе ли не знать, как везде, кроме Ноории, презирают тех, чьё имя не состоит как минимум из трёх частей. Это в Нори «господин Рэгарен» звучит гордо. И то для тех, кто не знает, как мы с тобой на задворках школы придумывали мне имя рода.

Сердито сверкнув глазами, я вспоминаю упомянутый момент. И невольно улыбаюсь. Глава высшего магического Ордена Ноории в моей памяти тогда был всего лишь Алом – долговязым и угловатым подростком в потёртых штанах, вспыльчивым и лезущим в драку по любому поводу и оттого вечно разукрашенным синяками и ссадинами…

***

– Райвэна, скажи… Имя верховного магистра не настоящее?