Родери. Тайны прошлого

– Кто ещё находится в доме?

– У нас гостит жених дочери, господин Роллейн, и, естественно, слуги – семнадцать человек, но никто из них не обошёл бы защиту.

– Вы применяли заклинание Поиска?

– Аура книги полностью идентична ауре замка. Хотя, конечно же, я попробовал: на заклинание откликается весь дом. Всё, что я смог, – приказал никому не покидать поместье. Кто бы и с какой целью ни украл летопись, он сейчас здесь, и это член моей семьи. Вы должны найти вора, госпожа Валлэйн, причём не привлекая посторонних!

Последняя фраза – приказ. От приказов я порядочно отвыкла, поэтому внутри шевелится раздражение. Огюст делает шаг по направлению к двери.

– Идёмте, я проведу вас в кабинет.

– Не торопитесь, – вместо того, чтобы подняться, я откидываюсь на спинку кресла. – Господин Реллан, чтобы раскрыть преступление, в первую очередь нужно ясно представлять мотивы преступника. Обычно фамильная летопись имеет значение исключительно для кровных родственников – как история, память, повод гордиться своими предками. Она может представлять немалую ценность для историков или жадных до сенсаций газетчиков. Но никому больше не интересно, с кем спали ваши достопочтенные прадедушки и прабабушки. Вряд ли спустя тысячи лет найдётся много желающих поковыряться в чужом прошлом. Однако госпожа Реллан упомянула про карту тайников, а это уже серьёзное основание для похищения.

Огюст удивляет меня тем, что ухмыляется.

– Тогда я искренне сочувствую незадачливому вору: ему придётся ковыряться в куче бесполезного хлама. Тридцать лет назад я провёл в доме ремонт и перенёс все ценные вещи в хранилище государственного королевского банка.

– Об этом известно кому-нибудь, кроме вас? Вашей жене, детям?

– Нет. Зачем портить красивую легенду? Своему сыну я, разумеется, расскажу, когда передам ему обязанности главы рода. Что же касается семейных секретов, о которых вы столь небрежно отозвались, – вы правы, госпожа Валлэйн, эти страницы мало кого заинтересуют. Опасность в другом.

То, как он произносит «опасность», настораживает.

– Мои предки имели неосторожность изобрести несколько весьма действенных заклинаний, впоследствии запрещённых при Онориге Милосердном. После введения запрета, как законопослушные подданные Короны, Релланы никогда их не применяли. Но не вырывать же листы из фамильной реликвии! Тем более что это повредит книгу.

Киваю. Ну да, ну да. Книгу жалко. Людей, которые могут случайно пострадать, если один из отпрысков Релланов окажется не столь законопослушным, жальче гораздо меньше.

– Что это за заклинания?

– Малоизученные направления трансформации. Все сопутствующие материалы по этим разработкам – дневники, лабораторные записи, мемуары – переданы в Министерство магического развития и хранятся в архивах. Сами заклинания – сжатые формулы. Разобраться в них довольно сложно, если ты не целитель или некромант высшего уровня.

Продолжаю испытующе смотреть в бледное породистое лицо.

– Хотелось бы конкретных примеров, господин Реллан. Трансформация описана в учебниках, на последнем курсе её проходят все студенты Академии. Конечно, при желании можно использовать во вред любую, даже самую безобидную магию. На моих глазах людей убивали заклинанием Быстрой Чистки.

Он колеблется и отвечает после заминки:

– Трансформация человека в человека ужасна, госпожа Валлэйн. Только она ничто перед превращением человека в животное. Вы, насколько мне известно, неплохой целитель и представляете, насколько это сложный и травмирующий процесс. Релланы нашли ответ на основной вопрос – как преодолеть разницу масс и сохранить разум. К сожалению или к счастью, лишь в детских сказках магия превращает девочку в белочку и обратно без потерь. В реальности искажение ауры столь значительно, что в результате мы получим не человека и не животное, а что-то наподобие…

– Горрта? – вырывается у меня.

– Именно. Или же Бэрланского волкодава – собаки столь умной и преданной, что её естественное выведение вызывает сомнения. Соединение же трансформации и целительства способно на страшные вещи. Вырастить новый глаз взамен утраченного – благо, а вырастить третий глаз на затылке? Лишнюю пару рук? Дополнительные лёгкие или второе сердце?

– Это какая-то чертовщина, – ёжусь я.

– Это реальное заклинание из летописи рода Реллан. Мои предки пытались создать неубиваемых четвероруких телохранителей с двумя сердцами, но вряд ли эти создания могли называться людьми. Заканчивали они безумием и агрессией, нападая на всех без разбора. Как видите, пикантные истории о том, кто и с кем спал, по сравнению с подобным сущая ерунда. Книгу необходимо отыскать.

Теперь я полностью с ним согласна. Уже поднимаясь, уточняю:

– Вы не пришли на встречу с Далайном именно из-за пропажи?

– На встречу с… – хмурится Огюст. – Ох! С этой летописью у меня всё вылетело из головы. Я принесу королю извинения, госпожа Валлэйн. Поверьте, у меня не было намерения оскорбить Его Величество. Последний налог и своё собственное недовольство показалось мне сущим пустяком после того, что случилось и, не дай Всевышний, ещё может случиться.

На этот раз я послушно следую за ним в следующую по коридору комнату.

– Не заходите! – предупреждаю строго.

Кабинет отличает нарочито грубоватая отделка, призванная подчеркнуть солидный возраст дома: серовато-бурый камень, кое-где прикрытый гобеленами, потемневшее от времени дерево и почти чёрные балки на потолке. Никаких попыток осовременить интерьер, напротив, старина старательно выпячивается. Мебель из морёного дуба, патина на бронзовых вставках, шкафы без дверец. Массивное кресло за широким письменным столом больше напоминает трон. Везде красуется герб рода – вырезан в изголовье кресла, изображён на картине над столом, впаян посередине нависающих карнизов, выткан на гобеленах. Всё это я замечаю уже после того, как оцениваю чудовищное сосредоточие магии, исходящее от стены под картиной. Именно там расположен сейф – ровесник замка. Тогда и слова такого не существовало, их называли секретными ящиками или потайными шкафчиками.

Я подхожу и осторожно принюхиваюсь. Запах дерева, смолы и пыли. Диссонансом врывается сладкая ванильная нота: мощнейшее и отнюдь не щадящее заклинание Парализации. Нечаянно дотронешься до стены рукой – и неподвижно застынешь до тех пор, пока тебя не соизволит освободить хозяин дома. Если соизволит.

Никаких следов взлома. В кабинете отголоски тысяч заклинаний, в основном бытовых и универсальных. На окнах и двери? – дополнительные следящие и охранные артефакты, гобелены защищены от выцветания, книги в шкафах чуть ли не светятся от заклятий сохранения. Уникальные экземпляры, достойные музея: мой учитель уже рванул бы к полкам с резвостью юного горрта. В глазах волков на гербах не просто рубины – камни-обереги от порчи и сглаза. Даже мягкое кожаное сиденье кресла заклято от проседания. И поверх всего каждый предмет мягко, словно пуховое одеяло, окутывает родовая магия.

– Вы были правы, господин Реллан. Снять это заклинание крайне сложно.

Он досадливо поводит плечом с видом: «Я же говорил!» О том, что «сложно» не означает «невозможно», я молчу. Далек вполне способен обойти любую защиту, но много ли в Лэргалле магов вне уровней?

– Будьте добры, откройте сейф.

Внимательно слежу за действиями Огюста. Замо?к считывает ауру при прикосновении, дверца плавно и бесшумно распахивается, запах ванили усиливается. От мощи заклинания между лопаток пробегает холодок. Настолько древняя магия чрезвычайно опасна. Сейф я исследую добросовестно и аккуратно. Выводы подтверждают: летопись действительно забрал кто-то из Релланов. Защита не почувствовала угрозы. В этом отношении магические замки? на крови хуже механических: к ним даже отмычку подбирать не нужно. Внутри сейфа следы тоже неутешительны. Никто из посторонних не дотрагивался до бархатной обивки и не сдвигал пурпурную подушечку с вышитым гербом рода. Волчья морда ехидно скалится – на, выкуси!

– Скажите, пожалуйста, а как вы обнаружили пропажу? Подобные реликвии достают не каждый день.

– Я собирался сделать запись о помолвке своей дочери с Дагларом Роллейном. Они слишком долго тянули с официальным объявлением. Сегодня было окончательно решено, что бракосочетание состоится в первый день осени. В четверть второго я прошёл в кабинет, хотел достать книгу – и вот! – Огюст возмущённо указывает на пустую подушку.

– Но летопись ведь могли взять вчера, позавчера или вообще неделю назад.

– Могли, – после паузы соглашается он.

– Соответственно, точного времени исчезновения мы не знаем. Когда вы в последний раз держали книгу в руках?

– Где-то с месяц назад. Я иногда перечитываю её для собственного удовольствия… Это отвратительно! – вырывается у него. – Один из членов моей семьи – вор и лжец!

Дверь в кабинет я закрываю заклинанием и сразу же ставлю барьер от прослушивания.

– Господин Реллан, в ваших интересах говорить начистоту. У вас есть какие-либо подозрения? Догадки?

Он жестом приглашает меня присесть на мягкий диванчик у окна и устало садится сам.

– Госпожа Валлэйн, я перебрал все варианты, от недоразумения до розыгрыша. У меня нет ни малейших предположений.

Я чуть подаюсь вперёд.

– Вы абсолютно уверены, что в Лэргалле нет других Релланов? Введённых в род или незаконнорождённых?

– Попасть в наш род не так-то просто, – надменно выпрямляется Огюст. – Подобной чести удостаиваются лишь законные супруги. А плодить бастардов у нас не принято, госпожа Валлэйн.

Последний намёк не достигает цели. Я не считаю отсутствие официального брака между родителями ребёнка чем-то унизительным, и то, что Дал – бастард, никогда меня не беспокоило.