Заложница

– Даже? – переспрашиваю я.

Вэр смущается:

– Забудь. И никому не передавай мои слова. Не хватало ещё, чтобы наследника Бэргов обвинили в измене или, что хуже, недостатке мужества… Ты собралась гулять?

– Это лучше, чем глазеть в потолок и думать о том, – я чуть не выпаливаю: «как там Ройм», вовремя поправляюсь, – что происходит на Границе.

– Правильно. Сестрёнка, проверь, пожалуйста, не подсохло ли поле у Больших Дубков. Там при распашке неожиданно наткнулись на грунтовые воды так близко к поверхности земли, что бывшая поляна превратилась в болото. Только близко не подходи – утонешь.

Польщённо киваю. Вот и от меня какая-то польза!

– Папа, а почему девочки такие слабые? Сын Рамеры младше меня, но он и бегает быстрее, и дерётся лучше. Поднимает ящик, который я с места стронуть не могу! И ростом выше на голову, руки, как у меня ноги! Несправедливо!

– Когда ты подрастёшь, Валери, ты столкнёшься не только с физическим превосходством мужчин. Многие из них станут внушать тебе, что и внутренне ты им уступаешь. Глупее, легкомысленнее, не способна ни к какой серьёзной деятельности. Не верь. Запомни: кроме физиологических отличий, между вами нет разницы. Ты по-прежнему не сдвинешь ящик, который поднимает сын кухарки, но это не значит, что он лучше тебя. Вы просто разные. Женщина может быть не менее сильной – духом и волей.

Поле на опушке дубовой рощи издали поблёскивает в лучах восходящего солнца, что пробиваются через тающий туман. Жидкая грязь, в которую превратилась земля, перемежается водой. Белоснежное платье на мне благоразумно подсказывает, что соваться туда не следует. Стою на дороге, любуясь рассветом. Небо и золотое, и розовое, и сиреневое одновременно, ни единой тучки, только птица вдалеке.

Странная какая-то птица. Беспорядочно мечется, виляет из стороны в сторону, то резко заберёт вверх, то круто срывается вниз. Раненая? Всматриваюсь с тревогой. Да это не птица! Верхолёт, военный, чёрный. Дыма нет, повреждений не видно. Проблемы с двигателем? Или с водителем?!

Я понимаю, что аппарат пытается сесть на поле, лишь когда верхолёт падает недалеко от меня. Неудачно, боком. Плюнув на платье, несусь туда. Жив ли управляющий механизмом человек?! Ноги утопают в жиже по щиколотку, но меня это злит меньше, чем то, что я пробираюсь слишком медленно.

Дверца верхолёта слетает с петель и шлёпается в грязь, поднимая фонтан брызг. Следом выбирается отчаянно ругающийся парень. Вернее, о том, что вылетающие из него слова – бранные, я догадываюсь. Язык незнакомый, но вряд ли он так молится или здоровается. Какое-то время водитель сползает по обшивке верхолёта, неловко цепляясь руками, затем его пальцы разжимаются, и он летит вслед за дверцей, встречаясь с её острым углом. Непередаваемый взрыв эмоций и выражений.

Наверно, подобную ситуацию проигрывали в мечтах все девушки. Крушение верхолёта, и она – спасительница прекрасного лорда. Но у меня всё всегда не слава богу! Не романтичная поляна в цветах посреди весеннего леса, а распаханное поле с мерзким месивом. А вместо очаровательного лорда… Делаю неуверенный шаг вперёд:

– Господин, вам нужна помощь?

– А как ты думаешь?! – парень отвечает мне на чистом арвэрском. – Дай руку!

Его «тыканье» коробит, но я подхожу и протягиваю ладонь. Он вцепляется мне в запястье перемазанными в светло-бурой земле пальцами. Вторую руку он держит неловко выгнутой. Сломана?

– Нагнись ближе, цыпочка! Ноги скользят!

Проглотив оскорбление, я нагибаюсь и обхватываю его второй рукой. Ну и талия! Мне бы такую! Зато мышцы… Ощущение, что ухватила плавающий в болоте железный столб.

– Осторожнее!

Мне удаётся, наконец, выудить его из жижи и поставить на ноги. Новому нарядному платью конец, оно точно не отстирается. Здоровая рука парня бесцеремонно ложится на моё плечо. Меня никогда не обнимали мужчины, за исключением брата. Подозреваю, что это должно было первый раз произойти не так, во всяком случае, без вреда для одежды.

– Веди к ближайшему дому, где есть здравомыслящие хозяева.

Веди! Скорее уж, тащи!

– Вы в состоянии идти?

– Попробую.

Тем не менее при первом же шаге я слышу стон. Очень тихий, но слух у меня хороший. Останавливаюсь, заглядываю в сверкающие тёмные глаза – единственное, что можно разобрать среди грязи.

– Господин, я могу сходить за подмогой. Брат прилетит, доставит вас…

Он зло обрывает меня:

– Доковыляю, цыпа. И перестань «выкать»!

Не были бы заняты руки, вцепилась бы ему в мор… В лицо, Валери, в лицо. Леди не теряют самообладания, как бы их ни выводили из себя.

У меня нет оснований отнести себя к жалостливым девицам. Не таскала домой ни подбитых птичек, ни лесных зверьков, ни щенков, ни котят. Не потому, что чёрствая и бессердечная – просто в Бэргри не принята жестокость по отношению к животным. Птиц не стреляют, звери бродят свободно. Упитанные, обленившиеся кошки и собаки при кухне чувствуют себя вольготно, бесхозных не водится. Так что спасение данного индивидуума – первый мой опыт подобного рода.

Вначале парень висит на мне всей тяжестью некрупного, но всё-таки мужского тела. Затем мне начинает казаться, что он увереннее опирается на ноги, а во дворе замка я готова поклясться, что горе-верхолётчик идёт самостоятельно, держась за меня исключительно из вредности. Первого же подвернувшегося слугу я посылаю за братом. Не знаю, что он передаёт господину, но Вэр вылетает через минуту, словно меня не просто испачкали, но и избили, а то и обесчестили.

То ли я чересчур наивна, то ли брат слишком догадлив, но Вэр коротко кланяется и произносит несколько слов на том же языке, которым потерпевший крушение поминал богов, родственников или обстоятельства при своём появлении из верхолёта. В ответ парень хмыкает:

– Не трудись. Я в совершенстве знаю арвэрский.

– Вы ранены? Позвать лекаря?

– Были переломы, но всё уже в порядке, спасибо.

Ах, он умеет благодарить? В первый момент это цепляет моё внимание куда больше упоминания переломанных костей, сросшихся за четверть часа.

– В таком случае, – голос Вэра утрачивает любезность, – не будете ли вы добры отпустить мою сестру?

Парень поворачивает голову, смотрит на меня, потом на свою руку с таким видом, словно теряется в предположениях, что данная конечность делает на моём плече.

– Я обязан твоей сестре как минимум новым платьем взамен испорченного… С кем я разговариваю?

– Лорд Вэрэйн Лэн Бэрг, владетель этих земель, к вашим услугам.

– Кэл, – коротко представляется незнакомец.

Затянувшаяся тишина. Мы с братом ждём продолжения. Наконец, до парня доходит. Белые зубы – второе светлое пятно на корке подсыхающей грязи:

– У нас нет титулов. Придётся вам обойтись только моим личным именем. Скажи, Бэрг, в твоём замке пленников моют и кормят?

– Д-да, – окончательно теряется Вэр.

– Тогда я сдаюсь в плен, – парень протягивает руки вперёд – обе целые и невредимые: – Цепи, кандалы, браслеты обязательны?

– Нет…

– Вот и отлично!

Наверно, я бы тоже сдалась в плен ради возможности смыть с себя грязь. Отмокаю в ванне полчаса, трижды меняя воду с ароматическими средствами. Няня при виде платья округляет глаза, приносит корзину для мусора и перекладывает туда безнадёжно испорченную вещь прямо с пола. Светлая память.

– Айха, куда отвели этого парня?

– Рэвранца? – переспрашивает женщина.