Башня поэтов

Эти клубы квазидыма Отечества…
Тоннами давит звук человечество.

О, киловатт, килобайт, килофон!
Палочки – звук, голова – ксилофон!

Мы опускаемся тихо на дно
мутных морей первобытного звука.
Весело, братья, и воешь, как сука
в лунный мороз перед смертью в окно.

Что навевают тебе, милый мой,
нежного возраста сын-преуспешник, —
вайкулефорумысамковыйлай?!
Кончена свадьба. Убит пересмешник.
Рай в небеси. Можжевеловый рай.

Музы кабацкия. Канты блатные.
Нынче и струны почти золотые.
Лабух парнос[2 - парнос – музыка в ресторане за деньги.] заменит Парнас,
в кепке таксиста гарцует Пегас.
Слышишь, братан, я играю бесплатно,
слушай меня, я остаток таланта.
Слышишь меня? Но залеплены уши
пластырем-плейером – рёвом насущным.

Голос поэзии вял и лукав,
хитротуманен и полон забав,
и не дай Бог ей ввязаться в борьбу —
вкусы вправлять – вылетает в трубу.
Массовый Васька, глодая голяшку,
слушает повара, дрыгает ляжкой,
плотно икает, прилежно сопит,
кушая Музыку, вежливо спит!

Ангел мой Моцарт, библейский мой Бах,
бедный мой Шнитке, герой заграничный.
Я на поляне лежу земляничной.
Небо ржавеет, как гвозди в гробах!
Древо культуры дотла облысело.
Реки Земли умирают, скорбя.
Выжат Коровьев, сидит Азазелло.
Осень России пошла с Октября.

Автоэпитафия,

Написанная по дороге в редакцию журнала «Уральский следопыт», где я играл на американском органе прошлого века

Лязгнет вечер затвором,
ночь навалится с бритвой.
Я умру под забором,
нелюбовью убитый.

Я умру под забором,
в лоне жизни бродячей,
с окровавленным горлом,
рядом с маршальской дачей.

От сарматского Дона,
до болот Сахалина
шёл я вечно влюблённый,
глаз востря соколиный.

Если все мои дети
соберутся у морга,
вы поймёте: в поэте
плодотворного много!

Мои девушки вскрикнут,
в липком горе забьются —
страдиварьеву скрипку
раскололи, как блюдце.

Кто их в озеро сманит
речью пылкой и вздорной,
красоту их восславит
покаянно и гордо?

Мои бедные песни!
Кем меня заменить им?!
Я умру неизвестным,
а проснусь – знаменитым!

Рок-монолог

Рельсы плюс миллиард – равняется БАМ!
Крик умножить на шум – равняется гам!
Вот кончается век – а что нас ждёт там?!
У последней реки я поставлю вигвам.

Радиоволны взбивают пену из слов,
а в сетях сатаны обильный улов.
По участкам и улицам – звон кандалов,
в нас стреляют, но мы упрямей ослов —
и ни с места!!!

Но я знаю – все это лишь пыль на дорогах веков!
И я знаю – весь этот металл лишь для новых оков!
И я знаю – все это растает быстрей облаков!
Не гневите богов! Не гневите богов! Не гневите богов!