Первый ученик

– Зачем, – Леха достал из кармана увесистый булыжник и подбросил на ладони. – Подобрал у ручья.

Грош присмотрелся – камень оказался не совсем камнем, а образованием, в котором четко отпечаталась витая ракушка.

– Улиток они тоже жрали?

– Ага, на великосветских приемах у костра, – парень убрал находку обратно в карман.

Фраза про ручей неожиданно царапнула Макса, хотя они шли против течения два часа, а Леха мог подобрать находку где угодно. Макс поднял руку и взъерошил черные волосы. Хотелось бы встретиться с любителем ударов по затылкам…

– Посмотри! – Леха указал на высокую стену, которую Макс намеревался обойти.

В нижней ее части, ближе к краю, был нарисован жирный крест, а рядом, напротив горизонтальной перекладины, кто-то изобразил три галочки одну над другой. Детский рисунок елочки рядом с крестиком.

Игрок присел на корточки, отвел ветки кустарника в сторону и провел рукой по черным линиям, на пальцах остался темный след.

– Похоже на уголь, – пробормотал он.

– Ты говорил, что у интар не было письменности?

– Это не я говорил, – Леха встал и вытер руку о брюки. – Это дед, а ему, в отличие от историка, я склонен верить.

– Ты здесь родился?

– Нет, я с Сарачаевского кряжа[17 - Сарачаевский кряж – низкогорная возвышенность в восточной части Инатарского хребта. Протяженность кряжа – около 230 километров. Ширина – 23-30 километров. Наиболее значимые вершины: Карак… (Имперская географическая энциклопедия, одобрена Имперским образовательным корпусом в качестве дополнительного пособия для изучения в средних и старших классах общеобразовательных учреждений).], – он улыбнулся. – Пойду позову Натку, пусть сфоткает.

– Брось, в древний рисунок углем не поверит даже она.

– Спорим?

– Иди, – махнул рукой Макс, продолжая рассматривать равносторонний крест на стене.

Он видел рисунок впервые в жизни, но изображение что-то напоминало парню, однако он никак не мог понять, что именно. Грош нахмурился и, бросив последний взгляд на стену, пошел дальше.

Еще одна улица-луч вывела псионника на круглую мощенную площадь в центре разрушенного города. Между камнями росла трава, качались белые и желтые головки одуванчиков. Послышались голоса: Леха что-то втолковывал Натке, его прерывал скептический голос старосты.

Макс почти миновал круг площади, когда землю тряхнуло. Камни под ногами вздрогнули, словно великан, взяв в ладони планету, потряс шариком, как игрушкой. Завизжали девчонки. Игрок что-то выкрикнул про стену, но далекий грохот заглушил его слова.

Второй толчок, и Грош, не удержавшись на ногах, упал на колени. По камням, как в замедленной съемке, побежали трещины. Кто-то снова бессвязно и едва слышно закричал, но на этот раз с другой стороны. Наверное, Светка.

Последующая медленно утихающая дрожь земли, по сравнению с первыми ударами, показалась почти ласковой, лишь едва заметно отдавшись вибрацией в костях.

Стена с нарисованным крестом запоздало треснула и раскололась на три зубчатых обломка, которые аккуратно съехали на траву: два в эту сторону и один в противоположную. В воздух поднялось облако белой пыли.

Грохот затих. И все кончилось. Горы шевельнулись и замерли. Земля снова стала неподвижной. Краткий миг тишины – и все звуки вернулись. Кто-то из девчонок плакал, кто-то из парней матерился. Макс и сам почувствовал желание от души высказаться.

– Все целы? – раздался голос Самарского.

Ответили ему нецензурно.

– Игрока слышу, – как ни в чем не бывало крикнул Артем и позвал: – Света!

– Мы в порядке, – ответила та. – Вроде бы.

Из-за остатков расколотой стены показалась присыпанная пылью голова Лехи, он помогал подняться цепляющимся за него и Мартыновой. Афанасьева поднялась сама, хотя руку у нее дрожали.

– Лена! – продолжал перекличку Самарский, и его голос приблизился.

Рыжая староста кивнула, словно он мог ее видеть. На узком покрытом пылью лице слезы оставили извилистые дорожки.

– Она здесь, – ответил Игроков. – Они с Малышкой со мной.

– Васька? Дан?

Никто не отозвался.

– Тимирязев? Кузнецов? – закричал Артем, выбегая на дорожку луча. Сам он с виду был цел, но бледен.

– Они вон в тот лесок ушли, за ветками для носилок, – Наташка указала на редкий подлесок чуть стороне.

– Самарский? – он кивнул Максу и быстрым шагом направился туда, куда указывала девушка. Игрок снял с плеча руку Афанасьевой и поспешил следом, в черных глазах плескалась тревога.

– Что это было? – Макс решил не отставать.

– Скорей всего, обвал. Далеко, – кратко ответил Леха.

– Нам это чем-нибудь грозит? Лавина или еще что?

– Поверь, – Игрок задрал голову к далекой заснеженной вершине, – мы скоро это узнаем.

Парни с двумя толстыми жердями в руках вышли из леса, когда Самарскому оставалось пройти не больше пятидесяти метров. Макс, шедший следом, видел, как расслабились его плечи. Молчун с Даном отделались легким испугом да ссадиной на скуле последнего.

Урок восьмой – Педагогика

Тема: «Мотивация»

– Крепи здесь и здесь, – Артем протянул Ваське ремень, остальные восемь уже фиксировали направляющие самодельных носилок.

– Темыч, ну на фига столько мороки? – злился Соболев. – Мне лучше, идти я могу сам. Так какого хрена ты придумал?!

– Такого, – спокойно ответил Самарский. – У тебя нагноение, хочешь без ноги остаться?

Сенька сцепил зубы и зло посмотрел на Макса.

– Дорога вниз, дотащим, – Артем хлопнул парня по плечу. – Оглянуться не успеешь, как будешь Милке про героическую схватку с дикими зверями рассказывать.

Тимирязев, фиксирующий последний ремень, не смог сдержать улыбку: поведать длинноногой медсестре лагеря о своих подвигах не отказался бы ни один студент.

– Лады?