Её Крепость

Глава 2 – Больница

Мама не проснулась. Когда я открыла глаза, она лежала в той же позе, что и накануне ночью. Папы в спальне не было. Я нашла его в кабинете, где он обзванивал своих коллег и знакомых. Доктор Цаэр, похоже, так и не перезвонил за это время.

– Доброе утро, дорогая. – Несмотря на всю сложность ситуации, папе удалось сохранить мягкость в голосе. – Завтрак на столе. Поешь пожалуйста, а потом мне будет нужна твоя помощь.

– Хорошо, пап, – отозвалась я, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё, но ему ответил голос в трубке, и папа переключился на собеседника.

Я побрела на кухню. Там меня ждали холодные оладьи и мамин любимый багровый какао. Папа так и не спал этой ночью? Я почувствовала вину за то, что мне самой удалось уснуть, но это чувство быстро прошло – у кого-то же должен сохраниться трезвый рассудок. Я смогу присмотреть за мамой, когда папа устанет или отключится, смогу присмотреть и за ним тоже.

Разогрев завтрак в микроволновке, я торопливо съела его и вымыла за собой тарелку. После отправилась в кабинет, чтобы сообщить папе, что его первое задание выполнено, и я готова к следующему.

Я застала его сидящим за столом и спутывающим пальцами волосы. Он смотрел прямо перед собой и не обращал ни на что внимания.

– Пап?

Его взгляд сфокусировался на мне.

– Да, Эва?

– Ты говорил, тебе нужна будет моя помощь.

– Ах да. – Папа встрепенулся. – Собери, пожалуйста, мамины вещи для больницы. Пижаму там, расчёску, сменное бельё, тапочки… – Он замолчал, будто размышляя, понадобятся ли маме тапочки.

– Мы едем в больницу? Всё так серьёзно?

– Я не знаю… – пробормотал папа. – Я записал Алииссе на полную диагностику.

– Хорошо. Твои вещи тоже собрать?

– А? Нет, дорогая, я сам.

Я никогда ещё не видела папу таким рассеянным. Хотя, возможно, его состояние было вызвано отсутствием сна. Вряд ли он сможет полноценно собрать свои вещи сам.

Пускай это и была всего лишь поездка в больницу, я не знала, на сколько всё может затянуться, так что взяла с собой помимо коммуникатора ещё сменную одежду и футляр для своих линз дополненной реальности, с которыми была так же неразлучна, как с коммуникатором. После стала собирать вещи родителей.

Когда прибыла машина скорой помощи, на которой мы собирались ехать в больницу, я уже собрала вещи для всех троих и приготовила сумки у входа. Папа даже не вспомнил о том, что сказал мне, что справится сам. А я не стала докучать ему ненужными вопросами. Накинула куртку на его плечи и открыла входную дверь. Папа вынес маму, обёрнутую в длинное пальто, на подъездную дорожку и уложил на носилки, приготовленные работниками медпомощи. Я взяла сумки, заперла дверь на все замки и включила сигнализацию.

Уже в машине фельдшер просканировал мамино состояние и озадаченно посмотрел на нас.

– Что такое? – спросила я.

– Пациентка просто спит. Довольно крепко. Вы уверены, что нужно везти её в больницу?

– Я просто хочу удостовериться, что всё в порядке, – холодно ответил папа. Мужчина кивнул, не смея спорить.

«Если бы она просто спала, то уже бы проснулась, – подумала я. – Мама никогда не спала настолько крепко».

Пока мы ехали, папа быстро набирал сообщения и почти непрерывно жевал нижнюю губу. Его волнение было практически осязаемым. Казалось, я погружаюсь в это состояние вместе с ним. И хотя мне удавалось сохранять внешнее спокойствие, я вся дрожала. Папа что-то недоговаривает мне? Что-то о прошлом мамы, об Эа и деталях её благословения? И кто такой этот доктор Цаэр?

***

Во время процедуры диагностики я исследовала медицинские плакаты на стенах в коридоре. Папа настоял на том, чтобы присутствовать при сканировании на правах «опекуна недееспособного пациента». И поскольку разбудить маму так и не удалось, врач согласился. Если бы не согласился, папа бы придумал что-нибудь ещё. Он всегда придумывал. Даже в таком состоянии. Надеюсь, он поспит хоть немного после процедуры.

Папа вышел в коридор, смотря в пустоту поверх моей головы. Я не знала, что мне думать. Если бы всё было хорошо, он выглядел бы иначе? Или недосып и нервы уже взяли своё?

– Присмотри пожалуйста за этим, – рассеянно сказал он, вручая мне небольшой белый пакетик. Я заглянула внутрь: на дне лежали мамины серёжки и штанга из прокола в пупке.

– Ну что? – спросила я.

– Всё в порядке…

– Что значит «в порядке»?

– Мама просто спит…

– Пап, я не маленькая, чтобы мне так говорить! Скажи мне, что они нашли?

– В том то и дело, ничего они не нашли! – Папа повысил голос, и я поняла, что это правда.

– И что мы будем делать?

– Её подключат к датчикам состояния и системе жизнеобеспечения, будут наблюдать за изменениями.

– Ну, хоть что-то.

– Нам предоставили «семейную» палату. Пойдём, Алииссе уже должны были привезти туда.

Я кивнула, подняла со скамейки сумки и убрала в одну из них пакетик с мамиными серёжками. Папа снова звонил кому-то. Похоже, безрезультатно осаждал телефон доктора Цаэр. Если тот в отпуске, дело плохо.

Комната, в которую нас «поселили» сложно было назвать больничной палатой: сливовые, белые и золотистые оттенки в интерьере, живые цветы в горшках на подоконнике, собственный санузел, два мягких дивана и узкий рабочий стол, на котором можно было разместить переносной компьютер и комфортно работать за ним. Единственное, что напоминало о больнице – это регулируемая кровать и куча проводов с датчиками, которыми была окутана спящая мама. Медсестра как раз заканчивала настраивать их, когда мы вошли в палату.

– Господин Этитт, не волнуйтесь, мы поставим вашу жену на ноги, – улыбнулась женщина.

– Спасибо, – на автомате ответил папа. Мне показалось, он даже не понял, что она сказала.

– Оба дивана раскладываются, так что вы можете спать прямо здесь. Автомат с энергоблоками и водой есть на каждом этаже, а внизу, недалеко от холла, есть столовая.

– Благодарю, – улыбнулась я, и женщина оставила нас.

Папа сел на стул возле мамы, а я расположилась на диване у окна, сложив все сумки на его край. Я не могла ничего сделать, и это с одной стороны беспокоило меня, а с другой – мы сделали всё, что могли. Теперь остаётся только ждать. Рано или поздно врачи же должны будут что-нибудь найти!

– Может поспишь? – предложила я.

– Я не могу, – сказал папа.

– А ты попробуй. Обещаю, разбужу тебя, если что-то изменится.

Он поколебался, но затем всё-таки произнёс: