Не умерла. Поэзия

Всё, что внутри, —
Вкус крови.
Холодно. Пусто.
Мрачно.

Пламя погаснет вскоре.
Нового не зажжётся.
В самом обычном море —
Заледенело солнце.

На засов

Радоваться одиночеству —
Последняя форма шизофрении,
Так считают другие,
Больше, чем мы, больные,
Не знавшие глубины
Своего безумия.
Им каждый предел – Везувий,
Они настолько беззубы,
Что не переступят черты.

А мы?
Ты или я в отдельности —
Каждый в своей целостности
Из кожи вон выпрыгнуть,
Вылезти
Выше чужих голов
И своей.
Ценности – не стоят
Вечности.
Я утону в честности,
Сбросив сто пять оков,

Чтоб в тишине и радости
Минус прибавить к старости.
Из двадцати – не вырасти,
Если не видеть снов
Чёрно-белых, скучных
И наизусть заученных.

Я закрываю двери.
Намертво.
На засов.

Белый круг

Я так долго ищу хоть один настоящий звук,
Хоть один настоящий взгляд,
Хоть одно настоящее слово.

Белый круг – пропускает ад,
Впереди и над – ничего живого.

Воск

Скалится темнота огарками воска
На подоконнике дома,
Который давно сгорел.
Могу сказать, что видела,
Как империи превращаются
В тлен, пепел,
Мусор истории
И больше не восходило
Солнце над ними,
Как над тысячами планет
Из других галактик
За тысячи световых лет.

Лёд жадно сковывает пространство,
Отправляя в прошлое имена,
Названия
И само здание.
Темнота любит молчание,
Звон самых ярких звёзд.
В этом доме – вкус отчаяния!
Скалится мёртвый воск!

Откровенье

Откровенье,
От крови веяние —
Из-под кожи вышедший яд.
В нашей комнате —
Вдохновение:
Уничтожить. Убить.
Но как?

Неподвластно словам живое,
Уходи, но идёшь назад.
Нас по-прежнему только двое,
Только двое, и это – ад.

Не берут ни ножи, ни пули,
Ни отравленная игла.
Ты целуешь. И я целую.
Вот такая у нас игра.

Но так хочется
Отравиться, а ещё лучше —