Удел избранного

Ичиро вбежал в лес на километр правее, чем в предыдущий раз. Наверняка на запах крови поверженных волкоподобных тварей собрались падальщики. Ни к чему ему было вновь натыкаться на мистических непостижимых обитателей этого загадочного мира. Он бежал в среднем темпе, а потому чувствовал себя вполне комфортно. Насторожив все свои органы чувств, он, стараясь производить как можно меньше шума, держал путь к ближайшей горе. Достигнув ее подножия, остановился перевести дыхание. Сев на грунт, оперся спиной на булыжник и дал себе десять минут покоя.

«Заберусь на гору и осмотрюсь. Должны же быть в окрестности поселения, костры. Люди ведь есть здесь, – размышлял путник. – Вряд ли Коноха три года могла просуществовать в одиночестве среди этой дичайшей природы. Она должна быть жива. Кто-то ведь усилием своей воли направляет меня тут».

Ямабуси был прав. Мураками здесь всего полдня, а его все время пытаются убить, съесть. Каждая встреча с местными обитателями несет погибель. И всякий раз встречаются все более причудливые уродливые создания. То ли здесь не терпят людей, то ли тут стоит одна задача – уничтожать все, что движется. Совершенно дикий, необузданный, невиданный мир! В котором надо меньше думать, больше действовать.

Точно, действовать. Мужчина в черном одеянии, скрывающем все тело, кроме кистей и глаз, поднялся и пошел в гору. То был обычный горный склон. Травянистые участки сменялись каменной россыпью. Росли множество сосен и берез, ровными стволами уходящими высоко вверх. В предгорьях сосны были более коренастые с широкой кроной. Чем выше в горы, тем они становились стройнее, длиннее. Наступил вечер. Приятный свежий ветерок обдувал прохладой. Тишину окружающей среды все реже нарушали готовящиеся на ночлег птицы и животные. Скоро на охотничью тропу выйдут ночные обитатели этих мест. Но об этом не хотелось думать засланному сюда нежданно-негаданно лазутчику. К своей радости он без происшествий забрался на горный хребет. Восхождение заняло около двух часов.

Его взору открылась красота горного пейзажа. Пики и гряды, ущелья и склоны, равнины и реки, хвойные и смешанные леса. Кое-где образовывался туман. Местность была насыщена сине-зелеными цветами. Облака пестрели красноватым, оранжевым, лиловым оттенками заката. Умиротворение девственной природой гипнотизировало и успокаивало. В другой раз Ичиро предался бы релаксации и упоению жизнью. Но сейчас имелись другие цели.

Не обнаружив никаких признаков людских поселений, ниндзя понял, что предстоит преодолеть как минимум еще один перевал. На спуск отсюда и восхождение на следующую гору уйдет еще несколько часов. Что ожидает в ночи неизвестно. Ему хватило дневных хищников. Поэтому он решил продолжить путь утром. А теперь ему надо найти место для сна. Наступили сумерки. Округу оглашали отходящие ко сну вороны. Бормоча и перебраниваясь, они никак не могли найти себе места, перелетая с дерева на дерево, спихивая друг друга с насиженного места.

Умение слушать природу и понимать ее намеки, было отличительной чертой ночных демонов – синоби. Он решил последовать примеру птиц. Ночевать на земле было опасно. Искать какое либо укрытие в виде пещеры или грота уже поздно и темно. Дерево – верное место для того, чтобы переждать ночь.

Мураками выбрал сосну с более раскидистыми ветками, которая располагалась чуть ниже на пройденном склоне. Она стояла в окружении шести-семи таких же деревьев. Затащив на нее несколько собранных с земли крепких палок, он закрепил их веревкой на двух более толстых почти параллельно отросших от ствола ветвях. Устроившись на импровизированном лежаке, он съел второе из девяти припасенных печений. Затем лег и расслабил все звенья и ткани тела, замедлил дыхание. Необходимо дать организму полный отдых, чтобы восстановить потраченные силы и восполнить энергию. В целях безопасности человек заблаговременно обвязал себя за пояс веревкой, и другой ее конец привязал к стволу. Ночной оборотень забылся чутким, но так необходимым ему сном.

***

Наступило раннее утро. Только начало светать. На фоне светлеющего неба четко выделялись темные контуры гор. Воздух был прохладен и свеж. Лес понемногу пробуждался от сна. Первыми встречать рассвет принялись птицы. То там, то здесь зазвучали переливы их трелей. Ичиро сидел в позиции со скрещенными ногами на своем своеобразном «гнезде» и медитировал. Минут через пятнадцать-двадцать съел очередное печенье, смотал обратно свою веревку и спустился с дерева.

Едва он ступил на землю, как стал сгущаться туман. Стоило разогнать кровь в жилах, размять суставы и мышцы. Мужчина приступил к утренней гимнастике. Суставная гимнастика, упражнения на гибкость, дыхательные упражнения и тело готово к любым физическим нагрузкам. Минут через десять он снова почувствовал, что его мысленно направляют. Но в этот раз мозги улавливали не слова, а образы, фрагменты местности. Удивившись смене метода воздействия на мозг, человек отправился в путь, ориентируясь по всплывающим в голове картинам.

Поднявшись на горный хребет, он стал спускаться вниз в следующее ущелье. Но не в прямом направлении, как это навевалось раньше, а правее. Вот высокая стройная одинокая береза, далее сухое безжизненное без листьев дерево, следом изогнутая кривая сосна. Чем ниже спускался лазутчик, чем правее уходил от намеченного ранее пути, тем скрюченнее и корявее попадались деревья. Атмосфера становилась тяжелее, воздух ощущался застоявшимся. И как-то стало совсем тихо вокруг.

Ниндзя остановился. Шестое чувство подсказывало, что не к добру все это. Когда он перестал реагировать на поступавшие мыслеобразы, неожиданно зазвучало пение. Приятный женский голос напевал мелодичные звуки. Причем источник звуков перемещался то влево, то вправо, то впереди. Создавалось впечатление, будто путника заманивают в ловушку. Кроме того японец отметил про себя, что внешнее воздействие на мозг более сильное, настойчивое, тягостное. Не такое, каким обладала Коноха.

В густом непроглядном тумане дальше десяти метров ничего невозможно было разглядеть. Но синоби чувствовал, что рядом кто-то есть. Ощущался чей-то недобрый взгляд. Став спиной к мощному стволу раскидистого дуба, человек стал ждать. Долго стоять не пришлось. Спустя две минуты впереди появился едва различимый в тумане контур большого существа. В нос ударил неприятный резкий запах нечистот. Постояв несколько секунд, оно двинулось к нему. С каждым шагом все отчетливее вырисовывался его внешний вид. То было трехметровой высоты массивное килограмм под двести волосатое создание. Конусообразная голова врастала в тело без шеи. Руки длиннее ног свисали до колен. На толстых коротких ногах держалось плотное мясистое тело. Все оно было покрытой рыжей шерстью. Только лицо, оставалось свободным от волос. По свисающим чуть ли не до пупка грудям становилось очевидным, что это самка. Красные глаза и клыкастый оскал монстра не предвещали ничего хорошего[21 - речь идет о снежном человеке, о котором широкой общественности стало известно в середине XX в.].

Мураками выставил перед собой руки ладонями вперед и отрицательно покачал головой, давая понять чудовищу, что далее не стоит приближаться. Тот угрожающе зарычал, не намереваясь останавливаться. Любой другой человек оцепенел бы от ужаса, но не ниндзя с тренированной психикой и железными нервами. Он вооружился кусарига?мой[22 - кусарига?ма – излюбленное оружие ниндзя, миниатюрный серп в форме косы, к рукоятке которого крепилась длинная тонкая цепь с грузилом (гирькой) на конце]. Раскручивая его вокруг себя в разных плоскостях, наматывая и разматывая вокруг рук, шеи, промеж ног, укорачивая и удлиняя, сохраняя при этом натяжение цепи, он выбрасывал серповидный конец в сторону врага. Заточенная сталь легко разрезала плоть монстра.

Подпускать его к себе было бы слишком опрометчиво. В нем ощущалась большая сила. Поломал бы и глазом не повел. Самка снежного человека рычала от злости, выла от боли, пыталась достать обидчика своими тяжелыми ручищами. Страшное лицо было перекошено от ярости. Лишь когда левая кисть была отсечена смертоносным лезвием, чудище, обхватив кровоточащее место среза правой рукой и прижав к груди, с душераздирающим воплем убежало прочь. Тут же рассеялся и туман. Синоби, тяжело дыша, собрал оружие, очистил сорной травой лезвие от крови и спрятал обратно в складки одежды за поясом.

Не позволяя эмоциям взять над разумом верх, он выполнил дыхательное упражнение. Минут через пять, придя в себя, двинулся в обратный путь на вершину горы, чтобы затем по прямой спуститься в ущелье. «Коноха, где же ты? Подай весточку о себе. Я сбился с пути», – попутно мысленно говорил диверсант, пытаясь наладить потерянную волновую связь.

В этом диковинном мире лишь она была заинтересована в благополучном исходе его миссии. Но где она, как выглядит, каким образом продержалась столько времени здесь, почему сама не движется в его сторону? Этого он пока не мог понять. Знал лазутчик одно: только деревья в этом гиблом месте являются помощниками ему. Уже второй день они давали ему возможность избежать смерти, укрывая его от гибели, давая ночлег, подсказывая внешним видом об опасности.

Наконец вернулся Ичиро на горный пик. Сзади чуть ниже красовалась группа сосен, среди которых он заночевал. Впереди был достаточно пологий склон, ведущий к ущелью, на дне которого журчал горный ручей. До него было полтора-два часа спуска в спокойном темпе. Едва он сделал несколько шагов, как почувствовал в голове знакомые ощущения: «Не сейчас. Шум вашей битвы привлек внимание. Пережди».

«Да что же это за напасть!» – посетовал мысленно мужчина. Ему осточертело получать приключения на свою голову. Сев на камень тут же на склоне, он стал решать: прислушаться к совету и затягивать выполнение задания, а главное нахождение здесь или на свой страх и риск продолжить спуск.

Адаптироваться

Мураками решил не медлить. Хоть ниндзя являлись ночными лазутчиками, в этом мире ночью передвигаться было себе дороже. Тут днем на каждом шагу ожидают сюрпризы. Вся местность заселена невиданными созданиями и мифическими существами. Благоразумнее передвигаться днем. И так уже утро ушло на топтание на месте. Но сперва необходимо произвести с сознанием некоторые манипуляции.

Путник вернулся на сосну, на которой ночевал. Подогнув под себя ноги, он уселся на приспособленном лежаке. И стал входить в боевой транс. Выполняя му?дры[23 - му?дра – канонический жест в буддизме, выполняется соединением, скрещением пальцев рук], произносил ма?нтры[24 - ма?нтра – магическая словесная формула, в данном случае звук из одного-двух слогов]. Это делало из него лесного оборотня, демона. Насчитывалось девять жестов. Сопровождая каждое смыкание, переплетение пальцев обеих рук определенным звуком, синоби входил в сверхчеловеческое состояние, в котором тело не знает усталости, дух невозмутим, психика стабильна, реакция молниеносна. В подобном состоянии эти воины тени творили чудеса, словно они не люди вовсе, а призраки.

Было в его интересах живее приспособиться к окружавшей действительности, к быстро сменявшимся условиям, в ежечасной борьбе за жизнь. От этого зависел успех операции, и возвращение домой, в свой родной мир. Каждый гэнин был готов к смерти. Первостепенное значение играли интересы клана. Выполнение миссии, служение долгу – то ради чего он мог пожертвовать собой. Но, это, в крайнем случае. Разумеется, имелось неуемное желание сохранить при том себе жизнь и здоровье.

Мужчина в черном камуфляже спустился с дерева и отправился в путь. Он не знал, что еще его может ожидать в ущелье. Но ему надо было попасть на следующий горный пик и желательно к полудню. Его черная фигура двигалась уверенно быстрым шагом. Не производя ни малейшего шума, готовый в любой момент к непредвиденной ситуации, намеренный тут же перейти в оборонительно-наступательные действия он спускался вниз по горному склону.

Деревья словно опекали его. Подставляли плечо при крутых спусках, поддерживали на труднопроходимых участках. Их стволы и толстые ветви были очень кстати в такие моменты. Вдруг одна из берез резко перегородила путь японцу. Одна из ее ветвей распрямилась перед ним так, что он уперся грудью поперек нее. Человек замер. Перед ним на горной породе мелькнула тень. Подняв голову к небу, сквозь листву он увидел здоровенное существо. Ступи он еще пару шагов на пустую площадку, оно заметило бы его. «Корю?[25 - корю? – чешуйчатый дракон, существо из японского фольклора и мифологии]! Будда милосердный!» – мелькнула в голове мысль.

По небу летал толстый длинный змей с четырьмя короткими трехпалыми когтистыми лапами. На внушительной голове красовались два продолговатых с ответвлениями рога. Шишка меж ними позволяла ему летать, не имея крыльев. Отчетливо виднелись большие черные глаза, вытянутые остроконечные уши. Из крупных ноздрей на вытянутой морде при каждом выдохе выдувалась порция серого дыма. При горловом рокоте в раскрывающейся пасти белели острые крупные зубы. Спереди с морды свисали черные, словно веревки, усы. Конец хвоста венчался широким бурым оперением. Дракон, будто морская волна, волнообразным восходяще-нисходящим колебанием тела метался по небу, выискивая внизу на грунте добычу. Его чешуйчатая кожа имела темно-серый цвет. Нижняя же часть по всей длине отдавала синевой. Видимо где-то в горах находился водоем, озеро, в котором обитало это животное. Когда оно пролетало вблизи, слышался гул, подобный шуму сильного ветра в пургу. По спине пробегал холодок, вызываемый мощью и размерами существа.

Оно улетало чуть поодаль и возвращалось снова, кружа по периметру над участком местности, на котором произошла стычка с самкой снежного человека. «Коноха была права, по-видимому, дракон ищет меня или того волосатого монстра, – подумал Ичиро, затем он погладил белую с черными вкраплениями кору дерева. – Спасибо тебе, березонька, уберегла от верной смерти. Расти и процветай, красотка». Ему показалось, что береза едва заметно кивнула ему своей пышной кроной.

Дальше приходилось двигаться перебежками, ловя момент, когда существо, сделав разворот, улетает на свой следующий круг. Так, спустя час, диверсант спустился на дно ущелья. Держась под кроной деревьев, он приблизился к речке. Отвязав черную материю с головы, он освободил лицо. Наспех ополоснув его и сделав несколько глотков холодной брызгающейся воды, он снова обвязал свое лицо. Прижавшись к стволу клена, мужчина переждал очередной пролет небесного монстра над ним и, прыгая с камня на камень, стараясь не создавать плеск воды, пересек речку. Оставаясь в тени, он начал подъем на следующую гору.

Внезапное чувство опасности заставило его вжаться в темный грунт под одним из разбросанных по склону кустов. Над ним в сторону речки промелькнула тень. Подняв голову, человек обнаружил еще одного дракона. Теперь их двое сузили периметр облета и кружили над речкой в том месте, где минутами ранее он умывался. Ситуация осложнялась. Стоит им сместиться на сотню метров в сторону, и незваный гость будет обнаружен. Мураками рассыпал вокруг себя жмень порошка острого перца, чтобы сбить запах своего тела. Осторожно, медленно и бесшумно он вполз в бамбуковую рощу, густо произраставшую рядом. Углубившись подальше, где его не будет видно промеж многочисленных стеблей и листьев бамбука, он продолжил свое восхождение. Главное не издавать шума и не колыхать бамбуковые стебли.

Драконы подлетели к кустам у бамбуковых зарослей. Японец замер недвижимый на месте. Покружив над ними с минуту, они стали фыркать, чихать и мотать головами из стороны в сторону. Каждый их чих сопровождался изрыганием порции пламени. Спустя еще минуту они, рыча и клокоча, улетели прочь по ущелью по течению реки. В воздухе витал запах гари. Вздохнув с облегчением, ниндзя принялся взбираться дальше по склону, который оказался более отвесным, чем предыдущий. Но это его не беспокоило. То было редкое затишье, когда его нахождению здесь ничего, а точнее никто не угрожал. Он с энтузиазмом взбирался вверх, держась мысленно за конец энергетической волны, посылаемой с той стороны маячившего впереди горного хребта.

В горной лесистой местности, раскинувшейся на несколько сотен километров в диаметре, текла своя размеренная жизнь. Во всех ее уголках копошилась живность. Живность необычная: мифическая, невиданная, мистическая. Которая мирно уживалась между собой. Но не терпела человеческого присутствия. Имевшая лютую неприязнь к нему. Целью которой было его уничтожение, без колебаний и промедлений. Что послужило такому отношению? Месть за безжалостное антропогенное воздействие на экосистему? Или люди просто не вписывались в окружение, не были изначально внесены в код жизни этого диковинного мира? Стоял запрет на нахождение человека в данном измерении? Не имелось ответов на эти вопросы. Просто такова была действительность. И наперекор всем этим табу в самом центре описываемого района на одной из гор, сквозь лесной массив пробиралась маленькая темная фигурка человека. Да, человека. Все еще живого и невредимого. Но то ведь был не совсем обычный представитель людского племени. Это же ночной демон, лесной оборотень, посланник смерти! Так нарекал простой народ подобных синоби-но-моно, лазутчиков за их невероятные способности и магические умения.

***

Солнце находилось в зените, когда Ичиро ступил на горный пик. Немного отдышавшись и убедившись, что поблизости нет зверей, угрожавших ему ни с земли, ни с неба, он окинул взглядом раскинувшуюся перед ним местность. Это ущелье был гораздо шире. На склонах также рос смешанный лес. Внизу чуть ли не на километр распахнулись луга, ровные каменистые и земляные участки. Горная река прибилась ближе к противоположному склону. Справа выше по течению километрах в пяти виднелись какие-то постройки, конструкции. «Неужели человеческое поселение? – обрадовался мужчина. – И как они живут в этой дичайшей природе?!».

Вдохновленный увиденной картиной, он устроился среди больших камней в скальной породе. Нужна была передышка. Не спеша, с удовольствием, хорошо пережевывая, съел четвертое свое печенье. Затем устроился поудобнее, насколько позволяла твердая скальная поверхность, в позу со скрещенными ногами, выпрямил позвоночник, скрестил пальцы рук внизу живота и стал медитировать. Полчаса он сидел, выполняя дыхательное упражнение, прокачивая внутреннюю энергию в теле. Это позволяло подзарядить телесные батарейки для дальнейших действий, сопряженных с активной физической деятельностью и психическим напряжением.

Завершив медитацию, Мураками двинулся в путь. Перемещаться по дну ущелья было нецелесообразно. Оно хорошо просматривалось из-за ровной открытой местности. Потому он решил спуститься чуть ниже и, держась лесополосы, передвигаться по склону параллельно равнине. Едва начав движение, услышал в голове чужие мысли, с которыми путник начинал свыкаться. «Двигаться в этом ущелье нельзя. Тебя обнаружат местные телепаты. Заберись на противоположную гору. И приближайся с той закрытой хребтом стороны склона», – советовала Коноха.

На этот раз лазутчик решил прислушаться к словам женщины. Становилось ясно, что она уже достаточно хорошо разбирается в условиях этой действительности. В конце концов, она ведь тоже желала покинуть данное гиблое место. И до сих пор ее подсказки являлись очень кстати. Сменив направление движения, он направился по новому маршруту. Продолжая свою бесшумную манеру передвижения, он спускался вниз по пологому склону, ни на секунду не теряя бдительности.

Ниндзя стал лучше чувствовать местные деревья. Ощущалась возникшая близость с их аурой. Энергетическая и тактильная связь между ним и этими прекрасными исполинами несколько раз выручала его. То поскользнется на влажной траве, то споткнется о камень, то не заметит углубление в грунте. И каждый раз под рукой оказывалась свисающая прочная ветка. А то и вовсе падение преграждал ствол дерева. Возникало ощущение, что эти величественные представители растительности были на стороне человека. А может они тоже были заинтересованы в его возвращении в свой мир. Пытались избавиться от него, но иными от животных способами. Не уничтожить, а побыстрее сопроводить отсюда. Хотя деревья не могли не чувствовать своего к ним расположения от незваного гостя.

Через полтора часа синоби ступил на каменистое дно ущелья. Теперь ему предстояло пересечь довольно широкий участок, чтобы попасть на следующий склон. Благо на равнине располагалось множество хаотично разбросанных глыб и валунов. По-видимому, то было место камнепада и обвалов. Быстрыми перебежками в полусогнутом положении, он стал продвигаться между ними. Неожиданно появилось явственное ощущение наличия угрозы спереди. Укрываясь за валунами, от одного к другому, мужчина с опаской двигался вперед. Поначалу он не мог толком разглядеть, кто бы это мог быть. Что-то большое и серое. Но уже слышал издаваемые ими звуки и возню: шум пинаемых при ходьбе камней, топтание тяжелых лап, периодический глухой рык, пыхтение, фырканье, всплески воды. По мере приближения к реке в нос ударил запах пота и экскрементов.

Когда впереди оставалось всего несколько больших камней, и открылся обзор береговой лини, человек увидел во всей красе этих удивительных животных. На водопой пришли шесть массивных созданий с шершавой толстой кожей серого с примесью зеленых тонов цвета. Метров семь-восемь в длину и около четырех метров в высоту каждый из них весил не менее трех тонн. Маленькая вытянутая голова крепилась на толстой шее. Крупное объемное тело переходило в мощный хвост. Вся эта громадина удерживалась на четырех подобных столбам лапах. Вдоль позвоночника от головы и до самого хвоста проходило два ряда плоских параллельных пластин, которые на спине были особенно широки и высоки. Хвост венчался двумя парами длинных и прочных шипов. По узкой клювообразной морде, челюсти которой раскрывались не очень широко, можно было сделать вывод, что они травоядные[26 - речь идет о стегозаврах].

Они мирно и спокойно пили воду, бормоча между собой низким тембром голоса. Японец, укрываясь за большой каменной глыбой, с удивлением наблюдал за невообразимыми существами. Внезапно их поведение изменилось. Видимо, они почуяли незнакомца и восприняли его присутствие за опасность. Выпучив свои черные глаза, стали озираться по сторонам, фыркать и реветь. Топчась на месте, сбились в кучу. Выставив свои шипастые хвосты, стали размахивать ими из стороны в сторону. Большие пластины на спине налились багровым цветом. Поднятый ими шум, мощь и агрессия, исходившая от них, заставляли замирать сердце. Чужак не собирался к ним приближаться, ни тем более угрожать им расправой. Он сидел, притаившись, за камнем. Через несколько минут животные успокоились и двинулись вниз по течению, покидая опасное, как они полагали, место.

Подождав, пока динозавры отойдут на пару сотен метров, Ичиро соорудил из прихваченных с собой из леса двух бамбуковых стволов ходули. Река была широка. Носиться потом в мокрой одежде не имелось желания. Ждать пока она высохнет, также не хотелось. Благополучно переправившись через водную преграду, он начал очередное свое восхождение. Этот склон оказался довольно крут. Приходилось прикладывать больше усилий, продвигаясь по нему. Еще больше сил требовала бесшумность действий. Спешить особой надобности не имелось. Стоило беречь силы. Тем более крутой склон не располагал к быстроте перемещений. Эта гора была намного выше предыдущих. Поверхность рыхлой и ухабистой. Почва более влажной. Удачно торчавшие из земли корни деревьев облегчали подъем.

На полпути, после двух часов активных физических усилий, Мураками сделал двадцатиминутный привал. Небо стали заволакивать облака. Подул прохладный ветерок. Лес наполнился шумом колышущейся шелестящей листвы. Иногда звучал скрип трущихся друг о друга толстых древесных ветвей. Так приятно было, прилечь на душистую траву под не менее пахучей кроной липы и подремать, наслаждаясь звуками природы. Но не время расслабляться. Как-нибудь в другой раз при удобном случае. Но, увы, не сейчас. Отдышавшись, успокоившись и передохнув, он двинулся дальше.

Неутомимый целеустремленный человек черной тенью скользил по горному склону. Он неумолимо стремился достичь его пика. Окрыляло то, что путь не омрачался никакими незапланированными приключениями. Путник отметил отсутствие живности здесь в отличие от предыдущих лесов и гор. Ну, или, по крайней мере, в разы меньшее ее количество. По мере приближения к вершине облака сгущались, ветер усиливался. В груди возникало недоброе чувство. Когда он достиг горного хребта, почерневшие тучи нависли над ним. Приятный ветерок сменился ощутимо холодным сильным ветром. Причем, как отметил мужчина, непогода разыгралась только в этом, открывшемся взору ущелье. Остальные горные гряды и балки утопали в солнечных лучах под чистым голубым небом.

Это ущелье бросалось в глаза своей мрачностью и безжизненностью. Оно было неприветливым. С него веяло холодом и затхлостью. Отличалось своей узостью, высоченными горами и крутыми склонами, высохшим руслом реки и огромным количеством корявых сухих деревьев. Поверхность преимущественно была скалистой. Черные уродливые выступы камней еще больше нагнетали и без того тяжелую в этом месте атмосферу. Стало темно как при сумерках, хотя вечер еще только наступал.

Добраться

Пока еще не стемнело, ниндзя решил сократить путь до поселка. Держась мрачной стороны горного хребта, как советовала Коноха, он осторожно двигался вперед параллельно ущелью по совсем не удобному для передвижений склону. Почему-то мысленная связь с женщиной прервалась. Ее присутствия в окружающей среде больше не ощущалось. Синоби хорошо видел в темноте. Но поверхность оказалась слишком неровной. В любой момент можно было сгинуть в пропасть. Или, на худой конец, отбить себе ноги. Перемещение осложнял еще и ветер, бивший то в спину, то в грудь. Так и норовя сбить его с ног. А спасительных деревьев под рукой не оказывалось. Полоса леса размещалась значительно ниже горной вершины.

Когда стало окончательно темнеть, Ичиро пополз вниз, намереваясь схорониться и переночевать, как и прежде, на дереве. «Сейчас найду невысокое раскидистое дерево в окружении деревьев повыше с густой кроной, чтобы укрыться от ветра, – размышлял он. – Привяжу себя к стволу с подветренной стороны и отдохну как-нибудь. Мне не помешает хорошо выспаться. Зверей здесь все равно нет». Добрый час скалолаз добирался до лесной зоны на данном крутом склоне. Только он углубился в нее, как заметил невдалеке мерцающий огонек. Метрах в ста правее и ниже на небольшой ровной земляной площадке обнаружилась скромненькая лесная избушка.

«Кто бы в ней не жил, лишь бы то был человек. Все одно лучше, чем здесь снаружи, – решил путник. – А себя я в обиду не дам». Он крадучись приблизился к оконному проему и заглянул внутрь, чуть отодвинув матерчатую грязную ширму. Внутри полумрак единственной комнатенки разгоняла большая зажженная свеча. И без того толстая, она стала еще толще из-за стекавшего растопленного воска, который тут же остывал, образуя волнистые бугристые наросты. Свеча стояла на большом пне в центре комнаты. Вокруг него размещалось три невысоких пня. В дальнем углу на полу распростерлась шкура с изрядно облезлой коричневой шерстью. Вдоль стен располагались длинные скамейки, служившие полками для нехитрой хозяйской утвари. У импровизированного окна стоял чан на железной конструкции, напоминавшей мангал, в котором варилась дурно пахнущая похлебка. Неприятный запах едва перебивался запахом трухлеющей древесины, из которой была сложена изба.

В правой от стены с оконным проемом стене имелся дверной проем. На нем вместо двери свисала плотная шершавая бугристая шкура, напоминавшая шкуры стегозавров, которых в полдень видел у реки диверсант. Перед этим выходом стояла, принюхиваясь, уродливая старуха. Похоже, она учуяла-таки его запах. «Ямауба[27 - ямауба – переводится как «горная ведьма», существо японской мифологии. Обездвиженная днем, ночная пожирательница людей. Живет в глубине гор и лесов Японии в лесной избушке]!» – вспыхнула мысль в голове японца. В красном грязном рваном кимоно среднего роста она была костлява. Длинные седые волосы свисали лохмотьями до нижнего края лопаток на сгорбленной спине. Ее огромный рот был растянут на все лицо. Глаза отдавали желтизной. Она была действительно страшна.