Фьюжн. Сборник поэзии

Что ждало жизни и внутри меня стучало.
Ты сделал третий выстрел, вдруг – осечка.
И ожидание конца меня сковало.
Четвёртый выстрел сделал свое дело,
Закрыла я глаза – мне навсегда пятнадцать.
Ты защитил себя от боли – как же смело,
Ты не хотел от брата отрекаться.
Тебя в тюрьме он вряд ли сможет навещать,
Ведь чей ребёнок, вскрытие покажет.
Тюрьмы ему, увы, не избежать.
Из-за моей всё неудачной блажи

МОДНИК

1
Ты сегодня по Невскому рассекаешь вся в черном,
Ты сливаешься с теменью, мраком и злом.
А я в районе Гостиного в галлюцинаторном
Бреду кормлю малолеток битым стеклом…

Не смотри на то, что я признанный модник,
Не сверяй часы по моей аритмии.
Над рутиной свободы я немного приподнят,
И таким, как я, время и место в России.

2
Нам не стоит хранить то, что построили люди,
Тем, кто жил до нас, тоже было недурно.
Наблюдаю печаль в твоем бездарном этюде,
Ты напрасно учишься в архитектурном.

Ты не пишешь прямо, на что со мной ты согласна,
Я найду на тебя время вместе с еблей системы.
Я в умах миллионов представляю опасное
Движение в плато охуевшей богемы.

3
Не ищи то, что спрятано, ну может, только закладку,
Она вставит, как гранж ебанутой эпохи.
Нам не выйти из каскадов городского упадка,
Мы в сердцах миллионов недостаточно плохи.

Если пойдем по следам, что на снегу оставил
Тот, кто шел, не боясь встретить верную смерть,
То не свернем от нарушения законов и правил,
Где майский ветер ласкает дворовым котам шерсть.

4

Там, где ночь оголяет нравы,
Погасив огни многоэтажек,
Бегут по небу волкодавы
В веренице черных упряжек.

Это злые псы режима,
Псы вождей под знамёнами правды,
Правда эта неистребима,
Ее в космос несут космонавты.

Разбивая внезапно окна,
Волкодавы влетают в квартиры.
Не доносом их жертв кто-то проклял,
А священной цифрой «4».

Расправляясь мгновенно с врагами,
Насыщаются эти собаки,
А наутро их жертв отпевают в храме
И хоронят в глубоком овраге.

Космонавты ловят их души,
И навеки в аду запечатав,
Мертвых мир и живых они делают лучше,
В интересах пролетариата.

В этом мире четыре есть силы:
Пролетарий и священная Троица.
Поздно, сволочь, скулить: «помилуй»,
Ты – вредитель, с тобой уже борются.

Бог докладывает о происшествиях,
Подчиняясь по совминовской линии.
И хотя он совсем сверхъестественный,
По субботам он льет в цеху алюминий,

Из которого выливаются ложки
Для военных нужд пролетария.
В гарнизоне Иисус лично чистит картошку —
Так велит ему Канцелярия.

Сколько красных солдат умещает
Наш пространственно-временной континуум,
Достоверно лишь Партия знает,
На том свете агентурную плетя паутину.

Пролетарию служит и Дева Мария,
У нее лейтенанта погоны.
Она гордо в колхозе мнет коровье вымя,
Молоком наполняя бидоны.

Святым Духом сыт не будешь,