Берег души и иллюзий

– Можно что-то изменить? – ожидая последнего удара, спросил я.

Она судорожно покачала головой, всё так же крепко прижимаясь ко мне и тихо заплакала.

– Нет. Это моя судьба – уткнувшись в грудь, на пределе нервного срыва, выдавила из себя она.

Я получил свой предсказуемый, необратимый, горький удар. Моя голова совершено перестала соображать, и только одна мысль высасывала, разрушая мой мозг. «Я теряю свою жизнь, свою любовь, своё счастье».

Последние минуты, отведённые нам роковой судьбой, мы провели в гробовом молчании, вцепившись мёртвой хваткой, друг в друга. Мы прощались. Прощались с нашим счастьем. С нашей жизнью. И одновременно встречая себя ранних. До встречи. Встречали своё выплывающее волчье одиночество. Встречали свои холодные, безжизненные души. Но если раньше у нас теплилась надежда на встречу, то теперь не осталось и её.

Прожектор на моторной лодке уже выдёргивал ночь, оголяя куски нашего берега, нашего мимолётного рая. Уже доносились крики «ищущих», мою принцессу. Мою? Уже не мою. Моя принцесса останется в растерзанной душе.

Мы быстро оделись, даже боясь посмотреть друг другу в глаза. Боялись не оттого, что сделали что-то грешное и не пристойное, а оттого, что смотреть в глаза, значит, дарить невыносимую боль. А это жестоко. Жестоко для людей, сумевших полюбить друг друга и прожить огромную жизнь за пару часов.

Я повернулся к лестнице, ведущей к моему дому, как вдруг, почувствовал лёгкое прикосновение руки моей любимой всё такой же тёплой и нежной. Я повернулся, но она отвела взгляд. Я заметил, как блестят на её щеках слезы, приглаженные лунным светом. Не поднимая глаз, она протянула мне мой мобильный телефон. Я протянул руку, чтобы ещё раз дотронуться до неё, но ангельская рука выскользнула. Она развернулась и пошла навстречу своей судьбе. Прямиком в воду. Не оглядываясь.

Я провожал её взглядом. Наблюдал, как с лодки кто-то спрыгнул и бросился к ней. Обнимая и целуя ту, которая должна была принадлежать мне.

Взбежав по лестнице, я вскочил на террасу, желая насладиться последними каплями моей ускользающей жизни. Я смотрел на отплывающую лодку, пытаясь проглотить ком, распирающий моё горло. Мои глаза горели. Их сжигали слезы. Горячие и одинокие. Слезы ускользнувшего счастья, боли и одиночества.

Когда лодка скрылась из вида, я взглянул на свою правую руку, в которой так удобно лежал «мой призрак цивилизации». Я собрал всю злость, всю свою ненависть на судьбу, подарившую и тут же забравшую у меня ЧУДО. И размахнувшись, швырнул далеко в море «нить, связавшую меня с миром счастья и скорби».

Впереди воскресенье. У меня ещё один день без цивилизации. Спасибо судьба, что подарила мне настоящее счастье. Что дала мне пожить и подышать свободой. Что подарила мне мгновение рядом с лунной принцессой.

Я вошёл в дом. Оглянулся, и меня вдруг накрыла такая тяжёлая волна отчаяния и безысходности. Боль разрывала сердце от мысли, что я больше её никогда не увижу. Я, не помня себя, выбежал из дома, вскочил в машину и рванул, утапливая в пол педаль газа. Я нёсся по извилистому серпантину крымской дороги, пытаясь остудить горящее сердце. Сердце, обожжённое НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ, сделавшей из мальчишки НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНУ.

«Эдельвейс»

Сколько бы ни существовал этот город, столько же эта жемчужина Чёрного моря будет оставаться излюбленным местом охоты Амура. Попадая сюда, тебе кажется, что каждый камень мостовой может рассказать неизвестную, удивительную, полную чувств и эмоций прекрасную историю любви, которую ему удалось подсмотреть за долгое время пребывания в этих местах. Узенькие улицы, карабкающиеся в горы, вдоль которых теснятся старые дома, напоминают ванты фрегата. Если пробираться по ним всё выше и выше, то можно дотянуться до небес, а если спуститься, то обязательно попадёшь к изумительному, ласковому морю, залитому солнечным светом. Миниатюрные, тенистые переулки, создают впечатление какой-то таинственности, интимности. Здесь отсутствует суета. Время течёт свободно и не торопливо.

Когда я выбираюсь в Ялос, греческое название Ялты, я стараюсь побродить по этим улочкам и переулкам.

Складывается впечатление что набережная и весь остальной город живут разными, совершенно непохожими жизнями.

На набережной «жизнь бьёт ключом». Даже в полуденный зной здесь многолюдно. Уличные актёры, под безжалостно палящим солнцем, стараются удивить своим искусством и особенно выдержкой, туристов, важно, с чувством собственного достоинства, проходящих мимо. Как-то я попробовал постоять вот так, как они, под солнцепёком, пару десятков минут и после этого моё уважение к творцам эмоций резко возросло. Но для туриста это одна из деталей декорации шоу-программы, под названием, Ялта.

Если набережная это сцена грандиозного спектакля, то соседние переулки это «гламурный рай». Не помню, как давно это произошло, кажется, что очень давно, но в один из таких же заурядных «сезонов» один из очень известных модельеров с мировым именем решил, в плане эксперимента, открыть в одном из таких прилегающих к набережной Ялты улочек, свой бутик. Он выставил самую последнюю свою коллекцию одежды. О, я помню, сколько было пересудов тогда по этому поводу. «Эксцентричный чудак. Он решил, что Ялта это что-то вроде Милана», «Да уж теперь Европа будет ломиться за шмотками в Ялту», «Да ничего у него не выйдет. Достаточно осведомиться в какую цену обойдётся брючный ремень и химическая завивка обеспечена на целых два месяца», «Может, наши сверхпредприимчивые аборигены напоили его так, что он дал своё согласие, и отправили беднягу, пока тот не пришёл в сознание?» Но как бы там ни было, бутик заработал, да так, что к следующему сезону, рядышком возникли бутики не менее почтенных в мире имён. Ну, а там где появляются «кошельки» за определёнными вещами, грех не предложить весь спектр товаров и услуг. Ювелирные, обувные, галантерейные и прочие магазинчики встали в плотные ряды за кусочками шуршащих бумажек, исправно осыпающих этот район на протяжении всего мимолётного сезона, да и после него. Кстати, большим плюсом оказался и тот факт, что от этих улиц веет какой-то конфиденциальностью, и в непосредственной близости от набережной. Как не крути, но эта публика не очень-то любит многолюдные места и ажиотаж. Больше всех возникновение такого фешенебельного квартала пришлась по душе как раз мужской половине элитарной публики. Прекрасно, что можно полдня побыть в спокойной обстановке без своих обожаемых половинок. Хотя сильная половина человечества всё же присутствовала на улицах этого района, но в большинстве случаев это были, так сказать, «зоркий глаз и крепкие руки», то есть всевозможные телохранители, секретари или просто службы безопасности частного характера. Но, как не называй, всё равно выходит дорогостоящий носильщик.

Вот и в тот день я медленно прогуливался по этим узким улочкам, как и всегда, наслаждаясь тишиной и безмятежностью летнего Ялоса. Полуденный зной уже пошёл на убыль и я решил потихоньку перебраться на набережную в ряды торговцев сувенирами и прочими полезно-бесполезными безделушками, создающими мимолётную радость и плавно опустошающими твои карманы. Хотя это не совсем так. Среди тотального присутствия всевозможных изделий из «родного» Китая, причём с видами, атрибутикой и названиями крымских мест, попадаются и изделия местных мастеров ручной работы. И чем больше разрастается ассортимент, поставляемый из-за рубежа, тем более оригинальные работы превосходного качества приходится создавать местным мастерам. И вот за этими работами я вёл охоту. Я не могу назвать себя большим ценителем искусства. Тем более терпеть не могу поголовное челобитье новомодным гениям. Да, когда ещё видишь в глазах «ценителя» полное непонимания того, что он восхваляет, мне приходится всеми силами сдерживать неприличные приступы смеха.

Я спускался по улице выводящей меня как раз к тем самым рядам с сувенирами. Медленно и вальяжно мимо меня проплыл новенький Lexus и остановился в полутора метрах. Из распахнувшейся передней двери водителя выскочило квадратообразное существо. Слегка подпрыгивая, будто любовь к скакалке в боксёрском зале осталась у него навсегда, «крепкие руки» обогнул машину сзади и чинно, в полупоклоне, приоткрыл заднюю дверцу super-car, предоставив возможность всем желающим, в моем лице, оценить великолепие кожаной обивки салона. «Сейчас будет разворачиваться мизансцена с эффектным появлением „солнечных очков и дорогого каблучка“» – подумал я. И, решив лишить «актёров» зрительских симпатий, отвернулся, направив свой взгляд на фасад дома, напротив, через дорогу. Конечно, мне было любопытно, кто же выплывет из машины. И моё боковое зрение, естественно, наблюдало за всем происходящим. Но ему пришлось ещё больше напрячься после того, как мой мозг стал сопоставлять образ этой женщины с уже покоящимся в глубине сознания образом давно забытым. Я сглотнул ком подступивший к горлу, дабы не крикнуть вслед. Сомнений не было. Русалочка? Движения, походка, силуэт, удаляющийся от меня, правда, не так далеко, как три года назад, идентичны тем, что врезались в мою память, не давая жить всё это время. Я не ошибся на счёт очков и каблуков, но это была она. Та, которая приходила во снах. Та, которая не давала свободно дышать. Та, по которой безумно скучает мой «берег души и иллюзий».

Я почувствовал как холодный пот, собравшийся на затылке, медленно стекает по спине, а грудь стал распирать невыносимый жар. Я не знал что делать. Забежать в тот магазин, куда скрылась самая желанная? Остаться здесь и дождаться, когда она выйдет? И то, и другое крайне глупо. Если она меня сейчас увидит, какой бы не была её реакция, но этот со скакалкой, наверное, не всё время проводил в спортзале. Школа в его биографии всё же имеется, оставившая, как рубец, пару извилин на его почти идеально гладком сером веществе. Эти рубцы и направят его перемолвится с хозяином о странном поведении суженой. А так, как она в последний раз говорила о неминуемости её судьбы с тем самым, то вряд ли стоит прямо сейчас возникать в форме большого сюрприза, способного ввести в глубокий ступор.

В течение двух, трёх минут я стоял, не зная как поступить. В голове роем метались всевозможные мысли и даже фантастические. К примеру, постараться вырубить каким-то сверхъестественным способом этого «руки, ноги, колобок» и, вскочив в машину, увести долгожданную. Но лучшего способа, чем вернутся и ждать, всё равно не было. Так я и поступил. Я бросился назад к своей припаркованной в паре кварталах отсюда машине. На бегу я соображал о том, что нужно проследить, где же она остановилась и сделать это нужно незаметно. Хорошо сказано! Особенно при том, что таких машин, как у меня, пруд пруди в Ялосе. И так частенько замечаешь, как нас с монстриком оценивают, а тут мы – незаметные шпионы. Но где же выход?

Вот он! Я остановился как вкопанный, не веря в свою удачу. Ко мне на встречу, выворачивая с набережной, с семьёй и двумя огромными арбузами под мышками, шёл мой друг. Не совсем друг, конечно. Точнее друг моего приятеля. В общем, пару раз мы принимали вместе «на грудь». Но, к счастью, меня с ним видела его жена. И шапочное знакомство кое-какое у нас всё-таки имеется.

Я сменил галоп на быстрый шаг и направился в сторону семейства. Друг моего приятеля – человек крупной комплекции, невысокий, с короткой стрижкой, пивным животом и симпатичными складками на затылке. В общем можно понять по комплекции очень весёлый и добродушный человек. Надеюсь, его добродушие продержится ещё минут пятнадцать.

Я судорожно вспоминал, как же его зовут. Михаил, Анатолий, Леонид…, короче, Епифаний. Так и не вспомнив и не подобрав ничего похожего, я растянул улыбку от восьмёрки до восьмёрки и распахнул свои объятия.

– Как приятно вас снова видеть. Да ещё на курорте. В таком замечательном городе. Вы в отпуске?

Было крайне удачно, что и отец семейства и его супруга меня вспомнили и так же расплылись в улыбке.

– Да, – затянул он. – Но мы приехали в Ялту на один день. Уже собираемся с трофеем назад – покосившись на арбузы, гордо заулыбался он.

– Можно тебя на минутку, – виновато взглянул я в сторону семейства, слегка взяв его под локоть и развернув чуть в сторону, придавая ситуации некую конфиденциальность.

Он немного наклонил голову в мою сторону и подставил ухо поближе к моему рту.

– Конфиденциальность – дело серьёзное, – пробормотал он.

– Ты извини меня, что отрываю тебя, но у меня дело жизни и смерти и без твоей помощи не обойтись.

В этот момент, добродушный глава семейств выпрямился, ещё больше напрягая слух, и сдвинул брови к переносице.

Проявление уважения – подумал я. Это мне уже нравится. И, надеявшись на благополучный исход дела, продолжил.

– Дело в том, что мне надо проследить за одним человеком, начал я, – как тут наш толстячек расплылся в широченной улыбке.

– Человек женского пола? – посмотрев мне в глаза лукавым взглядом, поинтересовался он.

Откуда они все, всё знают. У меня что, на лбу написано?

– Ну у тебя и прозорливость! – подыграл я. А что оставалось делать?

– Да, я такие вещи чувствую нюхом, – надо было видеть, какая гордость воцарилась на его лице. Хотя я был уверен, измени он жене и чувство вины его просто сожрало бы. Но в данную минуту мне надо от него только одно. И чем больше я смогу его расположить к себе, тем лучше.

– И в чем тебе нужно помощь?

– Одолжи мне свою машину на пару часов. И я растянулся в улыбке, насколько хватало моих мышц.

Первый раз в жизни я видел такую реакцию. Точнее не реакцию, а мимику лица. Глаза, любителя арбузов, просили о пощаде и умоляли не подтверждать то, что ненароком услышали уши. Брови стали собираться в кучку, пытаясь заставить продуктивно поработать мозги, которые всецело были под властью приятных мыслей об воображаемых интрижках. А рот просто раскрылся, скорее всего для того, что бы не перегрелись все остальные, напряжённо работающие, механизмы.

– Но мы собрались домой, – с трудом выдавил он.

– Может, ещё немного погуляете, по набережной, – как бы размышляя, настаивал я. – Я постараюсь как можно быстрее. Возьми, на всякий случай ключи от моей машины.

Это я зря сделал. Его глаза округлились, и на лице выступил неподдельный страх.

– А что это за всякий случай?

– Да нет ни какого случая. Просто, тебе будет так спокойнее, – всеми силами постарался приободрить я и аккуратно сунул ключи ему в карман.

Тут, неожиданно, включился его мозг. Вероятно, мысли-интрижки закончились.

– Но мы уже собрались домой. Ты же знаешь, я тебе отказать не могу, но вот она, – он покосился в сторону жены. – Что я ей скажу? – посмотрел он на меня с лицом от Шуры Балаганова.