Берег души и иллюзий

Я поднялся, зашёл в кухню и помог перенести наш скромный фуршет в зал. Коньяк, лимон, кофе, сыр на тарелочке. Похоже, в этих вещах он разбирался превосходно.

Я долго сомневался спрашивать или нет, но после глотка коньяку осмелел:

– Пётр Иванович, простите за нескромный вопрос, Вы работали в 9-ом отделе?

Старик просто засветился от гордости.

– Вы крайне наблюдательны. Приятно общаться с таким собеседником. Да, я работал именно там и за жизнь повидал достаточно многое.

Наш разговор склонился в сторону воспоминаний его былых дней. Не знаю, снят ли гриф секретности с тех историй или нет, вероятно, да, но, не зная точно, я опущу детали нашего ностальгического разговора.

Мы проговорили до вечера и спохватились, когда сумерки украдкой наполнили гостиную привычным синеватым отливом света.

– Ну, мне пора – немного извиняясь, сказал я.

– Да, конечно. Было крайне приятно с Вами познакомиться. Заезжайте ко мне, а то меня моё одиночество немного раздражает. И тут он вспомнил причину, по которой я оказался в его мире.

– Сейчас принесу номер. Он удалился в боковую комнату.

Через минуту он вышел и протянул мне листок бумаги. На лице его блуждала еле заметная улыбка.

– Большое спасибо, – поблагодарил я, даже не удосужившись взглянуть на бумагу.

– Достаточно разборчиво написано? – произнёс он, заставляя меня всё же взглянуть на лист.

Я раскрыл листок сложенный пополам и… начал читать вслух «Ницца, Променад дэ…». На бумаге был написан только адрес. Я опешил. Не знаю, что меня дёрнуло спросить за номер телефона, толи из-за желания скрыть уже раскрытую цель моего визита в эти окрестности, толи желание получить правдивые объяснения.

– Дмитрий Александрович, я понял об истинной Вашей цели визита ещё, когда Вы остановились возле роз. Я упомянул имя Анастасии Павловны, и Вы моментально изменились в лице. В дальнейшем мои наблюдения только усиливали мою догадку. Я чту семейные традиции, но конкретный случай, исключение. Настенька очень мне напоминает мою ушедшую из жизни жену. Поэтому я отношусь к ней как к своей собственной дочери, тем более, что у нас с женой так и не было своих детей. Я видел всё это время в её глазах тоску. Она практически незаметна. Но, мне старику, была видна. Сергей Брониславович, неплохой человек, но я хотел бы видеть Настеньку счастливой. Я плохо сплю по ночам, сами понимаете старость. Так вот, последнюю неделю я слышу плачь. Её плачь. И сейчас я, похоже, догадываюсь о причинах этих слез. Мне очень больно это слышать.

Мне всегда Анастасия напоминала эдельвейс. Знаете такой цветок? Чтобы добраться до него, требуется большое мужество и отвага, так как путь наверх, к прекрасному, граничит с риском для жизни. И добравшись, не стоит его срывать. Можно остаться там – на вершине мира и разделить всё счастье на двоих. Я многое видел в жизни и неплохо разбираюсь в людях. Мне достаточно было пообщаться с Вами эти пару часов, что бы убедиться в Ваших чистых помыслах. Я уверен, что Анастасия Павловна будет счастлива с Вами. Вот поэтому я пошёл против своих принципов. Хотя к старости становишься мудрее и понимаешь, что принципы это обычные заблуждения готовые тешить твоё эго.

Я слушал этого пожилого человека и, с каждым его словом, во мне взрастала благодарность и уважение. Я не сказал ни слова об Анастасии во время нашей беседы, а он так чутко смог распознать мои чувства к ней. Я благодарен ему за то, что он сделал свой выбор в мою сторону и постараюсь сделать всё возможное, что бы его ожидания сбылись.

Я поблагодарил его и вышел за калитку. Он по-отцовски похлопал меня по плечу и добавил:

– Не останавливайся. Верь в свои силы. И борись. Да, и помни, я всегда буду рад видеть тебя в своём доме. А вас двоих тем более.

Сумерки уже уступали свои права тёплой южной ночи, когда я завёл мотор и выехал на трассу в сторону своего «Берега…». Впереди ещё один день выходных и мне надо поразмыслить над планом возвращения моей принцессы, носящей такое прекрасное имя – Анастасия.

«Письмо»

Утро выдалось пасмурным. Мне совершенно не хотелось вылизать из-под одеяла. Бывают такие моменты в жизни, когда лень окутывает тебя любовью прямо с утра. Ты подтягиваешься, крутишься в кровати, вытягиваешь позвонки и растягиваешь мышцы, но сделать над собой усилие и встать совершенно не можешь. Ты запускаешь руки под подушку, утыкая в неё свой нос и остатки сна, точнее, какие-то фрагменты выбивают тебя из реальности. Ты находишься между двумя мирами. Ни там, ни здесь. В принципе, в эти тягучие, как смола, минуты, ты вроде, как и не существуешь. Пробуждение ни как не может тебя выхватить из объятий Морфея. Ты испытываешь полное блаженство тела и мозга.

Когда я приезжаю в свой «Берег…» и остаюсь здесь на все выходные, я ставлю себе в качестве будильника Vangelis – Bon Voyage. Мелодия медленно, как рассвет, расцветает в твоём сне. И разливается своими перекатами по всему твоему вялому телу. Просыпаться под эту композицию всё равно, что рождаться снова и снова. И в это воскресенье меня ждало, как и всегда, обычное, будничное рождение. Встать бодрячком не получилось и я медленно перекатился через всю кровать, ногами нащупал пол, и лишь тогда с усилием стал бороться с притяжением кровати.

Первый раз за последнюю неделю я по-настоящему выспался. Думаю, тому причина, вчерашняя беседа с отставником-особистом. Я очень уважаю таких людей и его негласная поддержка успокоила мои морально-этические переживания. Ради возвращения любимой я и раньше не особо обращал внимание на этический вопрос, но всё же что-то внутри немного зудело.

Налив себе чёрный кофе и бросив в чашку кусочек льда, я выполз (сложно подобрать более подходящее слово) на террасу.

Передо мной под тяжёлыми тучами, цвета старого асфальта, разливалось штормовое море. Море никогда не бывает не красивым. Оно может быть ласковым и нежным, как улыбка матери, или хмурым и могучим, как укоряющий взгляд отца, но оно остаётся таким же родным, как наши родители. Оно и является где-то в очень далёком прошлом нашей родовой колыбелью. Темные сине-зелёные воды, посыпанные белыми пунктирами морской пены под серым небом. Оно заставляло благоговеть и восхищаться. Странно, когда видишь штормовое море, ты преклоняешься перед его могуществом и силой, побаиваешься, но, в тоже время, в душе рождается небывало мощный восторг, будто ты восхищаешься силой старшего брата. Что для нас море и вода в целом? Всё! Наша жизнь!

Я стоял перед величайшей стихией, ветер порывистый и мощный бил меня в грудь, и мою душу заполняло восхищение и полнейшая свобода. Я поставил чашку на пол. Поднял руки вверх, ладонями к морю.

– Я склоняюсь перед тобой, моё море. Вспомни меня, вышедшего из твоих вод много веков назад. Я твой сын. Поделись со мной своей силой, мощью и свободой.

Я произнёс эти слова. И ощутил, как море мне откликнулось, внося в мою душу всё то, что я попросил. Я сделал глубокий вдох, вбирая в себя запах соли и водорослей, и уже через минуту был настолько бодр, что мог свернуть горы.

Оставив свой форпост, я вернулся в дом. Кожа слегка замёрзла, но в душе пылал огонь. Огонь счастья, рождённого прикосновением природы. Я вспоминал ту ночь. Ощутил нежный запах моей возлюбленной. И мысли постепенно вернули меня к моей проблеме, которую я старался решить. Не получив ответа на моё послание, мне ничего не оставалось делать, как напомнить о себе ещё раз. Вода точит камень, решил я. Значит вторым напоминанием обо мне, станет письмо. Странно, но события, происходящие в последнее время со мной, заставляют каждый раз возвращаться к истокам. Вот ещё одно напоминание из прошлого – письмо. Мы, живущие в XXI веке, пользуемся всеми современными достижениями. IP-телефония, e-mail, twitter, messenger – красивые слова, а толку? Все эти «помощники» призваны облегчить нашу жизнь. Они великолепно с этим справляются. Только облегчая, заодно и притупляют наш разум, наши возможности. Мы общаемся парой сотней слов и наступают моменты, когда мы не в состоянии выразить свою мысль. В этих случаях звучит излюбленная фраза-паразит «Ну, ты меня понимаешь». А что остаётся делать? Приходится понимать, так как и твой словарный запас скудеет час от часа. Письмо заставляет нас изложить мысль не фразой и даже не предложением, а абзацами и страницами. А когда нужно выразить свои чувства… ну, ты меня понимаешь.

Мне пришлось потратить некоторое время в поисках мобильника. По обыкновению, приезжая в свою крепость я забрасываю его куда подальше, и в воскресенье, ближе к вечеру, перед отъездом устраиваю грандиозные поиски, каждый раз удивляясь, как я умудрился положить его в такое «случайное» место. В этот раз он вообще оказался вне дома. Отыскав телефон, я набрал номер представителя нашей компании в Париже. После непродолжительного гудка, я услышал голос старого приятеля А?нжи.

А?нжи – удивительная личность. Невысокий, стройный, любитель тонкого юмора, русских женщин и, на удивление, крымского вина. Отец А?нжи француз, известный в прошлом спортсмен. А мать – русская. Родился А?нжи через девять месяцев после знаменитой Олимпиады-80. Даже имя у него франко-русское, точнее наоборот, русско-французское. Мама хотела назвать его в честь своего отца – Андреем, а отец в честь своего – Жильем. Вот и получился паритет – А?нжи.

– Алло, Митя? Привет. Сегодня, с утра, воскресенье. Ты звонишь. Значит ты на работе, как всегда?

– Привет, дружище. Логика железная, но не угадал. Я не на работе.

– О, это становиться совсем интересно. Ты же о работе вне работы не говоришь?

– Я по личному вопросу.

– Ты меня радуешь с каждой минутой. Неужели ты последовал моему примеру, только в противоположном направлении?

– Не совсем так. Француженку пока не ищу. Ты не хочешь на недельке прокатиться в Ниццу?

В воздухе повисла пауза, не такая, чтобы совсем длинная, но небольшое напряжение с моей стороны всё же присутствовало.

– Море… Ницца… – слышались размышления А?нжи. – Ты же знаешь, я не смогу тебе отказать как другу. Я же всё-таки русский.

– Прости, А?нжи, но ты не сможешь мне отказать и по той причине, что ты француз.

– Я уже догадался. Вопрос касается женщины?

– Ты как всегда проницателен, дружище.

Комплимент пришёлся в точку. В трубке раздался добрый смех.

– И что я должен сделать?

Я вкратце рассказал свой план.

– Она русская? Не боишься, что я её уведу?

– …

– Шучу, шучу – радуясь своей «удачной» шутке, А?нжи ещё больше повеселел.

– Высылай письмо и инструкции экспрессом. Я помогу, но будешь должен.