Шепот Эммерии

Глава 1

**Тихая комната.** В ней было темно и уютно. Слабый свет падал на стены, рисуя узоры теней. Женщина, бережно поправила одеяло на сыне. Мальчик спал. У него были пухлые щечки и закрытые глаза. Она с нежностью смотрела на него. Она наклонилась и прошептала слова любви и спокойствия.

Едва мальчик заснул, как тишину нарушили голоса с улицы. Глаза матери широко открылись. Она встревожилась. Женщина подбежала к окну. Она распахнула шторы. Снаружи было необычно светло для ночи. Она увидела, как из дома напротив вышла пожилая пара. Они со страхом смотрели на небо.

Ее сердце сжалось. Она хотела узнать, что происходит, но боялась оставить спящего ребенка. Страх неизвестности был силен. В этот момент ее сын заворочался. Он проснулся. Его глаза были сонными, но он смотрел на мать. Решив, что должна узнать, в чем дело, чтобы защитить его. Она взяла сына на руки. «Тише, мой хороший», – прошептала она. Они подошли к окну.

Свет становился все ярче. Он лился из-за плотных облаков, висевших над деревней весь день. Это был не свет молнии или пожара. Свет был мягким и пульсировал. Он окрасил небо в синие, зеленые и фиолетовые цвета. Звезды стали тусклыми. Свет окутал деревья, дома и землю. Мир стал волшебным и пугающим.

Люди деревни привыкли к обычным ночам. Теперь они выходили из домов. Они видели странный свет. Этот свет словно указывал на дом повитухи Матрены Ивановны. Там молодая жена охотника, Эйлин, стонала от родов. Люди крестились и шептались:

– Тот самый день настал!

Мужчины взволнованно гладили бороды. Они переминались с ноги на ногу у порога. Никто не видел такого зрелища.

Дверь дома распахнулась. Изнутри донесся крик младенца – пронзительный и чистый. Люди подняли головы. Прямо над крышей дома, над домом повитухи, появилась самая яркая звезда. Она осветила дом серебристым светом.

Женщина, держа сына на руках, смотрела на это чудо. Роженица, жена охотника, открыла глаза. Она улыбнулась. Ее лицо было спокойным и радостным, будто она видела ангела. Повитуха Матрена Ивановна вышла во двор. Она держала на руках младенца. Она глубоко вздохнула.

«Да будет благословенно это дитя!» – сказала она. – «Знаки небесные говорят нам… Чистая душа пришла на землю, чтобы спасти всех нас».

Люди были потрясены. Некоторые заплакали от облегчения и надежды. Ребенок спокойно лежал на руках у Матрены Ивановны. Он смотрел вокруг своими большими карими глазами. Его взгляд был глубоким. Сердце каждого, кто смотрел на него, наполнялось миром.

***

В ту же ночь старики деревни собрались у колыбели младенца. Они хотели выбрать ей имя. Сначала они говорили тихо, боясь разбудить ребенка. Один старик встал. «Пусть будет Светланой зваться!» – сказал он. – «Ее душа будет чистой и светлой».

Но баба Аглая ответила: «Это дитя не обычное. Имя должно быть необычным». Среди собравшихся прошел гул. Наконец, старая вдова Мария взяла слово. «Ее рождение связано со звездами», – сказала она. – «Пусть ее имя будет Астра. Оно означает 'звезда'. Это имя напомнит нам о знамении и о пути, который ждет человечество».

***

Селяне, собравшиеся у дома повитухи, говорили вполголоса. В их словах были страх и трепет.

«Дитя родилось», – шептал кто-то. – «Неужто это оно?»

«Проклятие или благословение?» – вторил другой. – «Мир и так на грани, теперь еще и это».

Их голоса полны опасений. Мир вокруг них действительно трещал по швам. Войны раздирали землю. Небеса видели много трагедий. Вера в добро и справедливость угасла. Люди боялись и не доверяли друг другу. Небесный знак лишь усиливал их тревогу. Они думали, что это конец всего.

***

Торин, молодой отец, стоял у окна. Он слышал гул голосов. Он сжал руку своей жены, Эйлин. Внутри него были радость и ужас. Радость от рождения дочери. Ужас от того, что происходило снаружи. Он понимал, что этот день изменил все. Изменил их жизни, жизнь деревни, возможно, и всего мира. Деревня, обычно спокойная, оказалась в центре событий. Люди, жившие своей жизнью, столкнулись с чем-то большим и могущественным.

«Что теперь будет?» – тихо спросила Эйлин. Торин покачал головой. Он не знал. Никто не знал. Это событие разрушило привычный уклад. Оно посеяло надежду и страх. Малышка спала на руках у матери. Она не знала, какой вес лег на ее плечи. Небесный знак угас так же внезапно, как и появился. Остались только звезды. Они вернулись на свои места. В душах людей остался след. Они поняли: наступила новая эра.

***

На следующий день после рождения Астры, дети собрались у дома старой Аглаи. Они часто приходили сюда послушать ее рассказы. Дети ждали, когда она выйдет. Они перешептывались и играли. Наконец, дверь скрипнула. Вышла Аглая. Она была самой старой в деревне. Ее лицо было в морщинах, глаза смотрели мудро. Дети затихли. Они сели вокруг нее.

Аглая начала говорить. Ее голос был тихим, но сильным. «Дети мои», – сказала Аглая. – «Вы слышали сказки о древних временах. О Незримых, что наблюдают за нами». Дети кивали. Они придвинулись ближе. «Старые люди всегда говорили», – начала Аглая. – «Что придет время, когда земля будет плакать от войн. Небо станет черным от страданий. Тогда Незримые дадут знак. Звезды сойдутся необычно. И родятся трое детей. Они принесут испытания. Их приход станет последней проверкой для человечества». Аглая посмотрела на детей. «Сейчас это время настало», – сказала она. – «Вы видели свет в небе. Вы видели, как звезды легли в необычный рисунок. Первое дитя уже родилось».

Дети зашептались. Некоторые испугались. «Но это не сказка», – продолжила Аглая. – «Это правда. Пророчество начинает сбываться. Теперь каждый из вас, каждый житель нашей земли, становится частью этого пророчества. Вы не просто слушатели. Вы – участники. Ваши поступки, слова и сердца будут иметь значение. Мы все стоим перед Последним Испытанием».

Аглая замолчала. Она смотрела на детей. В ее глазах были грусть и надежда.

Маленький мальчик поднял руку. «Бабушка Аглая, что нам делать?» – спросил он.

Аглая улыбнулась. «Не бойтесь. Помните о добре. Не ссорьтесь. Помогайте друг другу. В этом ваша сила».

Девочка постарше спросила: «А эти дети? Они будут злыми?»

«Они принесут испытание», – ответила Аглая. – «Будут ли они злыми или добрыми, зависит от их выбора. И от того, как мы их встретим».

Разговор длился долго. Дети задавали вопросы. Аглая отвечала. Она говорила о храбрости. О том, что нужно слушать свое сердце. Она учила их быть внимательными к миру. Небо темнело. Звезды начали загораться.

Из соседних домов стали слышаться голоса:

«Машенька, домой!»

«Петя, пора ужинать!»

Дети нехотя поднялись. Они хотели слушать дальше. Но родители звали их. Дети обернулись к Аглае. Она сидела и смотрела на них с мудрой улыбкой. Дети медленно пошли по домам. Они уносили в сердцах слова Аглаи и мысли о грядущем испытании.

Глава 2

Астра жила в деревне. Она была тихим ребенком. Ее волосы были светлыми, а глаза – карими. Первые годы Астра жила как все деревенские дети. Но иногда с ней случались странные вещи. Ее дар был предвидением. Он проявлялся в мелочах. Однажды соседский мальчик Петя потерял деревянного коня. Он плакал. Астра взяла его за руку. Она повела Петю за старый амбар. Конь лежал в траве. Петя удивился. Астра улыбнулась.

В другой раз Астра сидела с мамой у очага. Она сказала: "Мама, не вешай белье. Скоро будет дождь". Мама посмотрела на ясное небо. Она не поверила. Но через полчаса начался моросящий дождь. Мама покачала головой. Она обняла дочь.

Родители Астры, охотник Торин и мать Эйлин, любили ее. Они видели ее необычность. Отец шутил: "Наша Астра знает все". Мать просила Астру не говорить о таких вещах чужим. Она не боялась дара, но хотела защитить дочь.

Жители деревни относились к Астре хорошо. Они считали ее странной, но доброй. Они не пугались. Если кто-то терял инструмент, они могли спросить Астру. Она показывала пальцем. Топор там находился. Такие случаи были частыми.

Однажды Астра играла у ручья. Дети собирали камни. Астра сказала: "Лиса придет к воде". Через минуту из кустов вышла лисица. Она попила воду. Она быстро убежала. Дети ахнули. Астра не знала, как это видит. Картинка просто появлялась в ее голове.

Ее дар был тихим голосом. Он шептал о мелочах. Он не предвещал большого зла. Он делал ее жизнь особенной. Дар был безобидным. Он не пугал людей.

*****

Астра играла на деревенской площади. Ей было семь лет. День был ясный. Ее тонкие ножки бегали по земле. Смех звенел в воздухе. Она забыла о странном дне своего рождения. Она была просто Астрой.

Внезапно смех оборвался.

Внезапно смех оборвался. Астра остановилась посреди площади. Игровой пыл исчез. Ее карие глаза расширились. В них появился ужас. Другие дети замерли. В ее сознание хлынули яркие и пугающие образы. Астра не могла дышать. Она не слышала птиц. Ее слух заполнил грохот. Грохот шел будто из земли. Ей стало очень холодно. Дети стояли вокруг. Астра замерла. Ее губы двигались, но слова не выходили.

Образы сменялись быстро. Астра видела темных воинов. Их доспехи зловеще блестели. Они маршировали по цветущим полям. Они оставляли грязь и разрушение. Земля стонала под ними. Воздух наполнился запахом гари. Она чувствовала холод смерти. Она ощущала страх потери. Ей являлись разрушенные города. Люди плакали. Их голоса сливались в стон. Это было не просто видение. Это было сильное переживание. Боль проникала в каждую клетку.

Голоса шептали.

Голоса шептали. Они проникали в разум. Они предупреждали о короле-тиране. Его имя было соткано из страха. Голоса говорили о его жажде власти. Астра пыталась закрыть уши. Шепот становился громче. Он был как хор. Он нес одно послание: грядущая катастрофа.

Девочка рухнула на колени. Она беззвучно кричала от ужаса. Из ее глаз текли слезы. Она задыхалась. Легкие не слушались.

Дети испугались. Они отпрянули. Они никогда не видели Астру такой. Взрослые жители деревни смотрели на нее с тревогой. Они чувствовали неладное. Сельчане шептались. Они вспоминали странное рождение.

– Что с ней? – прошептала старая Агафья. – Неужто опять знаки?

Родители Астры, Эйлин и Торин, выбежали из дома. Эйлин бросилась к дочери. Она попыталась поднять ее. Торин, охотник, стоял рядом. Его лицо побледнело.

– Астра, что случилось? – голос Эйлин дрожал.

Девочка молчала. Ее тело дрожало от рыданий. Она боялась дара. Он казался проклятием. Страх перед силой рос. Люди вокруг шептались. Они говорили о знаке и о гневе богов.

– Это от той ночи, – сказал старик. – Знак не обманул.

Астра почувствовала отчуждение. Ее дар отталкивал тех, кого она любила. Детство закончилось.

*****

Прошло несколько месяцев. Хижина стояла в тишине. Астра стала задумчивой и молчаливой. Исчез ее смех. Она часто сидела у окна. Она смотрела вдаль. Ее плечи казались тяжелыми от бременем.

Эйлин, мать, с тревогой смотрела на дочь. Она пыталась вернуть в дом тепло. Она видела, как ребенок угасает.

– Доченька, поиграй с Ренном, – предложила Эйлин.

Астра вздрогнула. Она медленно повернула голову. Ее глаза были полны печали. Она покачала головой.

– Я не могу, мама. Мне… не хочется.

Голос был тихим. Торин, отец, часто уходил в лес. Он пытался найти утешение. Он чувствовал себя беспомощным. Как защитить ребенка от того, что в ее разуме?

Он пытался говорить с ней. Астра либо молчала, либо говорила загадками: «Тьма приближается», «земля стонет». Слова пугали его.

Жители деревни обходили их дом. За Астрой следовал шепот. 'Дитя пророчества', 'отмеченная богами'. Эти слова ранили ее. Она чувствовала себя чужой.

Бремя предвидения давило на нее. Она была одна в своем знании. Никто не мог ее понять.

*****

Однажды вечером Астра сидела у окна. Ветер пел монотонную песню. Девочка ощущала беспокойство. Оно нарастало.

Внезапно перед ней возник новый образ. Он был четким. Это была комната в роскошном замке. Факелы давали тусклый свет. Тяжелые портьеры, мраморный пол, массивный трон.

В центре Астра увидела младенца. Он был темноволосым. Кожа бледная. Глаза закрыты. От него исходила странная энергия. Энергия будущего завоевателя.

Астра задрожала. Этот ребенок был вторым дитя богов. Рядом ощущалось присутствие могущественной воли. Воли короля Корвуса.

Астре стало ясно. Темноволосый сын короля-тирана был рожден, чтобы осуществить планы отца. Его судьба была предрешена.

Видение сменилось звуками: грохот легионов, крики победы. Астра видела земли, охваченные войной. В центре был силуэт мужчины. Он был похож на младенца. Он вел войска к завоеваниям. Он был инструментом в руках отца.

Холодный страх сдавил горло Астры. Не за себя, а за мир. Этот ребенок был пешкой в игре. Его появление означало новую эру войн.

Она видела, как амбиции Корвуса опутывают города. Король хотел подчинить себе всё. Она видела золотую корону, испачканную кровью. Мир будет обречен на страшные испытания.

Астра закрыла глаза. Видение не исчезало. Бремя было невыносимым. Она знала о беде. Она была беспомощна.

– Астра? – голос Торина прервал ее. Он вошел в хижину.

Девочка вздрогнула. Она резко обернулась. На ее лице был ужас. Торин бросился к ней.

– Астра? – голос Торина прервал ее мучительные размышления. Он вошел в хижину, неся охапку хвороста.

Девочка вздрогнула и резко обернулась. На ее лице застыло выражение ужаса, которое не могло быть скрыто. Торин мгновенно сбросил хворост и бросился к ней, его лицо исказилось от беспокойства.

– Что случилось? Ты снова что-то видела?

Астра кивнула. Она не могла говорить. Она сдерживала слезы. Ей не хотелось пугать родителей.

Эйлин подошла. Увидев лицо дочери, она ахнула.

– Что же это за проклятие… – прошептала мать. Она обняла Астру.

Астра уткнулась лицом в плечо матери. Ее тело дрожало. Она знала, что ее путь только начинается.

Глава 3

В тот самый час, когда сумрак еще нехотя обнимал башни замка, в самом сердце каменной твердыни, где обитал король Корвус, раздавался гул голосов в военном зале. В воздухе витал спертый запах старых пергаментов, чад от факелов и неприкрытая жажда власти. Тяжелый дубовый стол, заваленный картами, едва выдерживал натиск кулаков, которыми генералы подкрепляли свои доводы, вторя повелительному голосу короля. Корвус, с лицом, изборожденным морщинами, словно древняя скала, держал в руке скипетр. Его глаза, цвета льда, скользили по лицам военачальников. Он не обсуждал – он диктовал, подчиняя своей воле каждого, кто осмеливался взглянуть ему в глаза.

– Итак, Генерал Дракс, – голос Корвуса рокотал, как обвал камней в горах, – каковы наши последние разведданные по восточным территориям? Упрямые фермеры до сих пор осмеливаются не платить дань, да? Они забыли, кто здесь правит? Мы преподадим им урок. Урок, который они будут помнить до самой могилы.

Дракс, массивный мужчина с шрамом через всю щеку, заметно вздрогнул, выпрямляясь. Его ладони вспотели, хотя в зале было прохладно.

– Мой король, их сопротивление… оно сломлено. Наш авангард уже у врат Стормграда. Завтра с восходом солнца он будет наш. Эти крестьяне в панике бегут в леса, но их жалкие силы ничтожны. Наш план по захвату плодородных угодий и стратегических перевалов выполняется в строгом соответствии с графиком. Никаких неожиданностей, мой господин. – Неожиданности? – в голосе Корвуса послышалась злая усмешка, от которой кровь стыла в жилах. – Неожиданности – это всего лишь проявление слабости, генерал. Мы не должны позволять им происходить. Мы сами их создаём. Захват этих земель – лишь малая часть наших планов. Наша цель – полный контроль над всем континентом. Каждый клочок земли, каждая река, каждый человек должен принадлежать мне безраздельно. После Стормграда мы повернём наши войска на юг, чтобы преподать урок тем изнеженным торговцам, которые наивно полагают, что их золото может защитить их от моей стали.

Его взгляд наполнился хищным блеском, когда он обвел взглядом своих генералов, ища в их глазах отражение своей безграничной амбиции. Некоторые кивали, другие выглядели напряженными, но все они были объединены одним – страхом перед его гневом. Никто не осмеливался перечить, зная, что любой, кто посмеет оспорить его волю, быстро окажется в темнице или, что ещё хуже, на плахе.

– Мой король – прошептал кто-то из генералов, но тут же осёкся. Шепот быстро потонул в шуме перетаскиваемых карт и звоне кружек, наполняемых терпким вином. Воздух наполнился предвкушением крови, сладостной для Корвуса и его ближайших приспешников.

Внезапно дверь военного зала распахнулась с такой силой, что ударилась о каменную стену, и в проём ввалился запыхавшийся гонец. Его лицо было бледным, волосы растрепаны, а парадная ливрея смята и запачкана. Он выглядел так, будто только что преодолел несколько миль бегом, не останавливаясь ни на секунду.

– Мой король! – прохрипел гонец, падая на колени, пытаясь восстановить дыхание. – Неожиданная весть! Ваша… ваша наложница… она… она…

Корвус, чьи глаза до этого момента были сосредоточены лишь на картах и лицах своих военачальников, резко поднял взгляд. Его лицо потемнело. Он ненавидел, когда его прерывали, особенно в такой важный момент, когда решались судьбы королевств.

– Говори, болван! – рявкнул король, и голос его прозвучал как гром, заставив гонца вздрогнуть и чуть не упасть навзничь. – Что за важная весть, что ты осмеливаешься врываться сюда, как безумный, прерывая мои военные советы?

Гонец собрал остатки сил, его грудь вздымалась от усиленного дыхания.

– Она… она ждёт сына, мой король! Предсказатели подтвердили! Это мальчик! Здоровый, сильный мальчик!

Эти слова, казалось, зависли в воздухе, заглушая все звуки в зале. На мгновение воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием факелов. Генералы, до этого напряжённо следившие за каждой репликой короля, замерли, обмениваясь быстрыми взглядами. Сын. Наследник. Это меняло всё. Король Корвус, всегда сосредоточенный лишь на завоеваниях, казалось, впервые за долгое время потерял дар речи. Его ледяные глаза распахнулись шире, в них мелькнуло что-то, похожее на искру удивления, а затем – глубокая, почти расчётливая мысль.

Планы по захвату восточных земель, ещё минуту назад казавшиеся главной целью его существования, поблекли. Король почувствовал смешанные чувства. С одной стороны, это было неожиданное прерывание его тщательно выстроенных агрессивных планов. Его империя строилась на крови, страхе и собственной неограниченной власти, а не на продолжении рода. С другой стороны, мысль о сыне начала прорастать в нём, как семя, пуская глубокие корни.

Новый инструмент. Вот что пронеслось в его хищном уме. Не просто наследник, а оружие. Сын, рождённый, чтобы продолжить его дело, чтобы быть обученным с самых пелёнок, чтобы стать воплощением его собственной воли. Воплощение его гордыни и высокомерия, его жажды власти. Это могло бы стать величайшим даром, данным ему самими богами – возможность укрепить свою династию, продолжить завоевания, возможно, даже превзойти его самого.

Его голубые глаза сузились, когда он представил себе юного наследника, стоящего рядом с ним, командующего легионами. Сын, который будет ещё более безжалостным, ещё более амбициозным, чем он сам. Сын, который сможет взять то, что он не успеет, и удержать то, что было завоёвано. Идея нового орудия, идеально заточенного под его нужды, разжигала его воображение, превращая новость о скором рождении в стратегическое преимущество.

– Сын, – наконец, медленно произнёс Корвус, его голос был глубок, но теперь в нём прозвучали новые ноты – ноты задумчивости и властного расчёта. – Это… это меняет дело.

Генералы молчали, ожидая его следующего слова. Они видели, как изменилось его лицо, как его взгляд стал ещё более далёким и проницательным. Он уже не видел перед собой карты, а лишь бескрайние просторы континента, которые теперь казались ещё более достижимыми.

Однако, наряду с этой эйфорией от нового инструмента, подспудно, как ядовитая змея, пробудилось и другое чувство – угроза. Угроза его единоличной власти. Сын, однажды родившись, вырастет. Он станет сильным. Он будет обладать своей волей. А что, если его амбиции окажутся такими же, как у отца? Что, если он не захочет быть просто инструментом, а решит сам взять бразды правления? История знала множество примеров, когда сыновья свергали своих отцов. Мысль об этом заставила его челюсти сжаться.

Может быть, это была ловушка? Дар богов, который в итоге обернётся проклятием? Он, Король Корвус, не терпел конкурентов. Никто не мог стоять рядом с ним на троне. Никто не мог оспаривать его право на власть. Даже его собственный сын. Эта мысль вызывала у него почти физическую боль, дилемму, которую он не мог так просто разрешить.

Он должен был контролировать это дитя с самого рождения. Сделать его частью себя, своей воли, своей империи. Не позволить ему взрастить собственные идеи, не связанные с его грандиозным планом. Его взгляд скользнул по генералам, и ему показалось, что он видит в их глазах отражение своих собственных страхов – страхов перед возможным соперником, даже если этот соперник пока ещё не рождён.

– Закройте двери, – приказал Корвус, его голос вновь обрел жёсткость. – Никто не должен знать об этом. Пока. Наложница… обеспечьте ей полную безопасность и… максимальный комфорт. И чтобы ни один волосок не упал с её головы. Повитухи и лекари… пусть они будут наготове. А что до планов… мы отложим захват восточных земель на несколько недель. Есть более важные вопросы, которые требуют моего внимания. Нам нужно подготовиться. К приходу нового будущего.

Он опустил взгляд на карты, но уже не видел на них прежних военных маршрутов. Теперь перед ним расстилалась не просто территория, а целое поколение, которое должно было быть выковано по его образу и подобию. И в этот момент, в сердце тирана, помимо безграничной жажды власти, зародилась тень тревоги, предвещающей, что рождение этого дитя не будет простым подарком судьбы, а началом сложной и опасной игры. И он должен был быть готов ко всему.

*****

Спустя время, когда ледяной холод ночи, что только что окутывал замок Корвуса, постепенно отступал под натиском первых, едва различимых лучей рассвета, но в покоях, где родилось второе дитя богов, воздух все еще был плотным от напряжения и страха. Неземное свечение, окрасившее небеса в фиолетовые и золотые тона, уже сошло на нет, оставив после себя лишь темную синеву и предчувствие грядущих перемен. Наложница, измученная родами, все еще дрожала, прижимая к себе крохотный комочек, из которого доносился прерывистый, но настойчивый плач, наполнявший некогда тихую комнату. Она боялась поднять взгляд на короля, который бесшумно вошел, его тень скользнула по полированному полу, заставляя служанок съежиться. Корвус, высокий и внушительный, остановился у ложа, его глаза, привыкшие к темноте королевских подземелий, теперь изучали своего новорожденного сына с холодным, отстраненным расчетом, не выражая ни капли отцовской нежности, только пристальную оценку. Он видел в этом младенце не продолжение своего рода, не наследника своей крови, но лишь совершенное, неподвластное ему оружие, выкованное самим мирозданием, предназначенное для его безжалостных завоеваний. Король представлял, как этот крохотный, беспомощный комочек вырастет в мощную силу, что сокрушит всех его врагов, и это видение наполняло его душу ликованием, хотя лицо оставалось бесстрастным. Его взгляд скользнул от ребенка к дрожащей наложнице, и она, почувствовав его давление, еще сильнее прижала к себе младенца, словно пытаясь защитить его от невидимой угрозы, исходящей от короля. Она знала, что ее роль теперь закончена, и единственной целью было родить того, кто станет очередным инструментом в руках Корвуса.

Король сделал шаг вперед, его тяжёлые сапоги глухо стукнули по каменному полу, и служанки, до того замершие у стены, поспешно отступили, склонив головы в глубоком поклоне, боясь поднять взгляд на своего повелителя. Он протянул руку, и наложница, дрожащими пальцами, словно передавая не драгоценность, а бомбу с замедленным механизмом, протянула ему сына. Младенец, почувствовав чужие руки, на мгновение затих, перестав плакать, и распахнул свои небесно-голубые глаза, устремляя взгляд прямо на суровое лицо отца. Эти глаза, казалось, видели нечто большее, чем просто очертания человека – они видели саму суть тирана, его амбиции, его безжалостность. Король Корвус, в свою очередь, наклонился ближе, его взгляд был острым, словно клинок, разрезающий воздух, он внимательно изучал черты сына: темные, вьющиеся волосы, пухлые губы, аккуратный нос. Казалось, он пытался разглядеть в этих младенческих чертах нечто большее, чем просто ребенка, и в его голосе, когда он произнес имя, не было ни капли родительской теплоты, только холодный, стальной отзвук властного решения.