Хозяин «Логова»

– Как ты? – спросил Инваго, глядя на меня с умилением, как на любимую кровиночку-внучку.

– Лучше.

– Не спеши с оценкой, прочувствуй всю себя, – посоветовал он, сверкнув абсолютно целыми, отнюдь не стариковскими зубами.

– Да все хорошо.

Поводив головой из стороны в сторону, подняла руку, чтобы убрать упавший на лоб тяжелый локон, и окаменела. Локон был белый, а рука старушечья. Фаланги пальцев утолщенные, вместо ноготков желтые и кривые когти, кожа серая в струпьях, а кисть и запястье перечеркнуты вспухшими венами.

– Что? – Касаясь лица и с ужасом ощущая твердую корку старой морщинистой кожи, я запаниковала. – Что… произошло? Скажи мне… Пожалуйста! Я утонула, меня сожгли… Я – возвращенец?

– Нет.

– Тогда что?.. – Голос стих до шепота, и тариец крепко сжал мою руку в своей. Плохой признак, очень плохой, я уже знаю, что это проявление заботы все в семействе Дори придерживают на самый страшный случай.

– Произошло то, чего ожидать мы никак не могли. – Он посмотрел в мои глаза и укорил: – Ты уснула.

– Я? – Это уже не хрип, а слезливый сип, что прорывается сквозь перехваченное растерянностью горло.

– На четырнадцать лет. – Его голос тоже сел, а плечи дрогнули.

– Как?

Не верилось, но вид моих рук и состарившегося Инваго говорил сам за себя.

– Не знаю. И поверь, я ждал тебя, как мог, а затем…

– Что? Что ты сделал? – Мои губы дрожали, из глаз вот-вот польются слезы, а в сердце уже зрело предчувствие: бояться нужно того, чего он не сделал. – Ты что, за все эти годы не отстроил «Логово», не дал Тимке пройти высшую военную академию, не позволил Торопу жениться по любви?

– Нет. Я поддался соблазну, – ухмыльнулся он и протянул мне руку. – Так что вставай, идем знакомиться с детьми!

– Ка-ка-кими детьми?

– Нашими. Приехали специально, чтоб показать нам внуков! – улыбнулся тариец. – Тора, ты так вовремя проснулась…

И пока я силилась понять его слова и принять свою новую жизнь, неумолкающий Инваго с шутками и прибаутками отбросил простыню, поднял меня на руки и вынес в ванную, чтобы с головой погрузить в ледяную красную воду. Холод я не сразу почувствовала, а едва вынырнула на поверхность, поймала этого му-ж-жа за ухо и задала первый пришедший в голову вопрос:

– Дори… Бестолочь тарийская, ты как детей воспитывал?

– Да нормально, – ответил он растерянно. Секунду спустя с улыбкой разжал мои пальцы, погладил ладонь и заверил: – Все в лучших традициях.

– Это в каких же традициях, если они в неполные тринадцать лет уже внуками обзавелись?!

– Н-да, неувязочка вышла, – хмыкнул Инваго, быстрым поцелуем прижался к моим губам и прошептал: – А ведь почти поверила… Ладно, в следующий раз я придумаю более правдоподобную историю.

Придумает? Я оторопела повторно, только в этот раз уже от неприятного чувства – надо мной издеваются. И действительно, стоит, подлец, с сосульками вместо волос, мелко трясется от сдерживаемого смеха, а глаза горят.

– Дори!

– Уже ухожу, отдыхай! – ответил он с хохотом и растворился в воздухе, оставив меня с десятком вопросов и неуемным желанием побить мерзавца.

Вот тут-то я и ощутила холод воды, стуча зубами, выбралась из ванны, потянулась за полотенцем, да так и замерла, зацепившись взглядом за свое отражение в зеркале. Мокрая, дрожащая, красная и молодая. Не веря, коснулась посеребренной поверхности рукой, я затем уже посмотрела на собственное тело. Ноги, руки, живот, грудь, чуть просвечивающая сквозь рубашку, белье. Я была собой, а не иссохшей старухой с распущенными детьми и малолетними внуками. Сердце забилось с удвоенной силой, улыбка расцвела на лице:

– Инваго, ты у меня еще попляшешь! Дай только тебя найти…

– Тора?! – В спальне раздался голос тростиночки, а уже через мгновение я оказалась в объятиях счастливого ополовиненного демона. – Торика, радость наша! Ты очнулась… какое счастье!

– Очнулась, – подтвердила я. – И готова поквитаться. Где Инваго?

– Наконец-то спит, – радостно сообщил мне Хран, чмокнул в макушку и отступил. – Я никак не мог отогнать его от твоей постели. Четыре дня, дурак, сидел как на иголках и никого к тебе не подпускал. Даже воск смыть не позволил ни с себя, ни с тебя, а ведь ожоги давно прошли…

– То есть прошли дни, а не годы. Уже радует, но… Какие ожоги? – прошептала едва слышно. – Погоди, что?

– Хотя после слов Торопа о завесе воспоминаний я тоже стал переживать о твоем душевном состоянии…

– Что? Что ты хочешь сказать? – перебила я Горного, останавливая бурный поток его словоизлияний.

– Я хочу сказать, что будить Инваго не стоит. Ты только очнулась, а он только уснул. Идиот… – Хран осмотрел меня с ног до головы, улыбнулся. – Я рад, что ты догадалась сразу окунуться в отвар из лилий, но этот красный налет тоже нужно смыть. Ты ведь не хочешь завтра проснуться лысой.

– Да чтоб вас!

Я сдирала с кожи новый окрас под струями горячей воды и думала о том, что число моих вопросов к демону и хм… мужу значительно возросло. Начиная с обряда, заканчивая невозможностью мне помочь. И если Инваго не мог вмешаться, играя роль хранителя рода, ведьмы с малым запасом сил, то сам Хран Горный невесть с чего вдруг сбежал. И это не первый раз, когда он пасует перед уродом Уросом, а затем просит меня ни о чем не спрашивать. Надеюсь, хоть в этот раз он соблаговолит объясниться.

Перекрыв кран душа, в очередной раз подумала, что хочу иметь в «Логове» центральное отопление с котлом и водопровод под напором. А еще вот такие коврики на полу, вот такие жаровни для получения пара и закрытые шкафчики для банных мелочей. Стерев с себя лишнюю влагу, я накинула длинный халат и вышла в спальню. Постель уже сменили, на столике у окна стояла плошка с супом и странного вида салат, на стуле покоилась стопка одежды. Судя по цвету и фасону, это был один из нарядов в прибрежном стиле. Две юбки, жилет, жакет, рубашка… нет!

Сковывать себя тканями мне сейчас вовсе не хотелось, есть почему-то тоже. Я прошлась по комнате, рассматривая дорогую мебель, ткани, а попутно еще и помещения за дверьми, коих в моих апартаментах было целых четыре. За первой скрывалась ванная комната, за второй гардероб, третья вела в уже знакомый коридор, а четвертая – в смежную комнату. Вернее, в спальню, где на широком ложе без зазрения совести спал старик. Инваго.

С кривой усмешкой посмотрела на его черты лица. Даже в «старости» негодяй оставался привлекательным. Вспомнила, как Хран защищал сон нового главы рода, как этот самый глава безбожно врал о детях и внуках, и щемящее чувство сожаления сдавило горло. Я хотела семью, но не такую сумасшедшую.

– Ну и сволочь же ты, – просипела тихо.

– Я тоже по тебе скучал, – ответил Инваго, перевернулся на другой бок, медленно выдохнул и засопел.

– Тора! – Хран в образе тростиночки аккуратно отодвинул меня в сторону и закрыл дверь. – Я же просил, не буди.

– А я и не будила.

– Ты не понимаешь. – Меня отвели к кровати и усадили. Столик с едой тут же поставили ближе, вручили ложку и плошку подвинули. – Любой вздох, шорох, тем более звук твоего голоса – Инваго реагирует на них, как охотничий пес, а может, и лучше. Это он за тобой неустанно следил все эти дни и за руку держал.

– Искал реликвию рода под слоем воска, – хмыкнула я.

– Пульс нащупывал, – качнула головой черноглазая красавица. Пристально посмотрела на меня и невесело сообщила: – Я и сам думал, что ты не выкарабкаешься. На всякий случай составил список твоих желаний.

Любопытство не порок, в ожидании интересной истории я потянулась к еде.

– Какой список?

– Самый полный. Из твоей тетради с учетами, на предпоследней страничке который.