Я буду сверху

Делать было нечего. Я впопыхах натянула спортивный костюм, кроссовки и сняла с вешалки куртку. Выскользнув из номера, кивнула портье – приятный юноша проводил меня недоуменным взглядом, очевидно, гадая, куда я могла направляться в столь поздний час. Я ответила ему вежливой улыбкой, и вышла на улицу.

Несмотря на холодную осеннюю ночь, вокруг гостиницы оказалось много народу. Несколько парочек шли, держась за руки, в соседнем дворе гудела пьяная компания, по дороге непрерывно ехали машины. Я шла быстрым шагом, выделяясь на фоне прохожих в своем розовом костюме, и чувствовала себя неуютно, оттого постоянно оглядывалась.

Агап ждал меня на перекрестке, сидя в черной Ауди. Что странно – он был за рулем, хотя я знала, что мой друг терпеть не может водить машину. Юркнув внутрь салона, я поздоровалась и спросила:

– Что за таинственность? Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы.

– Этот, милая, тебя уж точно не порадует, – усмехнулся Агап. Закурив, он сказал: – Семенихин Петр Андреевич тебе вряд ли будет интересен. Не работает, проживает в квартире, доставшейся по наследству, не привлекался, ни в чем подозрительном не замечен. Зато его брат – Семенихин Илья Андреевич, является помощником господина Топорина. Слышала о таком?

– Мэр? – грустно вздохнула я.

– Мэр, – кивнул Агап, выпуская струйку дыма. – Во что вляпались, красавицы мои?

Я торопливо рассказала Агапу про флешку и Милку. Друг молча слушал, изредка хмурясь, а потом вдруг прервал меня:

– Как ты сказала? Рамов? Он-то тут каким боком?

– Поговаривают, Максим Сергеевич устроил покушение на Тагалова, – сообщила я.

– Это ж кто говорит?

– Воркутов.

– Его начальник безопасности? Пронырливый тип. Будь с ним поаккуратнее.

– Мне кажется, он запал на Милку, – доверительно сказала я. Агап некультурно заржал.

– Дэн? На Милку?

– А что здесь такого? – обиделась я.

– Дэн – бабник, каких поискать. Я по сравнению с ним – Дева Мария, – рявкнул Агап. – И Милка точно не в его вкусе, ты уж прости за правду. Знаю, сестру ты любишь, но Лара, лучше бы тебе вернуться в Москву.

– Не могу, – покачала я головой.

– Так и знал, – беззлобно выругался Агап. – Тогда слушай: про флешку и я тебе могу кое-что рассказать. Короче, если кратко, то года два назад четыре наших друга: Топорин, Тагалов, Рамов и Стрелецкий ввязались в незаконную авантюру. Денег срубили много, но оставили следы. Вся их деятельность, грубо говоря, компромат на все четыре персоны, хранился на флешке у Тагалова.

– Почему у него?

– Да черт его знает, – подал плечами Агап. – Теперь, когда флешка пропала, все четверо думают друг на друга. Любой из них мог флешку выкрасть, уничтожить компромат на себя, а на остальных – оставить. Понимаешь? Даже Тагалов. Ему это больше всех выгодно: флешка изначально у него, он стирает о себе данные, потом делает вид, что ее украли, а вор через какое-то время обнародует материалы.

– Если вор обнародует материалы только на троих, то остальные поймут, что это Тагалов.

– В этом и загвоздка, – кивнул Агап. – Поэтому я думаю, что Тагалов сделает вид, что флешку украл кто-то из остальных. Пока все трое грызутся между собой, он вроде как не при чем. Но, конечно, с таким же успехом ее мог украть и Стрелецкий, и Топорин, и Рамов.

– Если Семенихин – человек Топорина, то флешка не у мэра, – вздохнула я. – Минус кандидат.

– Почему ты так считаешь?

Я вздохнула еще тоскливее и рассказала про труп в Милкиной квартире и Дениса. Агап смачно выругался и потянулся за второй сигаретой.

– Этот Семенихин требовал от нас флешку. Значит, Топорин сам ее ищет.

– Разумно, – согласился Агап и рявкнул: – Вы две дуры непроходимые! Теперь у Воркутова на крючке.

– Так это же он Семенихина застрелил, – развела я руками.

– Разницы нет. Воркутова Тагалов отмажет, а вас кто? Илья за брата мстить будет. Лара, ей-Богу, ты что как маленькая? Короче, жить в гостинице не вариант. Утром съезжайте.

– Куда?

– Да хоть ко мне. Целее будете.

– Я подумаю, – заверила я Агапа. – А что скажешь на счет Рамова?

– Неплохой парень, – Агап затянулся сильнее, – но уж больно темпераментный. В наше время конфликты положено разговорами решать, а он по привычке сразу кулаками машет. Зато честный, хоть и импульсивный. Такой в спину не ударит.

– А Стрелецкий? Мог он? – я прикусила губу.

Агап повернулся и внимательно посмотрел на мое лицо.

– Тебе виднее.

– Мы с ним пять лет не виделись.

– Стрелецкий – темная лошадка. Сам себе на уме. Короче, Ларка, заканчивай с цирком.

– Можешь устроить мне встречу с Рамовым? – попросила я. Агап усмехнулся и сказал:

– А ты сестру свою попроси. Она с ним два месяца роман крутила.

– Кто? Милка? – обомлела я.

– Милка, Милка, – закивал Агап и прищурился: – Что, не рассказала сестрица о своем Ромео? То-то же. Попомни мои слова, Лара: никому не доверяй. Даже мне.

– Ты мне зубы не заговаривай, – рявкнула я. – Если Милка умолчала, значит, была причина.

И не слукавила: сестре я верила как себе. Если уж она и скрыла от меня факт знакомства с Рамовым, то явно неспроста. Милка скорее себе руку отрежет, чем сделает мне плохо.

– Дело твое. Ладно, давай до гостиницы подброшу. Ужин я заработал?

– Заработал, – кивнула я. – Я от своих слов не отказываюсь.

Агап подвез меня к гостинице, только не к главному входу, а с другой стороны. Я вышла из машины, махнула ему рукой, и, посчитав нелепым обходить все здание, пролезла через кусты и двинулась по газону вдоль стены. И через пять метров притормозила – на задней парковке стояли два человека и о чем-то тихо разговаривали. Голос одного из них был мне знаком.

Стас.

Он стоял вполоборота, и я прекрасно видела его профиль, освещенный фонарем. Второй собеседник прятался в тени, зато говорил громко и четко, с явной злобой: