Житие, чудеса и подвиги Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России Чудотворца

Раз угодник Божий увидел пред своею хижиной большого медведя и, примечая, что он не столько свиреп, сколько голоден, сжалился над зверем: пошел в свою келлию, взял там кусок хлеба и предложил медведю этот пустынный обед на пне или колоде.

Зверь полюбил странноприимство пустынника и часто, приходя к келлии, ожидал обычного угощения и с ласкою посматривал на подвижника. Иногда лесной гость долго не уходил, озираясь по сторонам, «точно злой заимодавец, желающий настойчиво получить свой долг. А Преподобный благодарил Бога, что послал ему лютого зверя на утешение»

, и, памятуя слово Писания: блажен, иже и скоты милует (см.: Притч. 12, 10), привык миловать зверя; он делил с ним последний кусок, а иногда и весь отдавал своему пустынному сожителю, как неразумеющему поста, а сам оставался без пищи. Кроме хлеба, у него в келлии не было никакой иной пищи; да часто случалось, что и хлеба недоставало. Можно думать, что хлеб доставлял ему время от времени младший брат его Петр, живший в Радонеже. Так упражнял себя угодник Божий в отречении от самых необходимых потребностей, «а может быть, – говорит святитель Филарет, – в сем мирном обращении со свирепою тварью, с назиданием души своей, созерцал он следы первоначального повиновения всех тварей невинному человеку». За то и неразумная тварь повиновалась ему, и дикий зверь сделался до того ручным, что слушался его слова и был кроток пред ним, как овца.

«Чего не может сделать добродетель? – рассуждает святитель Платон. – Думаю, что дикие звери ныне стали свирепы от жестокости наших нравов; а любовь и добродетель могут эту свирепость преложить в кротость и покорность». Все одушевленные создания Божии ясно видели в первом человеке светлый образ Божий, и самые лютые звери, по выражению одного святого отца, ощущая дивное благоухание сего образа, смиренно склоняли свою голову пред Адамом. Человек повиновался Богу, и все земные твари повиновались человеку, почитая в нем образ Божий. Согрешил человек, помрачился в нем образ Божий, и неразумные твари не стали уже узнавать его. Не послушался человек заповеди Божией, перестали и ему повиноваться твари земные. Зловоние страстей заменило благоухание образа Божия, и сам человек уподобился скотам несмысленным. И вот грешный, бренный человек трепещет и страшится тех зверей, которые некогда были покорены под ноги его. Его непослушание Богу наказано непослушанием тварей земных ему самому! А святые Божии своею дивною жизнию, своим неуклонным послушанием заповедям Божиим, своим святым смирением, при содействии благодати Божией, восстановили в себе образ Божий, и он просиял в них с первобытною чистотою и светлостию. Ощутили его благоухание и неразумные твари, и лютые звери – грозные враги грешного человечества стали послушны им, как кроткие агнцы. Так власть, утраченная Адамом, возвращена его святым потомкам! Вот внутренний глубокий смысл этого, удивительного для нас, грешных, послушания свирепых неразумных тварей святым Божиим, о чем так часто встречаются рассказы в житиях святых подвижников и в страданиях святых мучеников, о чем читаем и в житии нашего подвижника, Богомудрого Сергия. Но обращаемся к рассказу о его пустынном подвиге.

«Не было места унынию в мужественном сердце Сергия, – говорит преподобный Епифаний, – с радостью принимал он все скорби, как бы от руки Божией; искушаемый, как золото в огне, он восходил от силы в силу; крепкий верою в Бога, он столь же крепко и уповал на Бога, по слову Писания: праведный же яко лев уповая (Притч. 28, 1), и: надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век (Пс. 124, 1). Оттого и слышал он в своем чистом и Богопреданном сердце великое слово обетования: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его: долготою дний исполню его и явлю ему спасение Мое (Пс. 90, 15–16). Равнодушный к своему спасению не может иметь такого упования – его носит в своем сердце только тот, кто во всем предал себя Богу и всем существом своим устремился к Нему единому, по выражению Давида: исчезосте очи мои, от еже уповати ми на Бога моего» (Пс. 68, 4).

Наконец пришло время, когда Господу было благоугодно поставить сей благодатный светильник на свещник, чтобы он светил из своей пустыни всей Православной России, чтобы от его света зажгли свой свет и другие светильники и разнесли сей свет по лицу родной земли. Своим пустынным подвигом Сергий исполнил во всей широте первую половину великой заповеди Божией о любви: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею (Мф. 22, 37); оставалось, – и теперь Господь призывал его исполнить в такой же полноте и вторую половину сей заповеди: возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе (Мф. 22, 39). Смиренно трудился он в пустыне для Господа; настало время столь же смиренно послужить и ближнему ради Господа. И смиренный послушник воли Божией не отрекся возложить на себя тяготу чужую, по слову Апостола: друг друга тяготы носите (Гал. 6, 2), не своих си кийждо, но и дружних кийждо смотряйте (Флп. 2, 4).