Бел-горюч камень

А вот вторая книга из цикла "Змеев столб" мне понравилась даже больше первой. Может быть потому, что она не такая безжалостная.
Жизнь героев и сейчас не сахар. Они по-прежнему считаются врагами народа, они не могут вернуться на Родину (да и вообще выезжать куда-то из места поселения), у них нет документов и собственно никаких прав. Ещё много предстоит им унижений и горя, но в воздухе уже витают перемены. Сталин серьезно болен, гайки государственной машины слегка ослабли.
Ссыльные уже не умирают с голоду: им выдают продукты за работу, а чуть позже и платить стали. Некоторые даже переезжают в более пригодные для проживания места.
У Хаима и Марии всё тоже идет на лад. Да так, что они даже решаются родить ребенка. Девочку назвали Изольдой (в честь любимой героини оперы Вагнера). Но тут новая беда: несчастный случай на производстве и Мария остается одна с новорожденным ребенком.
И неизвестно как бы всё повернулась, если бы не добрая якутская женщина, которая буквально выкормила и вынянчила маленькую Изу, научила её любить и понимать северный край. Недаром девочка в душе считала, что у неё две мамы, а чтобы никого не обидеть звала и одну и вторую по имени.
И это только начало второго романа.
Прекрасная история семьи послевоенного времени.

Хорошая, добрая книга о жизни немцев, сосланных на Север. Немножко сухое, почти документальное повествование о семье Хаима и Марии из Клайпеды, оказавшихся в Якутии, перемежается с нежными, душевными страницами, посвященными северной природе и людях, которые жили там испокон. Да, в этой книге очень чувствуется личная нота, как будто автор вспоминает собственное детство. Правда, этого не может быть - я увидела, что Ариадна Борисова родилась в 1960 году, а события в книге происходят в послевоенное время. Но это потом, а все время чтения я была уверена, что она пишет о своей семье и своих переживаниях. Это очень трогает.Трогает еще то, что в жизни, лишенной минимальных бытовых удобств и полной каторжной работы, находится место маленьким радостям, семейному уюту, помощи. Мария, родив девочку, теряет мужа и остается совершенно беспомощной, но ей помогает местная женщина с Майыыс. Она и ее муж принимают живое участие в жизни ее и маленькой Изольды, буквально вытаскивают из пропасти. Так приятно читать про эти добрые, душевные отношения между, казалось бы, совершенно чужими людьми! Которые поначалу даже и поговорить-то толком не могут - не владеют языком друг друга! Но обладают добрым сердцем и пониманием того, что люди не делятся по национальностям или языкам на людей первого или второго сорта.

* - не будет тебе счастья (цыг.)Так и хочется начать рецензию подобно автору, посвятившей книгу тем семи народам, чья кровь течёт в ней. Посвящается тем трём народам, чья кровь течёт во мне...во всяком случае, тем трём, о которых я знаю...Для начала: тег "любовный роман" - тут совершенно мимо. Розовых соплей и "их губы встретились" тут не будет. Возможно, стоило бы назвать книгу историческим романом, поскольку пласт жизни ссыльных на Севере в послевоенные времена раскрыт хорошо и ярко, но детско-женский ракурс, видимо, не допустил и этого. Я такие книги про себя называю "о жизни". Время и место действия не всегда в них бывают важны, хотя в этой именно книги - очень важны.Чем книга меня зацепила с первых строчек: семья Готлибов - ссыльные из Литвы, более того, их жизнь прочно связана с Клайпедой, а это соседний город в моём детстве. И бел-горюч камень - не что иное, как янтарь, с которым у меня тоже связано много воспоминаний.
...вернулся к матери подарок хорошего человека, бел-горюч камень со спящей внутри нежностью.
Простенькие янтарные бусы и красивейший кулон зелёного янтаря - единственные вещи, которые сохранились у Марии Готлиб с той, счастливой, жизни. Той, что была до потери сына (да, чуть не забыла, книга оказалась второй частью трилогии, о которой я не знала, но по тексту разбросаны воспоминания, которые вполне позволяют в общих чертах представить события первой книги), вынужденного переезда в Якутию и других страшных для ней личных событий. Рождение дочери, которую папа Хаим ("Вопреки экспериментам пересеченной бедствиями судьбы, в нем не угасал огонь неиссякаемого жизнелюбия" ) назвал Изольдой в честь героини любимой оперы, не сделала жизнь Марии легче, зато позволило найти опору, а проще говоря - повод жить. И в холодных, неприветливых краях ей везло на добрых людей. Особенно тепло описана семья якутов, у которых примерно в то же время родился ребёнок, и Майис выкормила своего и маленькую Изочку.Люди дба нассия – хоросай люди, плохой люди! – И для пущей убедительности Майис воинственно выкинула пальцы в латинской V.Как росла девочка у "врагини народа", сопровождаемая жалостью и ненавистью, непонятными словами вдогон и добрыми делами соседей - это так трогательно, но реалистично описано, что моментами невозможно удержаться от слёз.Люди, когда сами в нужде, жалеют тех, кому хуже ихнего, а сирот особо. Жалость, Изочка, – это сестра любви…Вот и ещё один жанр, который вполне можно бы присвоить роману - роман о взрослении. О тяжёлом, сложном постижении взрослых истин в таких условиях, где не все взрослые могли выжить.В окне скатилась с неба и упала звездочка. Вспомнилось, как мальчишки на протоке говорили: если звезда падает, это значит, что где-то на земле умирает человек. Изочка немножко поплакала. Научилась уже плакать беззвучно, лицом в подушку.
Немного меня смущал образ Марии, которая, любя дочь со всей возможной силой, всё-таки бывала с ней холодновата, что для ребёнка иногда выглядело равнодушием. Особенно хорошо это видно в сценах, когда к ним повадился ходить друг-враг Изочки Гришка. С ним Мария занималась, потому как мальчишка - двоешник, рассказывала ему такие истории, которые никогда не слышала от неё дочка, смеялась с ним, приохотила его к чтению.Словно пчела к нектару, пристрастился Гришка к чтению. Необъятная вселенная наполнилась такими захватывающими приключениями, что сердце заходилось от ощущения разнообразия и огромности мира. А в это время Изочка за дверью просто умирала от щемящей зависти и чувства обделённости...Но, как бы там ни было, именно Мария вложила главное в мировосприятие дочери:Нужно научиться жить, помня о том хорошем, что подарила судьба. Ведь у других и того нет. Век живи, век учись – век человеческий слагается из тривиальных истин, проверенных тысячами судеб.