Смотри на меня

Но может, оно и к лучшему? Делать вид, что вообще не замечаем друг друга.

Уже с меньшим энтузиазмом я сажусь за стол и под их разговоры об общих знакомых жую салат. Знакомых этих я знаю. Друзья Вика, как, видимо, и Мика ещё с тех времён, элитная тусовка, с которыми мы время от времени вместе отдыхаем. Некоторых я могу назвать и своими друзьями. Но влезть в их диалог и поинтересоваться чем-то более подробно, как обычно, желания у меня не возникает.

На душе отчего-то снова полный раздрай. Я привыкла свободные вечера дома проводить с Виком наедине. Его друзья, бывает, заходят, конечно. Но их визиты ограничиваются короткими обсуждениями дел и чашкой кофе, который я варю и стараюсь быть по максимуму гостеприимной хозяйкой. А после их ухода мы с Виком в полном распоряжении друг друга.

Это те не особо частые моменты, когда мы наедине вдали от всего. Смотрим фильмы, заказываем вредную, но очень вкусную еду, разговариваем обо всём на свете, делаем друг другу массаж. До изнеможения занимаемся сексом…

Что это за глупости? Неужели я ревную? Ведь отлично понимаю, что братьям нужно восполнить года, которые они прожили врозь.

Где-то на задворках кроется мысль, что, возможно, меня расстроила недружелюбность, которую Мик всё ещё источает. Меня удивляет и то, что с Виком он тоже не особо эмоционален. В то время, когда Вик смеётся или что-то воодушевлённо рассказывает, он всего лишь приподнимает уголки губ в улыбке, кивает, отвечает односложно…

Может, дело в моём присутствии в принципе? Ему оно неприятно?

Часть 2.

Через какое-то время, когда салат почти доеден, а я стараюсь ни коем образом не задеть Мика взглядом, понимаю, что он иногда на меня смотрит. Это ощущается жжением во лбу.

Очередное жжение, и мои плечи напрягаются, движения вилкой и ртом становятся медленнее, взгляд отвожу на салфетку у руки. Неконтролируемо, будто от давления чего-то незримого тело начинает мелко дрожать.

Сердце вздрагивает вместе со мной, когда звучит моё имя…

– Аделин, – откладывает столовый прибор Вик и облокачивается о стол.

Он сидит рядом со мной, поэтому я поворачиваю голову влево. У Вика глаза хмельно поблёскивают. Это вино я взяла на пробу, и ему, по-видимому, понравилось. Я же замечаю, что не сделала и глотка. Быстро беру бокал в руку и касаюсь кромки губами, отпиваю, внимательно слушая Вика…

– У тебя что-то планируется на выходные? – быстрый взгляд на брата. Улыбка. Снова на меня. – Все старые требуют Мика. Ну и нас заодно. Ты как, чтобы смотаться с пятницы на субботу к Санчосу в Николино?

Делаю ещё один глоток терпкого напитка и, отставив бокал, киваю.

– Я не против. Мы с Ликой Кротовой записались на пилатес, но, если честно, я буду только рада на него не идти, – улыбаюсь уголками губ Вику с мыслями о том, как на этот раз оправдаюсь перед университетской подругой. Я уже месяц обещаю начать ходить, но постоянно что-то мешает. Возможно, моя нелюбовь к спорту. А Анжела чётко убеждена, что одной ей там делать нечего, и не теряет надежды на мою компанию.

Вик на мои слова смеётся. В животе щекотно покалывает от его низкого смеха и восхищённого огонька в глазах, когда он демонстративно осматривает моё тело. Придвигается ближе и укладывает ладонь на внутреннюю сторону моего бедра.

– Я считаю, что у моей девушки идеальная фигура, – мурлычет. – И если тебе не хочется, то я не вижу смысла мучить себя спортом.

– Я хотела поработать над растяжкой… а ещё обрести духовное равновесие, – кошусь на Мика. Он пристально наблюдает за нами, откинувшись на спинку стула. Мне становится неловко. От того, что рука Вика под столом сжимает мою ногу, а Мик это точно подмечает. И ещё почему-то кажется, что про растяжку было лишнее. Подобравшись и решив попытаться разрядить обстановку в очередной раз, быстро перевожу тему. – Мик, а что случилось в том университете? Почему тебя исключили? Если это не секрет, конечно.

И тут же я жалею, что задала этот вопрос. И что заговорила с ним в принципе. Вижу всё по его глазам, которые выражают явное нежелание вести со мной беседу. Враждебность. Смотрит так, будто я мошка, которая посмела зажужжать над его ухом.

Ассоциация: запах терпкой, горькой полыни…

– Не секрет. Я полгода трахал молодую жену вице-канцлера университета.

Я тут же давлюсь вновь отпитым вином, одновременно удивляясь его абсолютно ровному тону. Он говорит серьёзно. Восстанавливаю дыхание, про себя решая больше ни о чём его не спрашивать.

– Годно, – смеётся тем временем Вик. – Даже от тебя я такого не ожидал, брат.

А я не ожидала одобрения в тоне Вика, из-за чего и смотрю на него сейчас удивлённо.

Через минут пятнадцать мы поднимаемся из-за стола. Мик, сухо поблагодарив меня за ужин, уходит в гостевую спальню, а мы с Виком остаёмся на кухне, чтобы загрузить посудомоечную машину.

Этот день слишком странный, скорее непривычный. И я чувствую сильную усталость, некую эмоциональную изнеможённость, убирая со стола. А один вопрос зудит на языке, не даёт мне покоя.

– Вик, – тихо обращаюсь, поворачиваясь к Вику, наливающему воду в стакан.

Мне с трудом удаётся произнести следующее, так как кажется, что Вик может неправильно меня понять или что-то заподозрить. На меня давит присутствие Мика в нашей квартире. И, наверное, столкнись я с ним в душе так сокращённо, как об этом рассказала Вику, не напрягалась так от его нахождения здесь. И теперь я боюсь, что Вик может догадаться о неполноте картины…

– …хотела спросить, Миша надолго у нас?

Но, судя по улыбке Вика, он ни о чём таком и не подумал. Подходит ко мне и обнимает за талию.

– Мик поживёт здесь какое-то время, котёнок, – на этой фразе я замираю, как и моё дыхание. Очень стараюсь не застонать от досады, делая вид, что меня эта новость нисколько не волнует. Вик отводит пряди моих волос от лица и продолжает: – С завтрашнего дня он начнёт искать себе квартиру. Как решится с жильём, переедет. Ты же не против? Он и сам не горел оставаться, но я настоял. У них с отцом всё ещё напряжёнка, поэтому у него жить точно не будет.

И вновь я прилагаю титанические усилия, чтобы кивнуть, а заодно и натянуть улыбку. Вик говорил, что испытывает чувство вины по отношению к брату. По какой причине, не сказал. Но я просто обязана поддержать его в восстановлении хороших отношений с настолько близким ему человеком.

– Я понимаю, не против и люблю тебя, – произношу тихо и тянусь к его губам. Шепчу: – Ты у меня самый лучший, знаешь?

Но улыбка с моих губ быстро стирается поцелуем. Сначала осторожным, потом глубоким. Вик сжимает мои ягодицы, приподнимает за них, одновременно посасывая мою нижнюю губу, а после вновь проникая языком в рот.

Шорох наших уже резких движений и влажные звуки поцелуя в абсолютной ночной тишине квартиры. Дыхание сбивается на лихорадочное. Коленки подгибаются от растёкшийся по телу неги. Ласки усилили эффект алкоголя, в голове стелется туман.

Резко Вик отрывает меня от пола, закидывает на себя и несёт к кухонной рабочей поверхности. Садит.

– Вик… подожди, – мой рваный шёпот противоречит моим действиям, потому что я продолжаю отвечать на голодный поцелуй не менее жадно, а руками сминаю и задираю футболку с намерением снять с Вика.

Когда он стягивает с себя и откидывает вещь в сторону, я провожу ногтями по его груди, всасываю кожу на его шее. Задыхаюсь. Вес бьющейся где-то на заднем плане мысли убывает с каждой новой секундой. И следующие слова вырываются из меня уже на автомате… как будто сказаны не мной, ведь каждая моя клеточка хочет утонуть в удовольствии прямо здесь и сейчас…

– Не здесь… Нас будет слышно… Тут… гостевая комната…

Дальнейшие мои слова тонут в очередном глубоком поцелуе. Вик резко дёргает переднюю молнию на моём топе. Сдавленная до этого плотной тканью грудь освобождается. Она потяжелела, стала настолько чувствительной, что при соприкосновении напряжённых сосков с лёгким холодком помещения я вздрагиваю. Плечи покрываются россыпью мурашек.

– Мик уже точно спит, – низкая вибрация проникает в горло, живот, сливаясь воедино с шаровой молнией, скачущей внутри меня. Она ударяется о низ живота, заставляя его сокращаться. Вряд ли я поняла смысл сказанных Виком слов.

Сейчас имеет значение только пустошь внизу и как влагалище пульсирует в ожидании.

С шеи Вик губами спускается на грудь. Ласково покусывает за соски, облизывает. Я вцепляюсь в его волосы, немного оттягиваю. И не только потому, что знаю, что ему это нравится, но и потому, что уже не могу контролировать свои действия. Откидываю голову, прикрыв глаза, и сильно смыкаю губы между собой. Не стонать. Нельзя издавать те звуки, которые дико рвутся из груди…

– Привстань, Дели, – нетерпеливо дёргает Вик резинку штанов вниз.

Я быстро приподнимаю таз, а затем ноги. Очередная вещь откидывается в сторону. На мне только распахнутый топ. Вик за колени раздвигает мои ноги, и влажных, горячих половых губ касается контрастный воздух. Пальцы в следующее мгновение. На этот раз стон всё-таки из моего рта вырывается. Хриплый, просящий. Прикусываю губу и зажмуриваюсь, вцепившись одной рукой в руку Вика, пальцами которой он меня ласкает снизу.

Покрывает шею жадными поцелуями, пальцами размазывает по нижним губам влагу. Выполняет круговые движения…

– Пожалуйста-пожалуйста… Вик, – умоляю я уже на грани взрыва, всхлипывая и мелко дрожа.

– Хочу тебя языком, Аделин, – сдавленно, хрипло мне на ухо.

Опаляющее дыхание с лица и груди перемещается на бёдра. Сжимаю зубы и снова вцепляюсь в волосы Вика. Царапаю кожу его головы, уже совершенно в бреду качая головой.