Ник и Дженни. С первой неприятности

– Отлично. Сегодня свободен, но завтра с утра ты мне нужен. Не проспи и не вздумай ввязываться в неприятности, – отчеканил, словно своему подчинённому. Хотя, почему «словно»?

– Ок, босс, – сбросил вызов и начал ходить по номеру, снова переполняясь раздражением. Можно подумать, я постоянно ввязываюсь в неприятности! Просто иногда оказываюсь не в то время и не в том месте!

Мобильник завибрировал. Глория. Вздохнул и принял вызов.

– Привет, мой дорогой! Ты уже прилетел? – промурлыкал приятный женский голос.

– Да, только заселился, – усмехнулся. – Кто-то решил больше не дуться?

– Да, – издала тяжёлый вздох, отчего я улыбнулся ещё шире, уже предвкушая её извинения. – Я говорила с Фредом, и он подтвердил, что та девушка правда была с ним… Прости, что сразу не поверила.

Отыскал взглядом майку, которую заранее приготовил, и только тогда ответил:

– Окей, проехали.

– Люблю тебя! Ник, мы сейчас с моим стилистом подбираем наряд на завтрашний приём. Как освобожусь, позвоню тебе. Поужинаем, хорошо, любимый?

– Да, жду звонка, – отключился и улыбнулся. Отец будет рад, что мы помирились. Глория бывает иногда мудрой. Бывает милой и даже покладистой. Но только иногда.

Одеваясь, я задумался…

Глория Макконахи.

Нас много чего связывает. Например, наши отцы, которые дружат ещё с юности. Интересы? Да, она интересуется футболом и весьма неплохо в нём разбирается. «Странно для девушки, которая поклоняется моде и соцсетям» – так бы могли подумать окружающие, не зная её лично.

Всегда сногсшибательна, производящая эффект «вау» на всех без исключения в радиусе пятисот метров. Но она далеко не глупая, думающая только о шмотках девочка. Глория – это красивый сгусток упорства, хитрости, ума, а иногда и подлости. С детства снималась в рекламах, эпизодах известных сериалов, а сейчас является обладательницей и одной главной роли в романтической комедии. Её отец владелец известной продюсерской компании в Голливуде, и я бы мог предположить, что Грег Макконахи напрямую связан с успехом дочери, да только я не смотрю романтическую мишуру и судить не могу. Но судя по тому, что о Глории говорят кинокритики, она всё же талантлива.

А главное, что связывает нас, это отношения длинною в три… четыре года? Не помню, когда всё приобрело «серьёзные» оттенки. Мы общались, дружили, но в какой-то момент всё изменилось.

Глория Макконахи. Мне с ней однозначно хорошо, особенно в постели. Но раздражает, когда строит из себя невинный и глупый цветочек.

Натянул шорты, майку и решил встретиться с одной местной компанией сёрфингистов. Давно я здесь не был…

Часть 2.

??Она??

В аэропорту меня встретила помощница моей мамы – Тесса, её правая рука. По дороге до отеля я узнала, что у мамы, конечно же, не получилось вырваться. Она будет занята до позднего вечера, поэтому попросила передать Тессу, что до конца дня я должна себя чем-нибудь занять сама. Чему я совсем не удивилась.

Да, я ведь взрослая девочка и сама справлюсь. Ну и что, что я здесь оказалась впервые. У нас всегда так. Я с ранних лет училась самостоятельности, пока мама с папой занимались своими делами.

У них были свои взгляды на жизнь и на воспитание детей. Они всегда предоставляли мне свободу выбора и действий. Никакого контроля и полное доверие. И как по мне, получилось неплохо.

Сами же родители всю жизнь были очень творческими людьми. Мама профессиональная скрипачка. Папа композитор и исполнитель. Но, увы, музыкальная карьера у них не сложилась. И я планировала исполнить их мечту о том, чтобы оставить свой творческий след в истории искусства. Осталось отучиться пять лет в университете, но это ведь ничего?

Выйдя из машины около отеля, я раскрыла рот в восхищении. Отель был просто шикарным! Огромное пятиэтажное здание в стиле барокко с витыми колоннами, золочёнными скульптурами вдоль фасада и грушевидными куполами изумрудного цвета. А когда я зашла внутрь здания, мои глаза от обилия деталей и ярких цветов и вовсе чуть не вылезли из орбит! Высоченные, расписные потолки, масштабные фрески, хрустальные люстры и множество других деталей декора. Хозяева отеля точно постарались на славу, чтобы гости ощущали себя словно во дворце. Никогда не бывала в таких местах. Всё блестело, сверкало, а что самое главное, здесь было прохладно! Я пока ехала в машине без кондиционера, чуть не сварилась!

Заселившись в номер с собственным балконом и с видом на океан, я с визгом пробежалась по огромной комнате и плюхнулась на широченную кровать.

– Как круто! Круто! Не верится! – оглушила криком номер, дрыгая ногами в приступе эйфории. Но тут же вспомнила, что нужно позвонить маме и сообщить о том, что всё в порядке. Она наверняка волнуется.

Вытащила телефон из рюкзака и осмотрела масштабность проблемы. Экран весь в трещинах, но работает и даже что-то видно. Кое-как отыскав контакт мамы, нажала на значок вызова.

– Милая, ну как ты? – не дав произнести мне и звука, выпалила она. Мама говорила быстро, дышала шумно, и мне стало понятно, что ей некогда разговаривать.

Поэтому поспешила отрапортовать.

– Я заселилась в номер, он просто шикарный! Со мной всё хорошо! Планирую пойти на пляж, позагорать!

– Отлично! Вечером я к тебе зайду! Всё, целую, люблю!

Только я хотела ответить, как она уже сбросила вызов.

Вздохнула и присела на кровать, взяв по пути чехол с пострадавшей гитарой.

– Хорошо хоть трещина небольшая. По приезде в Лос-Анджелес сразу же отдам в мастерскую, – тихо проговорила под нос, доставая старушку наружу. Провела по лакированному дереву рукой и грустно улыбнулась. – Прости, пап, не уберегла твою любимую гитару.

Она много для него значила, как и для меня. Папа сочинил много песен с ней, а главное, учил меня играть он тоже на ней. Даже дал ей имя: «Мелания». У меня, конечно, остались и другие его вещи, такие как виниловые пластинки, тетрадь со стихами или его любимая бейсболка. Но ни одна из этих вещей не связывала нас с ним так сильно, как эта гитара. До сих пор помнила его тёплые пальцы на своих, когда учил, и тихий, родной голос возле уха…

Быстро вытерла покатившуюся слезу, встала и зачобиралась на пляж. Хотелось выйти за пределы отеля и вдохнуть, наконец, настоящей Мексики. Надела слитный, чёрный купальник и джинсовые шорты. Волосы завязала в конский хвост, а на лицо накинула солнцезащитные очки. Всё, готова! Собралась за десять минут, это рекорд!

*****

– В-а-а-ау! – и вновь мой рот широко раскрылся от красоты голубой водной глади и белого песка.

Можно было подумать, я никогда океана не видела. Но это же Мексика! Таинственность и история так и витали в этом солоноватом, влажном воздухе.

Вокруг много народа, что неудивительно. Кто загорал на палящем солнце, кто плавал. Дети лепили из песка фигуры и замки, рыли ямы и закапывали друг друга. Идеально!

Бушующим вихрем ворвались воспоминания из детства, когда я так же сидела и строила что-то, родители рядом. Но тут же витало и другое. Нависающее страшной, грозовой тучей над безмятежностью тех светлых воспоминаний.

Встряхнула головой, отгоняя эту непогоду, и подошла ближе к воде.

Ноги ласкала тёплая, прозрачная вода, а я несколько секунд смотрела вдаль, неизбежно утопая в своих чувствах. Как хотелось бы, чтобы сейчас папа оказался рядом. Он разделял со мной любовь ко всему мексиканскому. Обещал, что однажды мы посетим каждый уголочек и сфотографируемся возле каждой достопримечательности.

Решилась пройтись вдоль берега и совсем провалилась в свои мысли, напевая под нос папину песню и думая о нём.

Не заметив преграду впереди, вдруг врезалась во что-то твёрдое.

– Ай! – проскулила и отшатнулась. Подняла взгляд и увидела доску для сёрфинга, воткнутую в песок, а за ней… – Опять ты!

– Ты?! – одновременно со мной выкрикнул неуравновешенный с самолёта.

Оба уставились друг на друга с нескрываемым шоком. Но шокирована я встречей была недолго. Мой взгляд медленно сполз с его лица ниже, захватывая и не оставляя без внимания ни одну деталь тела. Он голый! Ну, как голый…

На нём лишь пляжные шорты, а это совсем мало! Рельефное, загорелое тело в маленьких капельках воды красиво переливалось и светилось на солнце. Отчего-то во рту внезапно скопилась слюна, которую пришлось шумно сглотнуть.

Встряхнула головой и вернула глаза на его лицо, а там снова его ухмылочка.