Подарок для шейха. Я не стану твоей

Имран подходит ко мне, замечает, что часто дышу.

– Ты бежала?

– Это Вахида. Сначала плелась как улитка, а когда я сказала ей поторопиться, она понеслась, как газель.

– Ты торопилась ко мне в спальню? – обманчиво тепло спрашивает. В его глазах завораживающий холодный блеск.

Не терпит ложь. А я часто ему лгу.

– Да, – киваю. Про причину решаю не говорить. Стыдно. – Хотела поскорее тебя увидеть.

Имран молчит. Сбит с толку. Видит, что не вру. И не понимает, почему.

Я нервничаю. Мне нужно убираться отсюда, и как можно быстрее.

Смотрю на него через прорези для глаз и гулко сглатываю. Он после душа. Волосы чуть влажные на концах. И он снова в домашней одежде.

– Сними никаб, – говорит, а я послушно стягиваю его с себя. Жадно делаю глубокий вдох. Так лучше.

Имран делает шаг ко мне. Теперь я дышу ему в грудь. Он дотрагивается до моих волос, гладит рукой длинные пряди. У него тяжелая ладонь, но от прикосновений тепло и приятно.

– Моя капризная принцесса, ты родишь мне много красивых детей, – его голос заметно смягчается.

Я грустно улыбаюсь уголками губ. Не сомневаюсь. Заставит.

– Теперь абайю, – снова приказ. Он внешне так спокоен. Как в тот раз, когда в шатре меня поцеловал. Опасное спокойствие. Лучше бы он злился.

У меня тревожно сжимается сердце. Руки начинают дрожать. Снимаю абайю через голову и отбрасываю ее на пол.

Так и смотрю на нее, не могу поднять взгляд на Имрана. Я стремительно теряю смелость. Одно дело разговаривать с ним в своих мыслях и совсем другое – стоя вот так, лицом к лицу.

– Почему не в платье? – спрашивает. В голосе сквозит неодобрение.

– Тебе не нравится мой наряд, господин?

– Нет. Ты перестала быть похожей на женщину. Снимай.

– Я хочу, чтобы ты раздел меня, – тяжело произношу. Голос надламывается, слова в горле застревают. Не он должен был их услышать, он не способен осознать их ценность. Он их не заслуживает.

Имран поворачивает меня спиной к себе. Собирает волосы рукой и укладывает их мне на плечо.

Проходит секунда, две…

Поймав пальцами подбородок, он поворачивает мое лицо к себе. Я смотрю ему в глаза и чувствую дрожь в коленях. Порвет одежду. Как Асия сказала.

– Ты решила меня головоломкой развлечь? Или интеллект проверить? – вкрадчиво спрашивает, в его глазах загорается опасный огонек.

– Это не головоломка, а отчаянный шаг, господин Имран, – отвечаю. – Я не знаю тебя. Ты для меня чужой человек. Я к тебе ничего не чувствую. И не могу провести свою первую ночь с нелюбимым мужчиной!

– Отчаянный шаг? Долго ты будешь себя жалеть? – грубо одергивает меня он. – Тебя подобрали с дороги, привели в мой дом. Я оставил тебя, взял под свою ответственность, дал внимание и заботу. Мало? Хочешь, чтобы я ждал, пока ты соизволишь лечь в мою постель? Ты наложница, знай свое место! – рявкает так, что я вся сжимаюсь.

Слова ранят. Я их не заслужила. Меня не подбирали, а похитили. Я не просила шейха ничего мне давать. И легко обменяю все, что он перечислил, на одно – на свободу.

Глотаю обиду.

Имран понимает, что ответа от меня не дождется.

Отпускает мое лицо, уходит в соседнюю комнату и сразу возвращается. Зажимает пальцами ворот комбинезона. Я чувствую, как сильно натягивается сзади ткань. Одно уверенное движение рукой… и натяжение спадает, провисают края.

Теплые пальцы скользят по голой коже вдоль позвоночника.

Отшатываюсь. Отхожу от Имрана на несколько шагов и завожу руку за спину, трогаю ровный срез по шву.

Не скрываю растерянности и разочарования.

Как… как он это сделал?

Замечаю в его руке нож. Очень необычный, я таких прежде не видела. Он не из стали, лезвие черное, играет бликами на свету, тончайшее по краю. Этот нож острее, чем скальпель.

– В постель, – непреклонно.

Я чувствую, как от лица отливает кровь. Внизу живота уже не напряжение, а мучительная боль.

Дрожь в коленях усиливается, ноги делаются ватными.

Я бросаю взгляд на кровать и делаю над собой усилие. Упираюсь коленями на край и залезаю на нее. Высокая. Отползаю к подушкам, сажусь, подкладывая одну из них под спину. Настороженно слежу за Имраном.

Меня оглушает собственный пульс. Бьет по вискам так сильно, что кружится голова. И в горле пересохло. В уголках глаз скапливается влага, еле сдерживаю слезы.