Любовь потерянных душ

– Вижу я, как она стоит! Рассекает по морю!

– Возвращается домой с ночной прогулки, – пояснил он, – Ночью ей скучно стоять одной на морском заводе, и она пускается в самовольное плавание. Сейчас она, судя по всему, была в Швеции. Во всяком случае, возвращается оттуда…

– Чудеса! – Хмыкнула Мышка, – А если ей и днём захочется попутешествовать?

– Нельзя, – покачал головой он, – Если «Аврору» не застанут на месте, будет большой скандал. На заводе решат, что её украли.

– Как мило! «Аврора», которая гуляет сама по себе!

– Каждая вещь живёт своей жизнью, только обычные люди этого не замечают, – задумчиво сказал он.

– Наверное, мои тапки тоже живут своей жизнью. Я каждый вечер ставлю их возле кровати, а утром они оказываются у окна, – вспомнила Мышка, – Им, наверное, летать охота!

Он улыбнулся и ничего не ответил.

Через несколько мгновений Мышка увидела знакомый с детства берег Финского залива в Петергофе. Она не знала, который час, но догадывалась, что ещё очень рано, потому что туристов и отдыхающих до сих пор не было.

– Петергоф откроется только через три часа, поэтому сейчас в нашем распоряжении весь парк, – словно прочитав её мысли, пояснил он.

– Тогда нам здесь нечего делать! – Пожала плечами Мышка, – Сейчас даже фонтаны не работают!

– Ты уверена в этом? – хитро улыбнулся он и потянул её к Большому каскаду. В ту же секунду Мышка почувствовала обжигающую свежесть водяных струй фонтана «Самсон». Золото бронзовых скульптур и хрустальные водяные струи искрились, переливались, слепили глаза. Мышка была в восторге. Ей одновременно было необычно, страшно и весело. Он тоже смеялся и пытался затащить её в воду с головой.

– Что это за дурь вы тут устроили?! – Раздался вдруг у них над ухом зычный голос. Оба подняли головы вверх. Судя по всему, с ними разговаривала статуя Самсона, раздирающего пасть льва. Во всяком случае, голос исходил с её стороны.

– А что, нельзя? – Вырвалось у Мышки. Он незаметно дёрнул её за рукав, а она досадливо отмахнулась.

– Можно, конечно! Только я мог ещё три часа спать, а не развлекать вас, бездельников!

– А Вас никто не просит нас развлекать! – Снова огрызнулась Мышка, – Спите себе, сколько влезет!

– Если я буду спать, то спать здесь будут все, и чёрта с два вы попрыгаете в фонтанах! Весь парк на уши поставили! – Ревел Самсон.

– Да уж… Мы бы тоже могли постоять в тишине и довольствии… Хватит с нас невоспитанных туристов, – картинно вздохнули скульптуры Юноны, Венеры и Галатеи, а Юпитер недовольно нахмурился. Одна из бронзовых лягушек проснулась, сонно квакнула и снова заснула.

– Извините нас, пожалуйста, – Мышкин спутник густо покраснел, – Моя Мышка очень вредная, со всеми любит ссориться, но плохого не сделает.

– Ладно уж, идите… – Махнул рукой Самсон, – А я дальше буду одолевать своего Льва.

– Удивляюсь твоей способности переругаться со всеми, с кем можно и с кем невозможно, даже со скульптурами! – Вменял он Мышке, когда они спустились к водам Морского канала по направлению к заливу.

– Их никто не трогал! Пускай стоят и молчат! – В своём запальчивом духе ответила Мышка и осеклась. До неё только сейчас дошло, что она вела весьма милый диалог со скульптурами Большого каскада.

– Умничка моя… Ты ещё и не такому научишься, – опять, будто прочитав её мысли, сказал он и обнял её за плечи.

– Точно чудеса… – Пожала плечами Мышка и тут же переключилась мыслями на другое, – А я вот никогда не была в Большом дворце.

– В Большой дворец попадём в другой раз. Там сейчас идёт ремонт, и ничего, кроме пыльных чехлов и лесов, мы там не увидим.

– Ну, а в Монплезир можно попасть? Или там тоже ремонт затеяли?

– Не могу сказать… Сейчас узнаем.

В этот же миг внезапный порыв ветра отнес в сторону, и они оказались перед любимой резиденцией Петра Первого. В уютном саду, раскинувшемся перед дворцом, пышным цветом цвели красные и розовые тюльпаны и тёмно-синие ирисы. Мышка вдруг почувствовала усталость и присела на широкую зелёную изгородь из аккуратно постриженных кустов самшита. Он присел рядом с ней.

– Мыша опять хочет спать… – Он сочувственно улыбнулся и склонил её голову к себе на плечо, – Мы можем прикорнуть в Монплезире на каком-нибудь диванчике.

– Здесь тоже неплохо: солнышко, тепло… – Мышка зевнула и не заметила, как уснула. Она спала минут пять-семь, но за этот короткий промежуток успела увидеть сон, что на пересечении Марлинской и Монплезирской аллей её встречает сам Пётр Первый, она делает ему реверанс, а он добродушно ей улыбается и галантным жестом приглашает в свою любимую резиденцию, куда она так хотела попасть. Проснулась Мышка в обители Петра – дворце Монплезир, и не где-то, а в царской спальне. Спальня ей понравилась: небольшая комната в спокойных зеленоватых тонах, с высоким лепным и расписным потолком, с белым вычурным камином и, конечно же, с кроватью. Последняя была не очень большая, но уютная, с балдахином. Мышка была укрыта старинным расшитым покрывалом. Пару минут она ломала голову, как могла уснуть здесь, во дворце-музее, да ещё и под покрывалом… Интуиция подсказывала Мышке, что на этот раз о ней позаботился не тот, кто привёл её в Петергоф по волнам Финского залива. Его