Справедливости ради

Тони, как и обещал, быстро вернулся. Весь запыхавшийся и взъерошенный.

– Вот, – сказал он, протягивая ей большой белый конверт. – Положил, чтобы не помялись. Там есть один рассказ, хороший, какой-то мужик читал. Про вечную зиму и…

– Спасибо. Марти тоже хорошо писал.

– Марти тоже писал?! – выпалил Тони. Он немного огляделся, надеясь, что его громкий возглас остался незамеченным для прохожих.

– Да. Уже давно. Просто просил никому не говорить. Только мне их читал. Очень крутые, – Дженни хотела бы передать свой восторг, но в голосе звучала лишь безысходность.

– Вау. Я и не знал. Вот это да, – примерно с той же пустотой ответил ей Тони. По затылку ударила мысль:

«Почему я НИ-ЧЕ-ГО об этом не знал?»

Она стукнула его еще раз, и из раны прямо на душу полилась тягучая смесь из жалости к себе и ощущения собственной ненужности. Он спросил:

– А можно мне почитать?

– Так у меня их нет с собой. Марти их на листках хранил где-то. Может, у него в ком… – Дженни резко замолчала:

– Но я все равно не могу тебе их дать. Просто, я же обещала, – ее глаза опять намокли.

– Конечно. Извини, – тихо произнес Тони. – Я на следующей неделе тоже пойду в книжный, возьму тебе рассказы, если будут.

– Ага, – безразлично согласилась Дженни. Она открыла рюкзак, чтобы убрать конверт с рассказами, и замерла. С постера на нее смотрел Марти. «Все уже всем расплела?» – спрашивал он. Не поднимая глаз, Дженни пролепетала:

– Ты иди, мне тут нужно, кое-что. Пока, спасибо.

– Хорошо, пока, – ответил Тони, и чувство, возникшее у него ранее, усилилось.

Когда он отошел достаточно далеко, Дженни наконец подняла глаза, полные слез, и посмотрела ему вслед. Фигура Тони медленно растворялась вдалеке.

Добравшись до своей комнаты, Дженни бросила конверт к остальным листам. Не стала его даже распечатывать. Стопку эту она хранила в ящике стола и не прикасалась к ней с того самого дня, как Марти пропал. Только через две недели после встречи с Тони, в пятницу после школы, Дженни наконец решилась достать конверт. Три листка с тремя небольшими рассказами. Пробежалась по первому, проглотила второй.

– Не может быть…

Читая третий, Дженни почувствовала, как ее рука начинает неметь. Она не могла поверить своим глазам, которые снова и снова пробегались по тексту. Он начинался так:

Когда ядерная война наконец закончилась, на Земле не осталось ни победителей, ни побежденных. Остались лишь выжившие…

Глава 4

– Рисунок не забудь! – крикнул Марти.

На этих словах Тони резко обернулся и, не переставая передвигать ногами, махнул ему рукой.

Рисунок был очень важен, и сюжет, который Марти запросил у друга, в самом деле не был ни из какого фильма. В понедельник, когда мальчики опять бы встретились в школе, Марти собирался рассказать Тони о своей страшной тайне. Скрывать ее, будто заразу, ему надоело не меньше, чем придумывать каждый раз, что так подолгу он делает в туалетной кабинке.

Сцены признания Марти прокручивал в голове по несколько раз. Вариантов было немного, и все они казались ему какими-то неловкими. Сказать, ни с того ни с сего: «Эй, Тони, я тут уже полгода как писателем заделался!» категорически не подходило. Сунуть ему под нос тетрадь с рассказами и быстро убежать – тоже. Но решение нашлось!

На обеде в столовой, Тони, по своему обыкновению, изводил очередную шариковую ручку, рисуя новый сюжет в блокноте собственного производства. Неизвестно, можно ли было называть его блокнотом, так как творение это состояло из склеенных в длинную ленту тетрадных листов. Наподобие туалетной бумаги, но с другими функциями. Этот исписанный, а точнее, изрисованный блокнот, содержал в основном непрерывные фэнтезийные мотивы из Властелина Колец. Там можно было встретить Гимли и Леголаса, стоя?щих спиной друг к другу, Гендальфа на орлах и даже Фродо, дающего Саурону в глаз. И для Тони было обычным делом заставить друга слушать предысторию какого-нибудь рисунка, так что Марти, не читавшему никогда книгу, вскоре стали известны почти все персонажи.

Иногда, среди хоббитов и эльфов, в этом блокноте можно было увидеть роботов различного телосложения, инопланетян в суповых тарелках и другие объекты мира научной фантастики. Это, по доброй воле Тони, возводилось всякий раз, когда уже Марти делал свой ход и начинал рассказывать другу прочитанную им книгу. Вот и в этот раз он хотел провернуть аналогичную затею. Только теперь это была его история!

– Ну ты даешь, Мартини! – звучало из уст воображаемого Тони, и улыбка у Марти поднималась до ушей.

– В понедельник! – объявлял он шепотом. День, когда страница перевернется, обнажая следующую – чертовски хорошую. Да что уж говорить – потрясающую!

Он все еще летал в облаках, когда его окликнули. Услышав свое имя, Марти лишь ускорил шаг, так как быстро понял, кому принадлежал голос.

– Стой, Марти!

Звук скрежета колес доносился все ближе, пока наконец не догнал его за спиной. Марти пришлось остановиться и, принимая неизбежное, повернуться назад.

– Привет, тезка! – поздоровался с ним парнишка и больно ткнул кулаком в плечо.

Словно гусь, готовый напасть, он вытянул вперед шею и поправил красную кепку на белокурых волосах. Козырек на затылке, а спереди ремешок, трущийся о такие же светлые брови. Под ними глаза, серые, незаметные, но так и пышущие вызовом.

– Марти, – поприветствовал его Марти.

– Я знаю, что ты Марти. Зачем ты произносишь свое имя? Ты дебил? – пошутил парнишка, смеясь и продолжая тыкать пальцем ему в плечо. Его правая нога стояла на скейте, и он двигал ею взад-вперед, задевая чужой кроссовок.

– Очень смешно, – ответил Марти. – Ты какой-то радостный сегодня? Наконец, закончились?

Собственно в этом и состояла его основная проблема. Та самая, которую он так старался избегать.

– Марти, какого хрена? Можешь ты хоть раз промолчать? – возмущался однажды Тони, подавая ему бумажные салфетки.

– Могу! – их же, но уже покрытые соплями и кровью, Марти выбрасывал в мусорное ведро. – Но не буду.

– Блин! – Тони просунул палец в дырку на ткани. – Порвали мне футболку, сволочи! Видишь? – он помахал им другу.

– Хаха! – тот засмеялся. – Зато не поражение!

– Серьезно?! – палец завилял совсем быстро, как хвост собаки.

Зато не поражение! — был его девиз, его клич, который Марти произносил в конце как оправдание собственного упрямства.

– Чего?! – спросил его противник. Серые глаза прищурились, а рот, обрамленный необычайно пухлыми для мальчишки губами, наоборот, чуть приоткрылся. Он уже не елозил ногой и стоял неподвижно, слегка нагнувшись вперед. Воротник желтой футболки съехал вниз, и стали видны костлявые ключицы.

– Извини, календарика с собой нет. Ты мне напомни, пожалуйста, а то за вами девчонками не уследишь, – ответил Марти.

– Слышь? – с угрозой сказал другой и подошел к нему вплотную. Дыхание отдавало жвачкой. Банановой.

Противник был на целый год старше и на полфута выше, так что глаза Марти приходились ему на линию рта.

– У тебя какая-то дрянь на губе. Белая, липкая. Вот тут, в уголке, – не унимался Марти. В это время рот, на который он смотрел, расплылся в довольной ухмылке. Это означало, что точка невозврата пройдена, и Марти победил свой бой. Оставалось только получить приз в виде синяков и ссадин.

Далеко не каждый день в школе заканчивался так же. Конечно, Марти общался в основном с Тони, и других близких друзей у него не было, но в целом основная масса учеников относилась к нему либо хорошо, либо как к пустому месту. В том смысле, что особо не трогала.