Шкаф времени, или Новые приключения Д'Артаньяна

– А так: детство кончается тогда, когда зовут не кушать, а готовить.

– А ты думала, что я всю жизнь буду вокруг тебя прыгать как лошадь?

– Я не говорила, что ты лошадь.

– Ну, да, твоя мама, конечно же, не лошадь. Лошадь устает, а мама нет.

– Тебе надо написать книгу «Как достать свою дочь по самое не хочу за полчаса», – проворчала Люба. – Пилишь меня, пилишь как будто я маленькая.

– Ты маленькая, когда тебя просят помочь на кухне или убраться по квартире, а как шляться всю ночь напролет да деньги транжирить – так ты ужас какая взрослая и самостоятельная, – сказала мама. – Как все-таки с вами сложно!

– Знаешь, на самом деле в отношениях с детьми всё не так сложно – хотите хороших детей, будьте хорошими родителями, – парировала Люба.

– То есть давайте побольше денег и свободы и катитесь куда подальше? Так, что ли?

– Я этого не говорила. И вообще – тратить деньги – право каждого человека.

– А зарабатывать их – обязанность родителей.

– У каждого родителя есть свои плюсы и минусы, чего тут скрывать. Впрочем, как и у любого другого источника питания.

– Ага, источника бесперебойного питания. Ладно. Давай не будем выяснять отношения. Ведь как-никак, а у тебя сегодня день рождения.

– Вот именно! Так что лучше одарите бедную сироту денежкой, а советы я потом послушаю, – предложила свой вариант Люба.

– И кто же тут у нас бедная сирота? – поинтересовался папа, появляясь в комнате.

– Да кто ж как не я? – отозвалась Люба.

– Что ж, поздравляю сироту с днем рождения, – сказал папа.

– Благодарствую. А подарки будут?

– Для начала дарю стишок. Вот послушай.

Рваные сапожки,

Драная дублёнка,

Воротник из кошки

И джинса-варёнка.

Угадай с трех раз – кто это?

– Это я, бедная сиротка без модных шмоток, – предложила свой вариант Люба.

– А, что б ты понимала! – махнул рукой папа. – Это панк. Кстати, судя по твоему виду и прическе – тебе совсем немного до панка осталось.

– А что? – Люба посмотрела на себя в зеркало. – Видок что ни на есть клевый.

Из зеркала на нее смотрела вихрастая девчонка с заспанной рожицей.

– Шикарная краля, – заключила Люба, довольная своим видом в зеркале. – Цепь со своего велосипеда сниму, ошейник у соседской собаки стырю, останется только волосы на голове в зеленый цвет покрасить – и готово.

– И будешь что твой Врубель да и только, – улыбнулся папа.

– Что-то не врублюсь что за Врубель такой, – проговорила Люба и снова зевнула.

– Темнота ты беспросветная! – сказал папа. – Художник такой был. Он первый зеленым цветом волосы выкрасил.

– Зачем это?

– Чтобы выделиться из толпы.

– Ну и правильно сделал, – заметила Люба. – Не ходить же как все. В жизни и так все серо и примитивно. Потому я за индивидуальность.

– Которая выражается только цветными волосами? – усмехнулся папа.

– А хотя бы и ими. Пусть все лупятся, а кому не нравится – пусть куда-нибудь отправится. Вот лично мне пофигу чужое мнение, главное – я сама! – заявила Люба убежденно.

– То-то я смотрю, что теперь целые толпы зеленоголовых кругом, – съязвил папа. – И каждый думает, что выделяется из толпы. Смех да и только! Были бы умные – выделялись бы тем, что ПОД черепной коробкой, а не НАД ней.

– Вот именно – если были бы умными, – вставила мама. – Кстати, Люб, причешись, наконец.

– И вправду, – поддержал маму папа. – А то ходишь с прической «Я упала с самосвала, тормозила головой».

– И чем вам моя причесуха не нравится? – удивилась Люба и снова поглядела на себя в зеркало. – Самое оно. Называется хипповый хипстер.

– Вы кем угодно готовы быть, лишь бы не людьми! – заметила мама, которая все это время прибиралась в Любиной комнате.

– Люди это которые из семейства гоминид в отряде приматов? – поинтересовалась Люба.

– Господи, когда уже ты, наконец, повзрослеешь? – вздохнула мама, взбивая подушку на Любиной кровати.

– А я и так уже взрослая, – заявила Люба. – Мне сегодня четырнадцать стукнуло? Стукнуло. Осталось только паспорт получить. А паспорт получу – буду взрослой по полной программе.

– Взрослая и умная это не одно и тоже, – заметил папа. – Эх, видели бы нас далекие предки…

– Ага, предки, – ухмыльнулась Люба. – Вас послушаешь, так предки наши – все сплошь ангелы небесные, только мы одни – черти. Но как же тогда от ангелов родились черти, а?! Вот вы знаете, зачем ребенку целых два родителя? Что, одного ворчалы мало?

– Думаю затем, что пока мама психует, папа – нормальный, когда папа психует – мама в себя приходит, – предположил папа.

Люба хихикнула и ничего не ответила. Папа всегда мог подколоть ее необидно, поэтому ей с ним было куда как легче, чем с мамой – та всегда была серьезной, поэтому ее в общем-то верные замечания казались Любе слишком скучными, чтобы к ним прислушиваться. Была бы мама поприкольнее – цены бы ей не было. Но вслух она этого, конечно, никогда не говорила, а то мама бы обиделась и перестала баловать ее вкусненьким.

– Послушай моего совета, – сказал папа, – улыбайся почаще, как сейчас, и все будет хорошо.

– А вот и не стану улыбаться, – сказала Люба и специально нахмурилась.