Игрок

Серёга тогда «нефтяником» представился. Мол едет с вахты, греться под южным солнышком. У таких всегда деньги водятся, и расстаются они с ними легко. Володя напирал на прибалтийские знакомства, Латвия тогда для всего Союза была «маленькой заграницей». Не слишком умело разыгрывали случайное знакомство, но я тогда не настолько разбирался в людях. А уж когда начал выигрывать…

Это потом я понял, что они так закидывали удочку, подкармливали рыбку. Глупый карась наживку проглотил и в итоге остался вообще без денег. Я их пытался просчитывать, а меня просто и грубо разыграли «на пару», как обычного лоха.

Когда двое играют против одного и могут обмениваться информацией, то все мои карты для них, всё равно что открытые.

Я все командировочные тогда спустил. Даже те самые два трояка и пятерку. Рубль мелочью мне благородно оставили.

Ну а с этой самой нищеты и начались все мои дальнейшие неприятности. Правда сейчас я уже учёный и таких глупостей не наделаю. Всего-то и нужно, чтобы деньги, которые находятся в моём кошельке его так и не покинули.

– Нет, – говорю, – что-то башка не варит. Я лучше чайку попью.

– Дело твоё, – равнодушно отвечает Серёга, – отдыхай, мы пока пойдём, пройдёмся.

Не зря поезд «Москва – Симферополь» в определённых кругах называют «золотым». Для всех любителей незаконной наживы он набит «бабками» по самую крышу, как инкассаторский грузовичок. Вот только вместо зубастой охраны со штатными пистолетами, хранятся они у расслабленных оболтусов, у которых все мысли о тёплом солнышке, ласковых волнах и нежных девичьих округлостях на крымских пляжах.

Люди едут отдыхать, и везут с собой сбережения, накопленные иногда за целый год упорного труда. Ехать долго, скучно… А тут как раз соседи весёлые, говорливые…

– Толь, может, не надо? – слышу я женский голос буквально из соседнего купе.

– Люсь, да мы по копеечке всего, ради интереса, – оправдывается мужской.

– Пошли к нам, у нас места побольше, – это точно Серёга, его нарочитое северное «оканье» теперь сразу узнаю. В духе «будете у нас на Колыме…». Тоже мне вологодец недоделанный.

Ну вот и нашли себе жертву. Едет к морю какой-нибудь инженер или учитель. А может и простой работяга. Семью на отдых везёт.

С одной стороны, это не моё дело. Каждый сам кузнец своего счастья, ну или неприятностей.

А с другой стороны, какого хрена Евстигнеев? Ты же нормальный русский мужик. Не какая-то там гниль малодушная! Ну не станешь ты с ними играть и что?

Будешь по-сиротски сидеть на уголке своей нижней полки и смотреть, как эти два ублюдка обувают какого-то лоха? Будешь смотреть на это, всё понимать и ничего не сделаешь? Своя рубашка ближе к телу, так Евстигнеев?

Чтобы не сталкиваться с ними снова иду в тамбур и вытягиваю из пачки пижонского «Кэмела» сигарету. Мой очередной трофей. Веня Кулесов, мой знакомый из Мосторга привёз из их турпоездки, на загнивающий Запад, а потом отдал ими карточный долг.

Сигареты «Кэмел», в Советском Союзе получившие прозвище «Самец»

(для «эрудитов»: прозвище появилось задолго до фильма «Бригада»)

Сказать проще чем сделать. Обыграть этих ловкачей я со своей практикой и опытом смогу, даже если они учились своим фокусам у самого Игоря Кио. Вагонные каталы – масть далеко не высшего расклада. Руки у них быстрые, а вот мозги не очень, иначе бы они играли в других местах и по другим ставкам.

Вот только в одиночку им шустрить никто не позволит. Наверняка эти умельцы правильных для себя раздач и только им понятных способов коммуникации в доле с сопровождающими состав ментами. А то и с начальником поезда лично.

Ну, пойдёшь ты к ментам. Ну, поднимешь шум. А толку-то? Тебя же и ссадят на ближайшей станции. А то и чего похуже. Нет, тут надо действовать по другому. Вот только так?

А потом, когда огонёк сигареты доходит до фильтра и обжигает пальцы, мне в голову приходит идея, настолько яркая и дерзкая, что я бросаюсь вагон едва ли не бегом.

Стучусь к проводнице. Та открывает с дежурно-недовольной физиономией.

– Подскажите, – спрашиваю, – а товарищ Бубун в каком купе едет? Хочу лично поблагодарить его за участие.

* * *

Депутат Верховного совета и начинающий, но уже успешный винодел Сергей Геннадьевич Бубун, следует в свой совхоз обитая в отдельном СВ.

– Фёдор, – кажется, что искренне радуется он мне, – ну как твоё самочувствие? Друзья твои мне вчера рассказали про сердечные раны. Поверь человеку бывалому и опытному. Горный воздух и доброе вино излечат и душу, и тело! А уж какие девушки у нас! И красивые и ласковые и работящие. Мигом эту стерву московскую забудешь.

– С утра уже полегчало, – говорю. – Кстати, как там Юля и другие ваши совхозницы? Они тоже в этом поезде домой возвращаются?

– Вот шельмец, – смеётся он, – они в плацкарте едут. Купе вчера персонально для тебя выбили. Всё-таки член Союза Писателей. Но ты учти, пока в поезде, я лично за ними присматриваю. Никаких вольностей! Да их и едет двое всего, Юля и Галя. А остальные это девочки из вашего Дома Моды. Ты даже не представляешь, сколько они посуды перебили, пока мы их выдрессировали. Но всё хорошо прошло! Напоим Никсона нашим хересом!

– Нет-нет, я с пониманием, – отвечаю, – просто скучно вот так ехать. Мне тут соседи по купе пулю расписать предложили, так я сразу про вас вспомнил. Вы вчера рассказывали, что хорошо играете.

Бью наугад, но с очень большой вероятностью попадания. Что вчера на дегустации было сказано, уже никто не упомнит. А советскому руководителю не играть в преферанс, это всё равно что дворянину в девятнадцатом веке не уметь плясать мазурку и стреляться на дуэлях. Позор.

Я попадаю в точку, у депутата сразу загораются глаза.

– Почему нет, если да? Я еду один, в СВ нам никто не помешает. Приводи их сюда, сыграем!

Глава 5

– О, пропащий вернулся! – радуется Володя.

– Как самочувствие? – беспокоится второй попутчик, – если покемарить охота, можешь наверху прилечь, на моём месте. Мы тихо посидим, не помешаем.

Понятно, что я им уже не нужен. На столе лежит расписанный тетрадный лист с «пулей». Пока по чуть-чуть. Всего 10 очков в гору. Договорились, небось, играть по мелочёвке. «На интерес». По копеечке к примеру, чтоб не страшно было. После ставки, понятное дело, подрастут.

А вот «фраера», которого они собрались окучивать, на месте пока нет. Слышно, как за стенкой он спорит с женой, уверяя, что водку пить не будет и играть станет «на просто так». Наивная ложь.

Казалось бы, жертва сложная. Как можно обчистить мужика, прямо под оком бдительной супруги? Но всё имеет две стороны. Опасаясь гнева жены больше, чем укора совести, лох сам становится соучастником «кидал». Так что без проблем отдаст долг, лишь бы шум не поднимать. Может и вещами расплатиться, часы с руки снять, или перстенёк, если имеется. Жене потом соврёт, что «потерял».

Кому-то, возможно, было бы неприятно, что я использую слово «лох». Скажи такое, кому в глаза – обидится же. Уважаемый человек, ценный сотрудник, семьянин… а его «лохом», кроют.

Я делаю это нарочно, особенно в разговоре с самим собой. Вещи надо называть своими именами, особенно если имена эти неприглядны и унизительны. «Коррупционера» – вором, «даму полусвета» – шалавой, а «простого человека», который сам несёт свои деньги мошенникам – лохом.

Важно понимать, что эти улыбчивые парни не испытывают к тебе ни симпатии, ни сочувствия. Им на тебя в принципе всё равно, как на овцу, которую стригут на шерсть, или на курёнка, которого отправляют в суп.

И нет в этом ничего обидного. Я в глазах этой парочки точно такой же лох. Только лох зубастый.

– Уже нашли с кем сыграть? – говорю между делом.

Небрежно так, но с лёгким разочарованием.

– А ты что, надумал? – спрашивает Володя, – можем и на четверых пулю расписать. Дело недолгое.

Шмотки мои и сигареты импортные они уже давно «срисовали». Не удивлюсь, если и деньги в кошельке пересчитали, пока я спал. И также аккуратно положили обратно. Зачем красть, если сам отдам, только позже? В отношении меня они не спешат. В одном купе едем, дорога дальняя. Никуда не денусь.

– Знакомый предложил, – говорю, – но раз уж вы начали, то, значит, огорчу его.

– Пускай приходит! – радуется Серёга.