Проклятие

Встал и, потянувшись, взглянул на часы.

– Ужасно однообразные газеты нынче... Восемь часов... Пойду-ка я куда-нибудь в театр повеселиться.

Вышел, сел на извозчика и сказал:

– Вези меня, братец, в какой-нибудь театр. Смерть, хочется повеселиться. Хе-хе...

– В Художественный? – спросил извозчик.

– Можно и в Художественный. Впрочем, нет, брат. Там идет моя «Анатема». Вези куда-нибудь в другое место. К Коршу, что ли.

Приехав в Коршевский театр, Андреев купил билет и на цыпочках вошел в зрительный зал.

На сцене стоял актер в студенческом мундире, страстно взывая к актрисе:

– Оль-Оль! Я люблю тебя! Посмотри на эти Воробьевы горы...

– «Дни нашей жизни», – разочарованно прошептал Андреев. – Экая незадача!

Неприятная горечь накоплялась в груди и комком подкатывала к горлу.

Он встал, вышел на улицу и сел на другого извозчика.

– Вези меня, голубчик, в какой-нибудь театр, кроме Художественного и Солодовниковского.

– Пожалуйте!

Подойдя к кассе третьего театра, Андреев взял билет и спросил кассиршу:

– А что сегодня идет?

– «Анфиса», Леонида Андреева. Очень хорошая вещь.

Андреев скомкал билет и со стоном выбежал на улицу.

– Есть еще один театр, – сказал он сам себе, – но у меня и пьеса еще одна есть: «Жизнь человека». Я уверен, что наткнусь именно на нее. И еще один есть театр. Но туда не стоит и показываться: там, я знаю, – «Черные маски».

Во взоре его светилось отчаянье.

Громадный равнодушный город катил перед ним тысячные людские волны, громадный город заключал в себе массу развлечений, но – все они были не для него.

– Для всех, кроме него! Ха-ха!

Чем дальше, тем все больше и больше ему хотелось повеселиться... Взгляд его упал на гигантскую огненную вывеску «Синематограф „Moderne“.

– Пойду я хоть в синематограф, – подумал несчастный и уныло побрел в иллюминованный подъезд.

Через минуту публика в ужасе шарахнулась от какого-то невысокого черного человека, который со страдальческим воем, расталкивая всех, бросился к выходу.

В синематографе демонстрировали сенсационную картину: «Леонид Андреев у себя на даче. Только самое короткое время! Леонид Андреев на моторной лодке. Редкое зрелище! Леонид Андреев и Оскар Норвежский за чаем! Леонид Андреев говорит в граммофон. Невозможное стало возможным! Спешите смотреть!»

На лице Андреева застыла мертвенная скука; в глазах виднелось страдание. Он махнул рукой и пошел на вокзал написать жене письмо, – что завтра выезжает обратно.

– Открыточку? – спросила его продавщица в вокзальном киоске. – Вот, пожалуйста... Не желаете ли: Леонид Андреев, последний выпуск.

Андреев, шатаясь, отошел от киоска, опустился на колени и, воздев руки кверху, заплакал:

– Господи! За что ты меня проклял?!